До нас, простых смертных, дошел постгуманизм по-собачьи от Бертрана Мандико, которому предлагаю дать уже прозвище Неококто.
Мандико часто в своих фильмах создает альтернативную версию ада с блестками, где бинарные оппозиции кружатся в неистовой агонии аффектов. В своей последней картине She is Cohnann он рассказывает историю о непобедимой в своей жестокости женщине. Как нас учила Лора Малви, женщина-воительница - это очень старая мужская фантазия. В этом смысле флирт с феминизмом в фильме получается очень жесткий, отпечаток на него накладывает и то, что режиссер уже много лет почти в каждом фильме признается в любви такому нон грата жанру как порнография.
Помимо истории взросления, обрамленной тяжелыми ницшеанскими декорациями — зрителя развлекают не только уже набившим оскомину развенчанием политиков и диктаторов, Мандико кормит мертвечиной даже активистов, художников и вегетарианцев. Конечно же, по французской кинотрадиции не абы как, а на классическом буржуазном обеде.
Рокайльный эпичный стиль режиссера совершенно не мешает ему показывать, что со времен древней истории ничего не изменилось: мораль и убеждения по прежнему остаются конструкциями весьма шаткими и дурно пахнущими. Даже больше: фильм подыгрывает Фуко и предлагает задуматься о том, что казнь как зрелище в наши дни в ходу как никогда раньше.
Зелье из цитат тоже получилось ядреное. От уже упомянутого Кокто до переклички с фильмами «Титан, «Субстанция», «Ночной портье» и прочих изысков а-ля Питер Гринуэй и пр-пр-пр, эту режиссерскую машинку не остановить, потому что она состоит из желаний, ну вы поняли.
Пожалуй, это самый зрительский его фильм. Может быть поэтому демоническая собака-фотограф с романтичным сердцем (кстати, ее зовут Райнер…) шепчет, как будто обращаясь за пределы экрана к нам: дайте мне почувствовать переполняющее вас варварство.
До нас, простых смертных, дошел постгуманизм по-собачьи от Бертрана Мандико, которому предлагаю дать уже прозвище Неококто.
Мандико часто в своих фильмах создает альтернативную версию ада с блестками, где бинарные оппозиции кружатся в неистовой агонии аффектов. В своей последней картине She is Cohnann он рассказывает историю о непобедимой в своей жестокости женщине. Как нас учила Лора Малви, женщина-воительница - это очень старая мужская фантазия. В этом смысле флирт с феминизмом в фильме получается очень жесткий, отпечаток на него накладывает и то, что режиссер уже много лет почти в каждом фильме признается в любви такому нон грата жанру как порнография.
Помимо истории взросления, обрамленной тяжелыми ницшеанскими декорациями — зрителя развлекают не только уже набившим оскомину развенчанием политиков и диктаторов, Мандико кормит мертвечиной даже активистов, художников и вегетарианцев. Конечно же, по французской кинотрадиции не абы как, а на классическом буржуазном обеде.
Рокайльный эпичный стиль режиссера совершенно не мешает ему показывать, что со времен древней истории ничего не изменилось: мораль и убеждения по прежнему остаются конструкциями весьма шаткими и дурно пахнущими. Даже больше: фильм подыгрывает Фуко и предлагает задуматься о том, что казнь как зрелище в наши дни в ходу как никогда раньше.
Зелье из цитат тоже получилось ядреное. От уже упомянутого Кокто до переклички с фильмами «Титан, «Субстанция», «Ночной портье» и прочих изысков а-ля Питер Гринуэй и пр-пр-пр, эту режиссерскую машинку не остановить, потому что она состоит из желаний, ну вы поняли.
Пожалуй, это самый зрительский его фильм. Может быть поэтому демоническая собака-фотограф с романтичным сердцем (кстати, ее зовут Райнер…) шепчет, как будто обращаясь за пределы экрана к нам: дайте мне почувствовать переполняющее вас варварство.
BY Более странно, чем
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market.
from vn
