#АНОНС
17 июня Рабочая группа ИКОМ по деколонизации проведет Международную конференцию по деколонизации музеев.
Спикеры из Барбадоса, Бенина, Канады, Индии, Нигерии, Пакистана, Тайваня и Замбии, а также из европейских стран прольют свет на то, какое значение деколонизация имеет для их работы.
Многие музеи были созданы в период колониализма. В рамках конференции спикеры обсудят: как деколонизировать коллекции архивов и артефактов; как работать с диаспоральными и индигенными сообществами для примирения колониальных нарративов; как обновить традиционные колониальные музеи и раскрыть колониальное наследие; как построить музей в постколониальную эпоху и многое другое.
Все докладчики и модераторы являются членами Рабочей группы ИКОМ по деколонизации.
Темы докладов:
- Боди-арт и его происхождение на Земле Игбо;
- Международные подходы к деколонизации;
- Балансирование: забота о благополучии сотрудников в условиях сложной истории музейных коллекций;
- Развитие музеев в постколониальном Пакистане;
- Музей как пейзаж, а не портрет;
- Колониальные воспоминания и рассказы мигрантов в Музее этнологии и мировых культур, Барселона;
- Включение культурного разнообразия в усилия по повышению осведомленности о проблемах устойчивого развития;
- Распаковка колониального наследия посредством совместного курирования: перспективы Барбадоса;
- Деколонизация фотоархивов Бенина;
- Перспективы Канады после Комиссии по установлению истины и примирению;
- Сложности усилий по реституции и репатриации для Африки.
Полная программа и он-лайн регистрация доступны по ссылке.
17 июня Рабочая группа ИКОМ по деколонизации проведет Международную конференцию по деколонизации музеев.
Спикеры из Барбадоса, Бенина, Канады, Индии, Нигерии, Пакистана, Тайваня и Замбии, а также из европейских стран прольют свет на то, какое значение деколонизация имеет для их работы.
Многие музеи были созданы в период колониализма. В рамках конференции спикеры обсудят: как деколонизировать коллекции архивов и артефактов; как работать с диаспоральными и индигенными сообществами для примирения колониальных нарративов; как обновить традиционные колониальные музеи и раскрыть колониальное наследие; как построить музей в постколониальную эпоху и многое другое.
Все докладчики и модераторы являются членами Рабочей группы ИКОМ по деколонизации.
Темы докладов:
- Боди-арт и его происхождение на Земле Игбо;
- Международные подходы к деколонизации;
- Балансирование: забота о благополучии сотрудников в условиях сложной истории музейных коллекций;
- Развитие музеев в постколониальном Пакистане;
- Музей как пейзаж, а не портрет;
- Колониальные воспоминания и рассказы мигрантов в Музее этнологии и мировых культур, Барселона;
- Включение культурного разнообразия в усилия по повышению осведомленности о проблемах устойчивого развития;
- Распаковка колониального наследия посредством совместного курирования: перспективы Барбадоса;
- Деколонизация фотоархивов Бенина;
- Перспективы Канады после Комиссии по установлению истины и примирению;
- Сложности усилий по реституции и репатриации для Африки.
Полная программа и он-лайн регистрация доступны по ссылке.
english.cultureelerfgoed.nl
International conference on the decolonisation of museums - ICOM Working Group on Decolonisation
The concept of decolonising museums means different things in different parts of the world. ICOM, the International Council of Museums, established a Working Group on Decolonisation. The Working Group will meet in June in the Netherlands, and during this…
МУЗЕИ ПАМЯТИ | травма, эмпатия и ностальгия в теории музея Сильке Арнольд-де Симине
В своей монографии «Опосредование памяти в музее. Травма, эмпатия, ностальгия» (2013) Сильке Арнольд-де Симине исследует изменения в экспозиционной практике, связанные с превращением исторических музеев и объектов культурного наследия в «пространства памяти». Исследовательница предлагает свою концепцию «музея памяти», которая получила признание и популярность как в научной литературе, так и в экспозиционной практике.
В этом материале мы с Анастасией Сериковой рассмотрим «музей памяти» комплексно: само понятие и те смыслы, которые Арнольд-де Симине изначально вложила в свою теорию. Особый акцент в материале мы сделаем на производстве сочувствия в экспозиционном контексте на примере эмпатического проектирования в работе Музея эмиграции Баллинштадт в Гамбурге, Немецкого эмиграционного центра в Бремене, Военно-исторического музея в Дрездене, Музея Первой мировой войны в Ипре и Международного музея рабства в Ливерпуле.
Обзор включает и дополнения другими вторами, которые нам показались важными и интересными в контексте теории и практики работы с трудным наследием.
#книги #рекомендации #примеры #музеи
https://telegra.ph/Muzej-pamyati-06-02
В своей монографии «Опосредование памяти в музее. Травма, эмпатия, ностальгия» (2013) Сильке Арнольд-де Симине исследует изменения в экспозиционной практике, связанные с превращением исторических музеев и объектов культурного наследия в «пространства памяти». Исследовательница предлагает свою концепцию «музея памяти», которая получила признание и популярность как в научной литературе, так и в экспозиционной практике.
В этом материале мы с Анастасией Сериковой рассмотрим «музей памяти» комплексно: само понятие и те смыслы, которые Арнольд-де Симине изначально вложила в свою теорию. Особый акцент в материале мы сделаем на производстве сочувствия в экспозиционном контексте на примере эмпатического проектирования в работе Музея эмиграции Баллинштадт в Гамбурге, Немецкого эмиграционного центра в Бремене, Военно-исторического музея в Дрездене, Музея Первой мировой войны в Ипре и Международного музея рабства в Ливерпуле.
Обзор включает и дополнения другими вторами, которые нам показались важными и интересными в контексте теории и практики работы с трудным наследием.
#книги #рекомендации #примеры #музеи
https://telegra.ph/Muzej-pamyati-06-02
Telegraph
Музеи памяти: травма, эмпатия и ностальгия в теории музея Сильке Арнольд-де Симине
Публикация: Arnold-de Simine, S. (2013) Mediating Memory in the Museum. Trauma, Empathy, Nostalgia. Palgrave Macmillan Memory Studies, 251 p.
МУЗЕЙ РАЗОРВАННЫХ ОТНОШЕНИЙ | музей как пространство «безопасной памяти», переживания утраты, утешения и трансформации страха
Музей разорванных отношений в Загребе был основан в 2010 году художниками Олинкой Виштицей и Драженом Грубишичем после их разрыва как способ творчески справиться со своей болью. Музей стал популярным во всем мире: ежегодно его посещают более 40 000 человек, которые просматривают около 100 личных предметов, каждый из которых содержит раскрывающую его историю. Это позволяет людям чувствовать универсальность переживаемых эмоций в ситуации расставания. Музей пытается создать пространство «безопасной памяти» или «защищенной памяти», чтобы сохранить материальное и нематериальное наследие разорванных отношений.
На примере этого партисипаторного проекта мы поговорим об экспозициях как безопасных пространствах переживания утраты и ее мемориализации; трансформации страха быть отверженными; поиска утешения. А также о профессиональной ответственности в проектировании эмоционального дизайна выставок. В какой-то мере, этот материал станет продолжением размышлений об эмпатии в выставочной практике, которые мы начали в предыдущей публикации.
Хотя музей инициирован художниками, весь вклад в создание постоянной коллекции принадлежит представителям общественности. Нивелируя различие между коллекцией и выставкой, посетителем и художником, Музей поощряет самовыражение, которое редко возможно в традиционном музейном контексте.
#примеры #музеи
https://telegra.ph/Muzej-razorvannyh-otnoshenij-05-28
Музей разорванных отношений в Загребе был основан в 2010 году художниками Олинкой Виштицей и Драженом Грубишичем после их разрыва как способ творчески справиться со своей болью. Музей стал популярным во всем мире: ежегодно его посещают более 40 000 человек, которые просматривают около 100 личных предметов, каждый из которых содержит раскрывающую его историю. Это позволяет людям чувствовать универсальность переживаемых эмоций в ситуации расставания. Музей пытается создать пространство «безопасной памяти» или «защищенной памяти», чтобы сохранить материальное и нематериальное наследие разорванных отношений.
На примере этого партисипаторного проекта мы поговорим об экспозициях как безопасных пространствах переживания утраты и ее мемориализации; трансформации страха быть отверженными; поиска утешения. А также о профессиональной ответственности в проектировании эмоционального дизайна выставок. В какой-то мере, этот материал станет продолжением размышлений об эмпатии в выставочной практике, которые мы начали в предыдущей публикации.
Хотя музей инициирован художниками, весь вклад в создание постоянной коллекции принадлежит представителям общественности. Нивелируя различие между коллекцией и выставкой, посетителем и художником, Музей поощряет самовыражение, которое редко возможно в традиционном музейном контексте.
#примеры #музеи
https://telegra.ph/Muzej-razorvannyh-otnoshenij-05-28
Telegraph
Музей разорванных отношений: музей как пространство «безопасной памяти», переживания утраты, утешения и трансформации страха
Эмпатия в музее Включение эмоционального сочувствия в музеи дает значительные преимущества. Эмпатия чаще всего адвокатируется в музеях как способ эмоционального подключения к повествованию. Она также может способствовать социальным изменениям. Так, Майк Муравски…
ОБЪЕКТЫ НЕНАВИСТИ | Музей расистских образов и памятных вещей (memorabilia) Джима Кроу
За последние два десятилетия теоретики и практики новой музеологии подвергли сомнению и бросили вызов многим традициям, на которых основана музейная практика, создавая более инклюзивные и привлекательные платформы для коммуникации, обучения, диалога и обмена.
Репрезентация изображений, связанных с насилием, несправедливостью, дискриминацией и расизмом всегда была довольно проблематичной в музейном контексте. Как опыт жестокости и страдания можно представить, не преуменьшая его, не манипулируя эмоциями посетителей, и не вызывая болезненные чувства, стоящие за ними? Должны ли «чувствительные объекты» быть изъяты из экспозиций и помещены в музейные хранилища? Если нет, то как сотрудники музеев могут демонстрировать подобный контент, чтобы служить примирению и смягчению разногласий между людьми?
В современной музейной практике принято либо закрывать эти изображения панелями, помещать их в отдельных комнатах и стендах, снабжая предупреждениями о чувствительном контенте, или размещать их открыто, максимально контекстуализируя их проблематичное содержание.
На примере Музея Джима Кроу в Государственном университете Ферриса в Биг Рапидс, штат Мичиган, мы рассмотрим инновационные стратегии решения этих и других сложных дилемм. В этом музее посетители выступают в качестве активных участников динамичных коммеморативных ситуаций и мемориальных процессов. Музей Джима Кроу поощряет посетителей к трансформации собственной субъектности – отказу от расистских убеждений, представлений и стереотипов, и провоцирует к большей степени толерантности.
#примеры #музеи
https://telegra.ph/Obekty-nenavisti-06-11
За последние два десятилетия теоретики и практики новой музеологии подвергли сомнению и бросили вызов многим традициям, на которых основана музейная практика, создавая более инклюзивные и привлекательные платформы для коммуникации, обучения, диалога и обмена.
Репрезентация изображений, связанных с насилием, несправедливостью, дискриминацией и расизмом всегда была довольно проблематичной в музейном контексте. Как опыт жестокости и страдания можно представить, не преуменьшая его, не манипулируя эмоциями посетителей, и не вызывая болезненные чувства, стоящие за ними? Должны ли «чувствительные объекты» быть изъяты из экспозиций и помещены в музейные хранилища? Если нет, то как сотрудники музеев могут демонстрировать подобный контент, чтобы служить примирению и смягчению разногласий между людьми?
В современной музейной практике принято либо закрывать эти изображения панелями, помещать их в отдельных комнатах и стендах, снабжая предупреждениями о чувствительном контенте, или размещать их открыто, максимально контекстуализируя их проблематичное содержание.
На примере Музея Джима Кроу в Государственном университете Ферриса в Биг Рапидс, штат Мичиган, мы рассмотрим инновационные стратегии решения этих и других сложных дилемм. В этом музее посетители выступают в качестве активных участников динамичных коммеморативных ситуаций и мемориальных процессов. Музей Джима Кроу поощряет посетителей к трансформации собственной субъектности – отказу от расистских убеждений, представлений и стереотипов, и провоцирует к большей степени толерантности.
#примеры #музеи
https://telegra.ph/Obekty-nenavisti-06-11
Telegraph
Объекты ненависти: Музей расистских образов и памятных вещей (memorabilia) Джима Кроу
Кто такой Джим Кроу? Джим Кроу – это оскорбительное нарицательное именование афроамериканцев США, которое закрепилось с 1828 года. Законы о расовой сегрегации в некоторых штатах в период 1890—1964 годов получили название джимкруизм или Законы Джима Кроу.…
МАЙЯ БАЕВИЧ | вышивка как форма памятования, свидетельствования и траура
Трилогия перформансов Майи Баевич «Женщины за работой» («В процессе строительства», 1999; «Наблюдатели», 2000; «Стирка», 2001) посвящена переживанию утраты и опыта изгнания в контексте войны в Югославии. Трилогия стала результатом коллаборации художницы с участницами из Сребреницы – места самого массового акта геноцида боснийцев.
Три произведения художницы станут для нас поводом для разговора о вышивке как коммеморативной практике, о женских практиках мемориальной солидарности и о делегировании работы траура женским сообществам в исламе.
#примеры
https://telegra.ph/Majya-Baevich-06-19
Трилогия перформансов Майи Баевич «Женщины за работой» («В процессе строительства», 1999; «Наблюдатели», 2000; «Стирка», 2001) посвящена переживанию утраты и опыта изгнания в контексте войны в Югославии. Трилогия стала результатом коллаборации художницы с участницами из Сребреницы – места самого массового акта геноцида боснийцев.
Три произведения художницы станут для нас поводом для разговора о вышивке как коммеморативной практике, о женских практиках мемориальной солидарности и о делегировании работы траура женским сообществам в исламе.
#примеры
https://telegra.ph/Majya-Baevich-06-19
Telegraph
Майя Баевич: вышивка как форма памятования, свидетельствования и траура
Трилогия перформансов Майи Баевич «Женщины за работой («В процессе строительства», 1999; «Наблюдатели», 2000; «Стирка», 2001) посвящена переживанию утраты и опыта изгнания в контексте войны в Югославии. Трилогия стала результатом коллаборации художницы с…
ПРОВЕНАНС ЗДАНИЙ
Обычно музеология и провенансные исследования сконцентрированы на изучении происхождения артефактов и коллекций, размещенных в музейных зданиях. А вот Лена Стина Андерссон* обращает наше внимание на провенанс строений, в которых хранятся эти артефакты и коллекции, а конкретнее – материалов, которые используются при их строительстве и реконструкции.
Она работала с архивом Национального музея в Стокгольме, первого специально построенного музейного здания в Швеции. Этот музей является примером национального музейного бума девятнадцатого века, когда приходит расцвет строительства подобных зданий. Коллекции были переведены из королевской собственности в государственную в 1792 г., а новое здание было открыто в 1866 году.
Вскоре после завершения строительства появлялась потребность в новых пространствах, поэтому музей строился и перестраивался несколько раз на протяжении двадцатого века.
Период с конца 1920-х по 1930-е годы был временем интенсивной переделки и технического обновления здания. И тут исследовательница и выяснила, что реновация была проведена с использованием материала Celotex, брошюру о котором 1923 года можно посмотреть вот здесь.
Celotex с момента начала своего производства использовался для решения множества новых строительных задач, таких как изоляция здания и труб, покрытие кровли и т. д. Основным материалом для изготовления древесноволокнистых плит являлась багасса — отходы сахарного тростника, образующиеся после его измельчения и отделения сока. Если свежая багасса может служить кормом для скота, то сухая используется как топливо, а также в производстве картона и – изоляционных строительных материалов. Так вот, ее производство связано с эксплуатацией труда и уничтожением природных ресурсов.
Корпорация Celotex была частью более крупной компании, принадлежавшей Philip Carey Corporation, а ее первая фабрика располагалась в Луизиане. Багасса Celotex была получена из разных мест: Флорида и Луизиана в США, Куба и Тринидад. Чтобы дополнительно контролировать доступность багассы, президент корпорации Celotex Брор Г. Дальберг расширил амбиции компании, и также стал производителем сахара.
Первое упоминание о материале Celotex в архиве музея находится в документации по электротехнике и установке системы отопления 1929 и 1930 гг. Древесноволокнистая плита толщиной 11 мм предназначалась для установки в качестве утеплителя под подоконником, а также вокруг витрин в местах рядом с новыми радиаторами.
Вопросы производства, закупок и дистрибуции материалов в контексте Celotex приводят нас к еще одной точке – добыче асбеста в Канаде. Асбест, использовавшийся в этот период из-за его устойчивости к огню, разложению и ржавчине, был обнаружен в различных продуктах Celotex иногда в сочетании с багассой. Это стало причиной большого количества исков к компании в 1980-е гг., из-за чего она была вынуждена подать заявление о банкротстве в 1990 году. Асбест также был обнаружен в здании музея и впоследствии удален.
Таким образом, здания могут содержать материальные следы, которые связаны с насилием, эксплуатацией труда и окружающей среды. Эти материалы обладают не только символической колониальной токсичностью, но и вполне реальной: они могут иметь риски для здоровья, угрожающие как производителям, так и пользователям этих зданий.
*Lena Stina Andersson. The Provenance of Buildings // Uneathing Traces: Dismantling imperialist entanglements of archives, landscapes, and the built environment. EPFL Press, CAN Centre d’Art Neuchâtel, 2023. PP. 173-179.
#сюжеты
Обычно музеология и провенансные исследования сконцентрированы на изучении происхождения артефактов и коллекций, размещенных в музейных зданиях. А вот Лена Стина Андерссон* обращает наше внимание на провенанс строений, в которых хранятся эти артефакты и коллекции, а конкретнее – материалов, которые используются при их строительстве и реконструкции.
Она работала с архивом Национального музея в Стокгольме, первого специально построенного музейного здания в Швеции. Этот музей является примером национального музейного бума девятнадцатого века, когда приходит расцвет строительства подобных зданий. Коллекции были переведены из королевской собственности в государственную в 1792 г., а новое здание было открыто в 1866 году.
Вскоре после завершения строительства появлялась потребность в новых пространствах, поэтому музей строился и перестраивался несколько раз на протяжении двадцатого века.
Период с конца 1920-х по 1930-е годы был временем интенсивной переделки и технического обновления здания. И тут исследовательница и выяснила, что реновация была проведена с использованием материала Celotex, брошюру о котором 1923 года можно посмотреть вот здесь.
Celotex с момента начала своего производства использовался для решения множества новых строительных задач, таких как изоляция здания и труб, покрытие кровли и т. д. Основным материалом для изготовления древесноволокнистых плит являлась багасса — отходы сахарного тростника, образующиеся после его измельчения и отделения сока. Если свежая багасса может служить кормом для скота, то сухая используется как топливо, а также в производстве картона и – изоляционных строительных материалов. Так вот, ее производство связано с эксплуатацией труда и уничтожением природных ресурсов.
Корпорация Celotex была частью более крупной компании, принадлежавшей Philip Carey Corporation, а ее первая фабрика располагалась в Луизиане. Багасса Celotex была получена из разных мест: Флорида и Луизиана в США, Куба и Тринидад. Чтобы дополнительно контролировать доступность багассы, президент корпорации Celotex Брор Г. Дальберг расширил амбиции компании, и также стал производителем сахара.
Первое упоминание о материале Celotex в архиве музея находится в документации по электротехнике и установке системы отопления 1929 и 1930 гг. Древесноволокнистая плита толщиной 11 мм предназначалась для установки в качестве утеплителя под подоконником, а также вокруг витрин в местах рядом с новыми радиаторами.
Вопросы производства, закупок и дистрибуции материалов в контексте Celotex приводят нас к еще одной точке – добыче асбеста в Канаде. Асбест, использовавшийся в этот период из-за его устойчивости к огню, разложению и ржавчине, был обнаружен в различных продуктах Celotex иногда в сочетании с багассой. Это стало причиной большого количества исков к компании в 1980-е гг., из-за чего она была вынуждена подать заявление о банкротстве в 1990 году. Асбест также был обнаружен в здании музея и впоследствии удален.
Таким образом, здания могут содержать материальные следы, которые связаны с насилием, эксплуатацией труда и окружающей среды. Эти материалы обладают не только символической колониальной токсичностью, но и вполне реальной: они могут иметь риски для здоровья, угрожающие как производителям, так и пользователям этих зданий.
*Lena Stina Andersson. The Provenance of Buildings // Uneathing Traces: Dismantling imperialist entanglements of archives, landscapes, and the built environment. EPFL Press, CAN Centre d’Art Neuchâtel, 2023. PP. 173-179.
#сюжеты
Internet Archive
Celotex insulating lumber : Celotex Company : Free Download, Borrow, and Streaming : Internet Archive
30 pg., ill., trade catalogs, 16 cm.
«ПОМНИ БХОПАЛ» | оспариваемое наследие, «сообщество памяти», контр-память и мемориальный активизм
Бхопальская катастрофа — это крупнейшая по числу жертв техногенная катастрофа в современной истории, произошедшая в результате аварии на химическом заводе. Даже спустя 40 лет она по-прежнему является полем коммеморативных войн. Государственная мемориальная политика вступает в резкое противоречие с контр-памятью жертв и их родственников. Объединенные в «мнемоническое сообщество» они сопротивляются присвоению их истории, продолжают хранить и отстаивать свою версию произошедшего, надеясь посредством мемориального активизма добиться справедливости и компенсаций.
Этот материал посвящен анализу мемориальных стратегий как государства, так и пострадавшего сообщества. В то время как первое пытается посредством музейного проектирования историзировать события, делая акцент на погибших, а не выживших, а также превратить место катастрофы в объект «темного туризма», мемориальные инициативы сообщества пытаются вернуть право голоса выжившим и контроль над повествованием посредством устных свидетельств; мемориализировать не только саму катастрофу, но и борьбу за справедливость; а также повысить осведомленность общественности о проблеме, чтобы гарантировать, что то, что произошло в Бхопале, больше нигде не повторится.
#примеры #музеи
https://telegra.ph/Pomni-Bhopal-06-23
Бхопальская катастрофа — это крупнейшая по числу жертв техногенная катастрофа в современной истории, произошедшая в результате аварии на химическом заводе. Даже спустя 40 лет она по-прежнему является полем коммеморативных войн. Государственная мемориальная политика вступает в резкое противоречие с контр-памятью жертв и их родственников. Объединенные в «мнемоническое сообщество» они сопротивляются присвоению их истории, продолжают хранить и отстаивать свою версию произошедшего, надеясь посредством мемориального активизма добиться справедливости и компенсаций.
Этот материал посвящен анализу мемориальных стратегий как государства, так и пострадавшего сообщества. В то время как первое пытается посредством музейного проектирования историзировать события, делая акцент на погибших, а не выживших, а также превратить место катастрофы в объект «темного туризма», мемориальные инициативы сообщества пытаются вернуть право голоса выжившим и контроль над повествованием посредством устных свидетельств; мемориализировать не только саму катастрофу, но и борьбу за справедливость; а также повысить осведомленность общественности о проблеме, чтобы гарантировать, что то, что произошло в Бхопале, больше нигде не повторится.
#примеры #музеи
https://telegra.ph/Pomni-Bhopal-06-23
Telegraph
«Помни Бхопал»: оспариваемое наследие, «сообщество памяти», контр-память и мемориальный активизм
Бхопальская катастрофа — это крупнейшая по числу жертв техногенная катастрофа в современной истории, произошедшая в результате аварии на химическом заводе. Даже спустя 40 лет она по-прежнему является полем коммеморативных войн. Государственная мемориальная…
5 ТЕКСТОВ | о трудном наследии на русском языке
В новой подборке литературы Анастасия Серикова собрала для нас наиболее ранние (за некоторыми исключениями) доступные на русском языке материалы, касающиеся теоретических аспектов трудного наследия.
Опубликованные в 2013-2016 годах, после статей-первооткрывателей темы, почти все они представляют собой переводы докладов или исследований зарубежных экспертов, которые повлияли на дальнейшее осмысление трудного наследия в российском академическом контексте.
Став важной частью раннего этапа развития теории трудного наследия на русском языке, они остаются актуальными и сейчас.
https://telegra.ph/5-tekstov-06-01
#книги #рекомендации
В новой подборке литературы Анастасия Серикова собрала для нас наиболее ранние (за некоторыми исключениями) доступные на русском языке материалы, касающиеся теоретических аспектов трудного наследия.
Опубликованные в 2013-2016 годах, после статей-первооткрывателей темы, почти все они представляют собой переводы докладов или исследований зарубежных экспертов, которые повлияли на дальнейшее осмысление трудного наследия в российском академическом контексте.
Став важной частью раннего этапа развития теории трудного наследия на русском языке, они остаются актуальными и сейчас.
https://telegra.ph/5-tekstov-06-01
#книги #рекомендации
Telegraph
5 текстов о трудном наследии на русском языке
Фолькхард Книгге. (2013) Историческое воспоминание, культурная память и травматический опыт истории В центре внимания Фолькхарда Книгге (Volkhard Knigge), немецкого историка, директора Фонда и мемориала Бухенвальд и Дора-Миттельбау с 1994 по 2020 годы, находиться…
#АНОНСЫ
Лекция Рана Цвигенберга «Пепел Холокоста в движении: Сожженные человеческие останки как объекты глобального институционального обмена»
Когда: 24 июля
Описание: Начиная с 1963 года в Японии было захоронено шесть урн с останками жертв Холокоста. Путешествие этих урн было как транснациональным, совпадающим с дипломатией памяти польских государственных музеев, так и локальным, поскольку значение и политика вокруг останков были связаны с опытом Японии. Это явление не уникально для Японии: оно является частью усилий польских музеев по созданию сети мест паломничества. Используя хрупкую телесность пепла, эта практика превратила его в портативные памятные предметы. Объективизация погибших евреев во всем мире и в Японии означала разные вещи для разных участников. Прослеживание пути и использования урн раскрывает сложную политику памяти Второй мировой войны в Японии и за ее пределами.
Ран Цвигенберг — доцент Пенсильванского государственного университета и Университета Кюсю. Его исследования сосредоточены на современной японской и европейской истории, особенно на памяти и истории культуры. Его последняя работа «Ядерный разум: психологическая наука времен холодной войны и бомбардировки Хиросимы и Нагасаки» (University of Chicago Press, 2023) посвящена психологическим последствиям ядерных атак на Японию.
Эта гибридная лекция будет проводиться как офф-лайн, так и транслироваться в Zoom (регистрация не требуется).
Ссылка: https://us02web.zoom.us/j/89411099080
Идентификатор встречи: 894 1109 9080
Мероприятие проходит в рамках проекта «Киотские лекции».
Лекция Рана Цвигенберга «Пепел Холокоста в движении: Сожженные человеческие останки как объекты глобального институционального обмена»
Когда: 24 июля
Описание: Начиная с 1963 года в Японии было захоронено шесть урн с останками жертв Холокоста. Путешествие этих урн было как транснациональным, совпадающим с дипломатией памяти польских государственных музеев, так и локальным, поскольку значение и политика вокруг останков были связаны с опытом Японии. Это явление не уникально для Японии: оно является частью усилий польских музеев по созданию сети мест паломничества. Используя хрупкую телесность пепла, эта практика превратила его в портативные памятные предметы. Объективизация погибших евреев во всем мире и в Японии означала разные вещи для разных участников. Прослеживание пути и использования урн раскрывает сложную политику памяти Второй мировой войны в Японии и за ее пределами.
Ран Цвигенберг — доцент Пенсильванского государственного университета и Университета Кюсю. Его исследования сосредоточены на современной японской и европейской истории, особенно на памяти и истории культуры. Его последняя работа «Ядерный разум: психологическая наука времен холодной войны и бомбардировки Хиросимы и Нагасаки» (University of Chicago Press, 2023) посвящена психологическим последствиям ядерных атак на Японию.
Эта гибридная лекция будет проводиться как офф-лайн, так и транслироваться в Zoom (регистрация не требуется).
Ссылка: https://us02web.zoom.us/j/89411099080
Идентификатор встречи: 894 1109 9080
Мероприятие проходит в рамках проекта «Киотские лекции».
ISEAS
Events
The School regularly organizes public events, either independently or in collaboration with the École Française d’Extrême-Orient and other universities or research institutions. These include the "Kyoto Lectures," monthly meetings that have engaged an international…
ЛЕКЦИИ И КОНФЕРЕНЦИИ
Мой традиционный благодарности пост. Хочу выразить большую признательность коллегам за приглашения поучаствовать в различных мероприятиях и образовательных проектах.
* Организаторам секции «Парадоксы вселенной паблик-арта: место, время, действие» конференции «Векторы–2024» за возможность выступить с докладом «От мест памяти к событиям памяти: паблик-арт и коммеморативное проектирование».
* Ольге Широкоступ за приглашение прочитать две лекции «Исследование в процессах проектирования» в рамках курса Garage Academy «Исследования в современном искусстве», посвященные этическим принципам и подходам в контексте curatorial research.
* Команде Музея истории ГУЛАГа за возможность стать приглашенным лектором проектной лаборатории для членов Ассоциации музеев памяти.
Отдельно хочу поздравить Олесю Хороших с защитой диплома в Московской высшей школе социальных и экономических наук на тему «Принципы работы с меморатами в выставочных проектах о трудном наследии». Я благодарен Олесе за приглашение стать научным консультантом.
Олеся является действующим практиком – меморатологом – специалистом в области сбора, хранения и репрезентации меморатов. Диплом стал своего рода первой в российском контексте системной попыткой описания и формулировки стандартов, технологий и процедур работы с устными свидетельствами. Это довольно сложная и полидисциплинарная деятельность, находящаяся на пересечении социальной работы, документалистики, гуманитарных исследований, архивной работы и музейной деятельности по хранению и предъявлению коллекций. Олесе удалось показать эту комплексность через описание и анализ подчас довольно сложных этических дилемм, с которыми сталкиваются специалисты в этой сфере.
В настоящий момент в музейной работе эта область профессионализации недооценена и ей отводится второстепенная роль. Гипотеза исследования заключалась в том, что сбор и предъявление меморатов является одним из самых эффективных видов деятельности в рамках работы с трудным наследием и осуществления миссий музеев памяти. Текст Олеси, основанный как на анализе конкретных кейсов, так и на «интервью интервьюеров», получился очень живым, вовлеченным и захватывающим, поэтому будем надеяться, что в будущем получится переупаковать его в книгу, которая определенно будет интересна широкому кругу читателей.
Мой традиционный благодарности пост. Хочу выразить большую признательность коллегам за приглашения поучаствовать в различных мероприятиях и образовательных проектах.
* Организаторам секции «Парадоксы вселенной паблик-арта: место, время, действие» конференции «Векторы–2024» за возможность выступить с докладом «От мест памяти к событиям памяти: паблик-арт и коммеморативное проектирование».
* Ольге Широкоступ за приглашение прочитать две лекции «Исследование в процессах проектирования» в рамках курса Garage Academy «Исследования в современном искусстве», посвященные этическим принципам и подходам в контексте curatorial research.
* Команде Музея истории ГУЛАГа за возможность стать приглашенным лектором проектной лаборатории для членов Ассоциации музеев памяти.
Отдельно хочу поздравить Олесю Хороших с защитой диплома в Московской высшей школе социальных и экономических наук на тему «Принципы работы с меморатами в выставочных проектах о трудном наследии». Я благодарен Олесе за приглашение стать научным консультантом.
Олеся является действующим практиком – меморатологом – специалистом в области сбора, хранения и репрезентации меморатов. Диплом стал своего рода первой в российском контексте системной попыткой описания и формулировки стандартов, технологий и процедур работы с устными свидетельствами. Это довольно сложная и полидисциплинарная деятельность, находящаяся на пересечении социальной работы, документалистики, гуманитарных исследований, архивной работы и музейной деятельности по хранению и предъявлению коллекций. Олесе удалось показать эту комплексность через описание и анализ подчас довольно сложных этических дилемм, с которыми сталкиваются специалисты в этой сфере.
В настоящий момент в музейной работе эта область профессионализации недооценена и ей отводится второстепенная роль. Гипотеза исследования заключалась в том, что сбор и предъявление меморатов является одним из самых эффективных видов деятельности в рамках работы с трудным наследием и осуществления миссий музеев памяти. Текст Олеси, основанный как на анализе конкретных кейсов, так и на «интервью интервьюеров», получился очень живым, вовлеченным и захватывающим, поэтому будем надеяться, что в будущем получится переупаковать его в книгу, которая определенно будет интересна широкому кругу читателей.
5 ТЕКСТОВ (2) | о трудном наследии на русском языке
Анастасия Серикова продолжает рассказывать о русскоязычных научных текстах про трудное наследие.
Во второй подборке – оригинальные исследования российских авторов, опубликованные в 2016-2018 годы, и представляющие собой одни из первых примеров теоретического осмысления трудного наследия с позиций Memory Studies, Trauma Studies, исследований наследия, новой музеологии на русском языке.
В поисках подходов, теорий и концепций, применимых к работе с трудным наследием, исследователи обращаются как к российским, там и зарубежным примерам работы со сложными историческими темами в музеях.
#книги #рекомендации
https://telegra.ph/5-tekstov-2-07-22
Анастасия Серикова продолжает рассказывать о русскоязычных научных текстах про трудное наследие.
Во второй подборке – оригинальные исследования российских авторов, опубликованные в 2016-2018 годы, и представляющие собой одни из первых примеров теоретического осмысления трудного наследия с позиций Memory Studies, Trauma Studies, исследований наследия, новой музеологии на русском языке.
В поисках подходов, теорий и концепций, применимых к работе с трудным наследием, исследователи обращаются как к российским, там и зарубежным примерам работы со сложными историческими темами в музеях.
#книги #рекомендации
https://telegra.ph/5-tekstov-2-07-22
Telegraph
5 текстов о трудном наследии на русском языке. Часть 2
Гизен А., Завадский А., Кравченко А. (2016) Между рабским трудом и социалистическим строительством. Заметки о том, как в экспозициях некоторых российских музеев репрезентирован труд заключенных Гулага // Новое литературное обозрение. – № 6 (142). – Т.2. Статья…
ЗОНЫ ВОВЛЕЧЕНИЯ | взаимодействие музеев с сообществами
В этом материале на примере работы четырех канадских институций, посвященных наследию блэкфутов (черноногих), мы поговорим о разных модусах вовлечения индигенных сообществ и их соучастия в деятельности центров наследия.
Вопрос взаимоотношения музейных сотрудников с представителями сообществ происхождения музейных артефактов и носителями опыта по-прежнему актуален в контексте индигенной музеологии. Канадские музеи за десятилетия своей работы уже накопили огромный, модельный и тиражируемый, опыт, который мог бы быть полезным в работе национальных и этнографических музеев.
Развитие межличностных отношений, открытого, честного общения между сотрудниками музеев и представителями индигенных сообществ может привести к созданию таких моделей взаимодействия, которые принесут пользу обеим сторонам. Взаимодействие сообществ с музеями имеет потенциал постепенно изменить общество, обеспечить лучшее межкультурное взаимопонимание и двигаться к большему расширению прав и возможностей коренных народов.
Мы поговорим о различных моделях взаимодействия и соучастия: от консультирования до гражданского контроля. Этот материал основан на статьях и монографии Бриони Ончул, специалиста в области музейной теории и практики.
Хочу поблагодарить Веру Шенгелию за информацию и дискуссию об опыте работы этих музеев.
#примеры #музеи
https://telegra.ph/Zony-vovlecheniya-06-12
В этом материале на примере работы четырех канадских институций, посвященных наследию блэкфутов (черноногих), мы поговорим о разных модусах вовлечения индигенных сообществ и их соучастия в деятельности центров наследия.
Вопрос взаимоотношения музейных сотрудников с представителями сообществ происхождения музейных артефактов и носителями опыта по-прежнему актуален в контексте индигенной музеологии. Канадские музеи за десятилетия своей работы уже накопили огромный, модельный и тиражируемый, опыт, который мог бы быть полезным в работе национальных и этнографических музеев.
Развитие межличностных отношений, открытого, честного общения между сотрудниками музеев и представителями индигенных сообществ может привести к созданию таких моделей взаимодействия, которые принесут пользу обеим сторонам. Взаимодействие сообществ с музеями имеет потенциал постепенно изменить общество, обеспечить лучшее межкультурное взаимопонимание и двигаться к большему расширению прав и возможностей коренных народов.
Мы поговорим о различных моделях взаимодействия и соучастия: от консультирования до гражданского контроля. Этот материал основан на статьях и монографии Бриони Ончул, специалиста в области музейной теории и практики.
Хочу поблагодарить Веру Шенгелию за информацию и дискуссию об опыте работы этих музеев.
#примеры #музеи
https://telegra.ph/Zony-vovlecheniya-06-12
Telegraph
Зоны вовлечения: взаимодействие музеев с сообществами
Современная музеология представляет взаимодействие с сообществами как позитивный и взаимовыгодный способ улучшения и демократизации репрезентации сообществ, предъявления их наследия. Однако анализ участия на практике показывает, что существует множество форм…
ИНДИГЕННАЯ МУЗЕОЛОГИЯ | коренизация кураторской практики
У многих народов существуют свои протоколы и процедуры по менеджменту наследия, его передаче и уходу за материальными объектами. В чем отличие европейской академической музеологии (и кураторской практики) от индигенной в контексте хранения предметов, ухода за ними и предъявления коллекций? Могут ли эти два подхода сосуществовать, не нарушая, с одной стороны, международные стандарты музейной работы, а, с другой, протоколы индигенных сообществ?
На примере опыта работы четырех музеев и центров наследия, которым был посвящен предыдущий материал, мы опишем конкретные кейсы, как музеи пытаются избегать колониальные способы предъявления нарративов; способствовать бережному и уважительному хранению и репрезентации коллекций; превратить музей в пространство высказывания сообществ и предъявления их версии истории. Как музей может бороться со стереотипами и формировать чувство гордости и сопричастности внутри сообщества?
Музеи могут извлечь выгоду из адаптации к незападной кураторской практике: улучшить понимание музеологического поведения в межкультурном контексте, — то, как люди в разных культурах воспринимают, ценят, заботятся и сохраняют культурные ресурсы. Коренизация музейной практики демонстрирует готовность музея уважать культурные обычаи, что, в свою очередь, может помочь укрепить отношения между музеями и сообществами, которые они представляют. Понимание и соблюдение индигенных протоколов менеджмента наследия может помочь музеям стать местами, поддерживающими культурные практики коренных народов, а не хранилищами вышедших из употребления реликвий, которые сотрудники институций считают «мертвыми» или «спящими» в своих исходных сообществах.
Важным акцентом в материале станут вопросы предъявления болезненных и травматичных историй, угрожающих позитивной групповой сплоченности и чувству гордости.
#примеры #музеи
https://telegra.ph/Indigennaya-muzeologiya-06-11
У многих народов существуют свои протоколы и процедуры по менеджменту наследия, его передаче и уходу за материальными объектами. В чем отличие европейской академической музеологии (и кураторской практики) от индигенной в контексте хранения предметов, ухода за ними и предъявления коллекций? Могут ли эти два подхода сосуществовать, не нарушая, с одной стороны, международные стандарты музейной работы, а, с другой, протоколы индигенных сообществ?
На примере опыта работы четырех музеев и центров наследия, которым был посвящен предыдущий материал, мы опишем конкретные кейсы, как музеи пытаются избегать колониальные способы предъявления нарративов; способствовать бережному и уважительному хранению и репрезентации коллекций; превратить музей в пространство высказывания сообществ и предъявления их версии истории. Как музей может бороться со стереотипами и формировать чувство гордости и сопричастности внутри сообщества?
Музеи могут извлечь выгоду из адаптации к незападной кураторской практике: улучшить понимание музеологического поведения в межкультурном контексте, — то, как люди в разных культурах воспринимают, ценят, заботятся и сохраняют культурные ресурсы. Коренизация музейной практики демонстрирует готовность музея уважать культурные обычаи, что, в свою очередь, может помочь укрепить отношения между музеями и сообществами, которые они представляют. Понимание и соблюдение индигенных протоколов менеджмента наследия может помочь музеям стать местами, поддерживающими культурные практики коренных народов, а не хранилищами вышедших из употребления реликвий, которые сотрудники институций считают «мертвыми» или «спящими» в своих исходных сообществах.
Важным акцентом в материале станут вопросы предъявления болезненных и травматичных историй, угрожающих позитивной групповой сплоченности и чувству гордости.
#примеры #музеи
https://telegra.ph/Indigennaya-muzeologiya-06-11
Telegraph
Индигенная музеология: коренизация кураторской практики
«Музеи – сами по себе культурные артефакты, которые являются институциональным изобретением колонизирующей культуры. Нас не должно удивлять, что они могут быть не идеальными для коренных народов»[1]. Существуют значительные различия между индигенными и западными…
5 ТЕКСТОВ (3) | о трудном наследии на русском языке
Продолжаем рассказывать о русскоязычных научных текстах про трудное наследие. В третью часть подборки Анастасии Сериковой вошли материалы российских исследователей, опубликованные в 2018-2019 годы. Все они – яркие примеры развития теории и методологии исследований трудного наследия с точек зрения Heritage Studies, Memory Studies и новой музеологии.
#книги #рекомендации
https://telegra.ph/5-tekstov-08-04
Продолжаем рассказывать о русскоязычных научных текстах про трудное наследие. В третью часть подборки Анастасии Сериковой вошли материалы российских исследователей, опубликованные в 2018-2019 годы. Все они – яркие примеры развития теории и методологии исследований трудного наследия с точек зрения Heritage Studies, Memory Studies и новой музеологии.
#книги #рекомендации
https://telegra.ph/5-tekstov-08-04
Telegraph
5 текстов о трудном наследии на русском языке. Часть 3
Самовер Н.В. (2018) «Трудное» наследие как Всемирное: Россия в контексте международного опыта // Журнал института наследия. - №3(14). – 1-14 С. В своем тексте, историк Наталья Самовер раскрывает понятие «трудного» или «травматического» наследия применительно…
«СТО ЛЕТ ОЖИДАНИЯ» | от «музеев комаров» к восстановлению утраченных церемоний
В начале 2000-х годов правительство Тайваня основало ряд небольших музеев, расположенных в районах проживания коренных народов и предназначенных для демонстрации их культуры, истории и традиций. Однако немногие посещали эти музеи: они стали печально известны как «музеи комаров», поскольку их основными «посетителями» были комары.
Для решения этой проблемы была создана национальная программа «Большой музей ведет малый музей», которая предполагает сотрудничество национальных музеев и музеев коренных народов. В этом материале мы поговорим об этой программе на примере коллаборативного проекта Национального музея Тайваня и Музея коренных народов Чимэй.
Совместная выставка «Сто лет ожидания: наследие Чимэй возвращается в Чимэй» стала первой в рамках цикла «Культурные реликвии возвращаются домой». Сотрудничество двух музеев привело к удивительным открытиям, обогатившим обе стороны проекта: Национальный музей смог уточнить атрибуцию ряда объектов своей коллекции, а взаимодействие сообщества со своими артефактами из Национального музея, многие из которых были не доступны около 100 лет, вызвало воспоминания старейшины – бабушки Адол – о почти забытой церемонии, которая не практиковалась около 70 лет, и которая была реконструирована в рамках проекта.
Этот материал продолжает серию постов о поисках «контактных зон» и «зон вовлечения», о возможности соединения международных стандартов музейной работы с практиками индигенного курирования, которые могут способствовать воспроизводству традиций и укреплению сообществ.
#примеры #музеи
https://teletype.in/@difficultheritage/taiwan
В начале 2000-х годов правительство Тайваня основало ряд небольших музеев, расположенных в районах проживания коренных народов и предназначенных для демонстрации их культуры, истории и традиций. Однако немногие посещали эти музеи: они стали печально известны как «музеи комаров», поскольку их основными «посетителями» были комары.
Для решения этой проблемы была создана национальная программа «Большой музей ведет малый музей», которая предполагает сотрудничество национальных музеев и музеев коренных народов. В этом материале мы поговорим об этой программе на примере коллаборативного проекта Национального музея Тайваня и Музея коренных народов Чимэй.
Совместная выставка «Сто лет ожидания: наследие Чимэй возвращается в Чимэй» стала первой в рамках цикла «Культурные реликвии возвращаются домой». Сотрудничество двух музеев привело к удивительным открытиям, обогатившим обе стороны проекта: Национальный музей смог уточнить атрибуцию ряда объектов своей коллекции, а взаимодействие сообщества со своими артефактами из Национального музея, многие из которых были не доступны около 100 лет, вызвало воспоминания старейшины – бабушки Адол – о почти забытой церемонии, которая не практиковалась около 70 лет, и которая была реконструирована в рамках проекта.
Этот материал продолжает серию постов о поисках «контактных зон» и «зон вовлечения», о возможности соединения международных стандартов музейной работы с практиками индигенного курирования, которые могут способствовать воспроизводству традиций и укреплению сообществ.
#примеры #музеи
https://teletype.in/@difficultheritage/taiwan
Teletype
«Сто лет ожидания»: от «музеев комаров» к восстановлению утраченных церемоний
В начале 2000-х годов правительство Тайваня основало ряд небольших музеев, расположенных в районах проживания коренных народов...
#ДАЙДЖЕСТ | Индигенное курирование
В этом дайджесте мы собрали материалы канала, посвященные индигенному курированию, а также примерам выставочной работы с наследием коренных сообществ. Все эти проекты связаны с соучастием и вовлечением сообществ происхождения в процессы сохранения, предъявления и интерпретации наследия.
ЗОНЫ ВОВЛЕЧЕНИЯ: взаимодействие музеев с сообществами – о модусах вовлечения индигенных сообществ и их соучастия в деятельности центров наследия на примере четырех канадских музеев
ИНДИГЕННАЯ МУЗЕОЛОГИЯ: коренизация кураторской практики – о поисках «зон контакта» между европейской академической кураторской практикой и индигенной музеологий в контексте хранения и предъявления коллекций
«СТО ЛЕТ ОЖИДАНИЯ»: от «музеев комаров» к восстановлению утраченных церемоний – о взаимообогащающем опыте взаимодействия Национального музея Тайваня с Музеем коренных народов Чимэй
«ХОРОШАЯ ДОРОГА» - о партиципации в работе с национальным меньшинствами татер и рома в Норвегии
«ЕСЛИ ЗАБЛУДИЛСЯ ОДИН НОЧЬЮ ИЛИ В ПУРГУ»: выставочный проект об индигенном знании Коми – результаты лаборатории о поисках способов сохранения и предъявления нематериального наследия Республики Коми
ТЕ-ПАПА ТОНГАРЕВА: музей и бикультурализм – о реализации концепции бикультурализма в Новой Зеландии
[RE:]ENTANGLEMENTS – о переприсвоении антропологической фотографии и этнографических архивов сообществами происхождения
«МЫ БЫЛИ ТАК ДАЛЕКО» - мобильный выставочный проект о проработке трудного наследия и исцелении сообществ инуитов
ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ КОЛЛЕКЦИИ – о взаимодействии с сообществами происхождения на примере швейцарских этнографических музеев
В этом дайджесте мы собрали материалы канала, посвященные индигенному курированию, а также примерам выставочной работы с наследием коренных сообществ. Все эти проекты связаны с соучастием и вовлечением сообществ происхождения в процессы сохранения, предъявления и интерпретации наследия.
ЗОНЫ ВОВЛЕЧЕНИЯ: взаимодействие музеев с сообществами – о модусах вовлечения индигенных сообществ и их соучастия в деятельности центров наследия на примере четырех канадских музеев
ИНДИГЕННАЯ МУЗЕОЛОГИЯ: коренизация кураторской практики – о поисках «зон контакта» между европейской академической кураторской практикой и индигенной музеологий в контексте хранения и предъявления коллекций
«СТО ЛЕТ ОЖИДАНИЯ»: от «музеев комаров» к восстановлению утраченных церемоний – о взаимообогащающем опыте взаимодействия Национального музея Тайваня с Музеем коренных народов Чимэй
«ХОРОШАЯ ДОРОГА» - о партиципации в работе с национальным меньшинствами татер и рома в Норвегии
«ЕСЛИ ЗАБЛУДИЛСЯ ОДИН НОЧЬЮ ИЛИ В ПУРГУ»: выставочный проект об индигенном знании Коми – результаты лаборатории о поисках способов сохранения и предъявления нематериального наследия Республики Коми
ТЕ-ПАПА ТОНГАРЕВА: музей и бикультурализм – о реализации концепции бикультурализма в Новой Зеландии
[RE:]ENTANGLEMENTS – о переприсвоении антропологической фотографии и этнографических архивов сообществами происхождения
«МЫ БЫЛИ ТАК ДАЛЕКО» - мобильный выставочный проект о проработке трудного наследия и исцелении сообществ инуитов
ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ КОЛЛЕКЦИИ – о взаимодействии с сообществами происхождения на примере швейцарских этнографических музеев
ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ПАРК ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ 921 | мемориализация последствий стихийных бедствий
В международной практике существует ряд музеев, направленных на сохранение, демонстрацию и интерпретацию опыта переживания стихийных бедствий. К ним относятся центры наследия, посвященные интерпретации землетрясений и извержений вулканов, объяснению причин и условий, приведших к катастрофе, а также повествующие о влиянии бедствия на окружающую среду и общество. Музеи стихийных бедствий помогают посетителям облегчить восприятие конкретных трагических событий и справиться с болезненным опытом. Они предоставляют важную площадку для публики, чтобы поразмышлять о произошедшем, сформировать коллективные воспоминания, а также подготовиться к будущим возможным испытаниям.
После так называемого Землетрясения 921 Министерство образования Тайваня предложило построить музей землетрясения, чтобы сохранить руины средней школы Гуанфу в Уфэне. Сегодня Образовательный парк землетрясения 921 не только демонстрирует вызванные катастрофой повреждения, но и служит напоминанием о необходимости быть готовым, если подобное повторится в будущем. Он представляет образовательные экспонаты, призванные сохранять память о событии, информировать и утешать посетителей.
Объяснение и понимание катастроф – это способ переосмысления пережитого опыта, который способствует достижению контроля, управляемости и понятности трагических событий. Он позволяет жертвам переоценивать свой опыт с более позитивной точки зрения, сосредоточенной на персональном благополучии, укреплении личного самоутверждения, проактивного и позитивного взгляда на жизнь. Воспоминания, вызванные экспозицией, помогают трансформировать травму пострадавших в силу для поддержки и помощи другим выжившим.
#примеры #музеи
https://teletype.in/@difficultheritage/eathquake921
В международной практике существует ряд музеев, направленных на сохранение, демонстрацию и интерпретацию опыта переживания стихийных бедствий. К ним относятся центры наследия, посвященные интерпретации землетрясений и извержений вулканов, объяснению причин и условий, приведших к катастрофе, а также повествующие о влиянии бедствия на окружающую среду и общество. Музеи стихийных бедствий помогают посетителям облегчить восприятие конкретных трагических событий и справиться с болезненным опытом. Они предоставляют важную площадку для публики, чтобы поразмышлять о произошедшем, сформировать коллективные воспоминания, а также подготовиться к будущим возможным испытаниям.
После так называемого Землетрясения 921 Министерство образования Тайваня предложило построить музей землетрясения, чтобы сохранить руины средней школы Гуанфу в Уфэне. Сегодня Образовательный парк землетрясения 921 не только демонстрирует вызванные катастрофой повреждения, но и служит напоминанием о необходимости быть готовым, если подобное повторится в будущем. Он представляет образовательные экспонаты, призванные сохранять память о событии, информировать и утешать посетителей.
Объяснение и понимание катастроф – это способ переосмысления пережитого опыта, который способствует достижению контроля, управляемости и понятности трагических событий. Он позволяет жертвам переоценивать свой опыт с более позитивной точки зрения, сосредоточенной на персональном благополучии, укреплении личного самоутверждения, проактивного и позитивного взгляда на жизнь. Воспоминания, вызванные экспозицией, помогают трансформировать травму пострадавших в силу для поддержки и помощи другим выжившим.
#примеры #музеи
https://teletype.in/@difficultheritage/eathquake921
Teletype
Образовательный парк землетрясения 921: мемориализация последствий стихийных бедствий
Как предполагает исследователь Г. Клавандье, процесс восстановления после природных и техногенных катастроф развивается в три фазы[1]...
MUSEUM | выпуски международного журнала
«Museum International» —один из старейших рецензируемых академических журналов ЮНЕСКО (выходит с 1948 года), посвященных исследованиям теории и практики музеев и организаций по охране наследия по всему миру.
С 1980-х гг. до 2001 г. журнал переводился на русский язык, затем финансирование перевода было прекращено. С 2011 г. журнал «Музей» стал российским партнёром «MUSEUM International» и переводит отдельные номера. Все русскоязычные номера журнала «Museum» (1983-2001) можно найти в онлайн-библиотеке Кафедры музеологии РГГУ в открытом доступе.
С точки зрения исследований трудного наследия, Международный журнал «Museum» 1990-2000-х годов интересен как источник по истории музеев, работающих с чувствительными историческими темами, и позволяет отследить, как постепенно новые идеи и концепции проникают в музейную теорию, практику и профессиональную музеологическую периодику 1990-х годов.
Анастасия Серикова изучила весь архив изданий, и подготовила для нас подборку из 6 выпусков, которые могут представлять интерес для читателей канала.
#книги #рекомендации
https://teletype.in/@difficultheritage/museum
«Museum International» —один из старейших рецензируемых академических журналов ЮНЕСКО (выходит с 1948 года), посвященных исследованиям теории и практики музеев и организаций по охране наследия по всему миру.
С 1980-х гг. до 2001 г. журнал переводился на русский язык, затем финансирование перевода было прекращено. С 2011 г. журнал «Музей» стал российским партнёром «MUSEUM International» и переводит отдельные номера. Все русскоязычные номера журнала «Museum» (1983-2001) можно найти в онлайн-библиотеке Кафедры музеологии РГГУ в открытом доступе.
С точки зрения исследований трудного наследия, Международный журнал «Museum» 1990-2000-х годов интересен как источник по истории музеев, работающих с чувствительными историческими темами, и позволяет отследить, как постепенно новые идеи и концепции проникают в музейную теорию, практику и профессиональную музеологическую периодику 1990-х годов.
Анастасия Серикова изучила весь архив изданий, и подготовила для нас подборку из 6 выпусков, которые могут представлять интерес для читателей канала.
#книги #рекомендации
https://teletype.in/@difficultheritage/museum
Teletype
Museum: выпуски международного журнала о трудном наследии
Museum International —один из старейших рецензируемых академических журналов ЮНЕСКО (выходит с 1948 года), посвященных исследованиям...
«НАШ СЕМЕЙНЫЙ САД» | коллективный ритуал исцеления
Жарким летним днем 15 августа 2021 года, около 10 часов утра, художница Смирна Куленович стоит на вершине холма Златиште, с которого виден город Сараево. Пульсирующий стрекот сверчков разносится по выжженному солнцем ландшафту. Вдалеке виднеется шеренга из 100 женщин, одетых в красное. Так начинается коллективный перформанс «Наш семейный сад II», задуманный художницей как ритуал исцеления после ужасов Боснийской войны.
В этом материале на примере работы Куленович мы поговорим о том, как современное искусство может выстраивать процессы примирения на пост-конфликтных территориях.
#примеры
https://teletype.in/@difficultheritage/kulenovic
Жарким летним днем 15 августа 2021 года, около 10 часов утра, художница Смирна Куленович стоит на вершине холма Златиште, с которого виден город Сараево. Пульсирующий стрекот сверчков разносится по выжженному солнцем ландшафту. Вдалеке виднеется шеренга из 100 женщин, одетых в красное. Так начинается коллективный перформанс «Наш семейный сад II», задуманный художницей как ритуал исцеления после ужасов Боснийской войны.
В этом материале на примере работы Куленович мы поговорим о том, как современное искусство может выстраивать процессы примирения на пост-конфликтных территориях.
#примеры
https://teletype.in/@difficultheritage/kulenovic
Teletype
«Наш семейный сад»: коллективный ритуал исцеления и примирения
Жарким летним утром 15 августа 2021 года, около 10 часов утра, художница Смирна Куленович стоит на вершине Златиште, холма, с вершины...
#ДАЙДЖЕСТ | Сараево
В этом дайджесте мы собрали материалы канала о наследии осады Сараево и событий Боснийской войны.
«1395 ДНЕЙ БЕЗ КРАСНОГО» - видеоработы Шейлы Камерич и Анри Сала о темпе, ритме и хореографии тела в стратегиях выживания
«НАШ СЕМЕЙНЫЙ САД» - партисипаторный проект Смирны Куленович как коллективный ритуал исцеления и примирения
«ЖЕНЩИНЫ ЗА РАБОТОЙ» - трилогия перформансов Майи Баевич о вышивке как форме памятования, свидетельствования и траура и о женских практиках мемориальной солидарности
МУЗЫКА И КОНСОЛИДИРУЮЩИЕ ВОСПОМИНАНИЯ – проекты Аны Адамович и Марка Пожлепа, которые пытаются посредством музыки «починить» разорванные связи между сообществами
СПОНТАННЫЕ СООБЩЕСТВА – о социальных функциях выставок в осажденном городе
В этом дайджесте мы собрали материалы канала о наследии осады Сараево и событий Боснийской войны.
«1395 ДНЕЙ БЕЗ КРАСНОГО» - видеоработы Шейлы Камерич и Анри Сала о темпе, ритме и хореографии тела в стратегиях выживания
«НАШ СЕМЕЙНЫЙ САД» - партисипаторный проект Смирны Куленович как коллективный ритуал исцеления и примирения
«ЖЕНЩИНЫ ЗА РАБОТОЙ» - трилогия перформансов Майи Баевич о вышивке как форме памятования, свидетельствования и траура и о женских практиках мемориальной солидарности
МУЗЫКА И КОНСОЛИДИРУЮЩИЕ ВОСПОМИНАНИЯ – проекты Аны Адамович и Марка Пожлепа, которые пытаются посредством музыки «починить» разорванные связи между сообществами
СПОНТАННЫЕ СООБЩЕСТВА – о социальных функциях выставок в осажденном городе