Педагогическая катастрофа: школы Кавказа названы худшими в России
Три республики Северного Кавказа (Ингушетия, Дагестан и Чечня), а также Калмыкия оказались аутсайдерами первого в истории общероссийского рейтинга школьного образования.
Составляли рейтинг Рособрнадзор и Федеральный институт оценки качества образования (ФИОКО). Значит, государство само признало, что на Кавказе с педагогикой - катастрофа. Еще любопытнее то, что Рособрнадзор возглавляет Анзор Музаев - выходец именно из Чечни. Выходит, отчасти сам себя раскритиковал.
Поражает и то, что Ингушетия, занявшая последнее место в списке, получила на порядок меньше баллов (7,8 из 100 возможных), нежели ставший первым в стране Санкт-Петербург (92,1 балла).
Все школы оценивали по 12 критериям, в том числе по результатам ЕГЭ, ОГЭ и ВПР, статистике поступления школьников в лучшие колледжи и вузы.
Что будут делать с отстающими регионами, непонятно. На пресс-конференции, где Музаев представлял итоги рейтинга, этому вопросу не уделили и 5 минут.
Педагогическая катастрофа: школы Кавказа названы худшими в России
Три республики Северного Кавказа (Ингушетия, Дагестан и Чечня), а также Калмыкия оказались аутсайдерами первого в истории общероссийского рейтинга школьного образования.
Составляли рейтинг Рособрнадзор и Федеральный институт оценки качества образования (ФИОКО). Значит, государство само признало, что на Кавказе с педагогикой - катастрофа. Еще любопытнее то, что Рособрнадзор возглавляет Анзор Музаев - выходец именно из Чечни. Выходит, отчасти сам себя раскритиковал.
Поражает и то, что Ингушетия, занявшая последнее место в списке, получила на порядок меньше баллов (7,8 из 100 возможных), нежели ставший первым в стране Санкт-Петербург (92,1 балла).
Все школы оценивали по 12 критериям, в том числе по результатам ЕГЭ, ОГЭ и ВПР, статистике поступления школьников в лучшие колледжи и вузы.
Что будут делать с отстающими регионами, непонятно. На пресс-конференции, где Музаев представлял итоги рейтинга, этому вопросу не уделили и 5 минут.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation."
from vn
