Умер Дэвид Линч. Этот человек лучше других режиссёров умел показывать три вещи — сны электричества, текущую жизнь лабиринтов разума и отблески огня души. Отец мистического киноязыка был, наверное, одним из самых рациональных режиссёров. Каждый его фильм казался восточной шкатулкой отражений. Каждый повторял на разные лады притчу о Рыцаре и Даме — вернее, об истинной сущности, случайно расколовшейся на две ипостаси.

Где-то в Белом Вигваме, в бледных дворцах зазеркалья, среди ангелов любви, онейрических машин и хоровода золотых сфер — да упокоится эта душа.

Попробую, наверное, своими словами. Неловко, как умею.

Для меня Линч начался с «Малхолланд Драйв». Точнее, с Бродяжки — той чумазой нищенки за закусочной. В толкованиях её как только не называли — Бомжихой, Человеком-овцой, Кошмаром, смысл ей тоже приписывали совершенно разный. После Бродяжки, наверное, невозможно было воспринимать всё это, как обычное кино на вечерок. Фильм кончился чтением десяти линчевских подсказок — направляющая шпаргалка внесла в экранный хаос удивительную ясность. Спустя годы пришло осознание, что «Малхолланд Драйв» следовало посмотреть гораздо позже. Потом стало ясно, что подсказки вообще не стоило трогать: удерживающие смысловые точки были не в джиттербаге или Ковбое, но в вещах, которые кочевали за Линчем из фильма в фильм, изменяясь лишь незначительно.

Бродяжка, ужас, охраняющий границы снов, мог быть Призраком из «Внутренней империи». Жуткое создание, преследовавшее героиню Лоры Дёрн в запутанном лимбе отеля, легко вписывалось в сонм твинпиксовских пожирателей страдания. Герметический театр, он же клуб Silencio — одновременно и промежуточный план со входом в реальность «Синего бархата», и продолжение фойе Чёрного вигвама с его занавесками и поющим духом. «Здесь нет оркестра, только запись» — и кофе в чашке превращается в смолу, в нефть, в чёрный янтарь. Незнакомец из «Шоссе в никуда» показывал агонизирующему сознанию его смерть — точно так же героиня «Малхолланд Драйв» смотрела на себя со стороны в той ситуации, в которой она совершенно не могла бы себя увидеть.

Синяя шкатулка — портал между реальностью и сном. Дайана Селвин проваливается в него и оказывается героиней Лоры Дёрн, бредущей по Аллее звёзд. Отражение погибнет — как мы знаем по реальным событиям, следом сгорит и сам Голливуд. Но останется Дама: та часть сновидения, которая пытается спастись сама, но никогда не может этого сделать. Лора Палмер, добродетельный дух, сияющий ангел света — планирует собственное падение на дно, чтобы оказаться Дайаной, Сью, Дороти Валленс, тысячью других ипостасей. Зло должно восторжествовать, чтобы за Дамой вернулся опоздавший Рыцарь — Дейл Купер, Ричард, осколки его отражений, кто угодно. Но ни Дамы, ни Рыцаря нет. Грезящее сознание бродит по отелю, по Вигваму, по аду мелочной лавки, проваливается в петлю сбегающего от полиции реальности Фреда. Оно становится запертым в теле обезьяны духом, магическим чайником, граммофоном с постановкой Axxon N, золотой сферой, идиотом и доппельгангером. Остаются недобрые духи на границах реальности, не-те совы (психопомпы? переносчики уродливых пожирателей через воспалённые ядерные пузыри?), сикоморы и движение электричества, определяющее ход реальности. Одни и те же колдуны и отсечённые части тел, кочующие из сна в сон, одни и те же предметы перехода, герои и злодеи, медийные ужасы, демоны, благородные механизмы. И Огонь — разумеется, всегда один и тот же.

Всё — блуждания внутри одних и тех же символических систем, бесконечное наворачивание кругов в пустых лабиринтах. И это вообще не нужно. Линча незачем трактовать каким-то определённым образом — это просто есть, как есть кофе и пироги, городки и города, разные оттенки синего и красного. И это хорошо. Потому что ни в чём нет необходимости. Не нужны основания и системы, не нужен культурный багаж из тысячи киноальманахов. Есть реальность — одновременно логичная и бессвязная, полная шума и ярости, скреплённая символами и растворяющаяся в потоке счастья от одного глотка кофе.

И эта реальность осталась здесь. Необязательно понимать свет и тьму, выбирать между Рыцарем и Дамой, вылавливать злобных духов. Можно просто её увидеть. Кем или чем на самом деле становится зритель, блуждающий в монтажных фразах без подсказок и проводников? Ответ был известен только Мастеру — и Мастер полагал его настолько незначительным, что ушёл, никому ничего не объяснив.

И ведь хроника чёрных вторжений в Твин Пикс поразительно точно воспроизводится в реальном мире. Важно: все жуткие половинчатые сущности находятся на своих местах, они уже здесь, битва за их удержание вне границ материальности была проиграна десятилетия назад. Сейчас происходит только разворачивание демонических форм, их «обрастание» плотью бытия, которое заставляет реальность изламываться, изгибаться к определённой форме изоляций и сборок.

Ладно горящий Голливуд, про это уже было. Инфернальный рэпер на протяжении десятков лет держал людей в сексуальном рабстве, устраивал оргии, о которых буквально знали все. Эта демоническая машина, производящая ненависть, почти наверняка изблёвывала гармонбозию в рты своих земных прислужников, дабы держать их на поводке. Получеловеческие заготовки в криво натянутых шкурах обосновались в пористом мире и крепко держатся за его трухлявое основание. Мирозданию нечем ответить на это вторжение, нечем остановить духов, создающих виталистический капитал на крови и страдании. Линч сделал теневой наркотрафик одной из событийных линий Твин Пикса — тёмный бизнес захватывает цепкими щупальцами Лору Палмер и почти убивает молодое поколение, наследующее этот городок. Проституция, наркотики, бандитизм — через старые как мир пороки проглядывает маска нового зла. Грехи погребают мир лавиной, и даже вспышка бесконтрольного насилия из третьего сезона является лишь введением к тому, что грядёт.

Пористая реальность распадается. Куда бы ни бежал Купер, ему никогда не уйти от материнского демона, от этой манифестации Друдж, Бабалон и других матерей мерзости. Но ведь и наша реальность сворачивается в замкнутые тюремные микрокосмы, отгораживается от общего плоского плана, рвёт связи и замыкает выходы на самое себя. Акселерация распада, которую мы наблюдаем в нашем мире, отражена и в Твин Пиксе — части тел обретают собственный зловещий голос, рука прорастает в дерево, бессловесная заготовка человека становится лучшим спутником и собеседником для десятков замкнутых в себе субъектов.

Человек перестаёт быть единой суммой качеств. Какое значение в этом мире имеет герой, если для победы ему нужна лишь резиновая перчатка и способность оказаться в нужном месте? Чего стоит человеческая шкура, если её может натянуть любой дух? Больше того — человек пасует перед объектами, отдаёт первенство вещам. Полено видит будущее, золотая лопата размыкает слои реальности, голубая роза становится неразгаданным посланием. В современности человек сжимается, становится меньше человеческого, когда как любой социальный протез — будь то нейросеть, аниме-девочка или иной объект — обретает самость и включается в холодные субъектные отношения. Такая перестройка усугубляет изоляцию, формирует химеричность комнат реальности в отношении друг к другу; сложно даже поверить, что в соседних слепках может происходить то, что происходит.

Объектная онтология и любые формы трансгуманизма лишь бесстрастно фиксируют этот поворот, новую неустойчивость, в которой человек проигрывает лишённому человечности остатку.

А ведь Сид Барретт прожил жизнь, вполне адекватную и для советской действительности. Придумал по молодости ВИА, исполняющее странную музыку, сам сыграл для этого ВИА несколько куплетов с использованием стиральной доски, клаксона и разбитого окна. Получилась восхваляющая достижения космизма Astronomy Domine, по какому поводу Барретт смешал портвейн с зубным порошком и узрел великое Откровение.

Дальнейшие эксперименты, будь то превращение себя в человеческую свечку или запись альбома с катастрофическим непопаданием в гитарные аккорды, вполне соответствуют этапам развития школы КСП. Бардовская традиция наверняка использовала и более эксцентричные методы раскрытия сознания, просто говорить о них теперь не принято.

А дальше Барретт и вовсе превратился в добродетельного советского пенсионера. Сажал цветы, удобрял грядки, не выходил из дома. При общении с журналистами не желал связать и нескольких слов. Честная жизнь ветерана психоделического фронта. И молоко с ножами за вредность.

Вы прекрасно все знаете, кто такой платоновский человек. Платоновский человек — это ощипанный петух. Но ведь был ещё и платоновский коммунист. Коммунист не по Платону, но по Платонову, великому писателю.

Кто же такой платоновский коммунист? Это иномирное существо, чья логика и способности были краешком объяснены в важнейших произведениях «Котлован» и «Чевенгур». Платоновский коммунист двигается не как человек, говорит и думает не как человек. Он может перекусить железный рельс зубами, перемещается трёхметровыми прыжками, поднимает фундамент дома и перерабатывает водку в слёзы, служащие чистым растворителем и проверенным антикулацким ядом. Платоновский коммунист не способен изъясняться человеческим языком — он питается от своей слабосильности, производит в себе счастье через материализм, сухо напрягается сознательностью и слушает громкие кости вокруг пыльного мешка своего сердца. Каждая пора тела платоновского коммуниста заполнена сущностью Великой Диалектики, а потому с ним не о чем разговаривать. Даже тривиальные лектоны «Фейербах-Энгельс-Каутский-Роза Люксембург» он обязательно воспримет как-нибудь иначе.

Платоновские коммунисты были слишком сильны, но неподконтрольны, а потому опасны. Американских супергероев удалось привлечь к общественно-полезным работам, а потом отправить в Антарктику строить секретные подземные базы — однако платоновские коммунисты не желали вовлекаться в заговоры мировой буржуазии. Поэтому в 37 году под предлогом чисток большую часть платоновских коммунистов распылили на засекреченные атомы. Лишь парочка торпорных особей осталась в автоклавах тунгусских подземных лабораторий — спецслужбы СССР хотели синтезировать подконтрольного платоновского коммуниста, но опыты затянулись, а там уже и мечты об Интернационале распались клочьями пепла.

Но Призрак коммунизма, который бродит по Европе — несомненно платоновский. Такие уж они были существа — могли вовсе передумать и отказаться умирать. Жаль, без плотской оболочки диверсии даются не так уж хорошо. Можно только приходить в чужие сны и требовать краха мирового империализма. Ну, хотя бы дети закордонной буржуазии покрасили волосы в цвет жвачки и осознали себя левыми небинарными котоящерами — значит, бесплотные платоновские коммунисты тоже на что-то годятся.

⚡️Оревуар, Шошанна! — напоследок крикнул Илон Маск, покидая инаугурацию Трампа.

Творчество Дугласа Пирса как новый американский культурный код.

Короче, я придумал для оппозиционных медиа новую концепцию постжурналистики. Для неё даже живой человек необязателен. Короче, берёте ящик с широкой прорезью и вентилятором. В ящик кидаете тысячу бумажек с самыми простыми эмоциональными конструкциями. Ну вы знаете, «крупа подорожала на 146%», «чиновники изменившимся лицом бегут из страны», «бомжи дерутся за сахар близ уценённых магазинов». Включаете вентилятор, вытаскиваете десять случайных бумажек и на их основе пишете нейросеткой текст.

Модникам ебаным, если такие до сих пор читают оппозиционные медиа, можете сказать, что это всё cut-up метод журналистики, возрождение гонзо и вообще дедушка Берроуз тебя егал могол гад, а мы не эльфы. Всех хейтеров жёстко попускаете концепцией эмоциональной правды. Какая нахуй разница, что написано в колонках, если они отражают платоновский эйдос и неозвученную истину, витающую в воздухе? Слова не важны — важны правильные смыслы, линия Партии и жёсткий консенсус между сторонниками. Сопрягается, сопрягается гусеница оппозиции. Да и вообще журналистика фактов — часть вашей поганой модернистской парадигмы. Там история кончилась, давно пора выкинуть её на помойку.

Постжурналистские статьи, выпущенные подобным способом, можете подписывать всякими смешными именами. Йаспер Моглот, например. Отличный ник для оппозиционных медиа.

Мы — финский журналист Пекка Пидраккайнен, польский расследователь Яромир Гузно, шведский меценат Магнус Козолуппсен, болгарский активист Калоян Ебланев, чешская певица Багина Насикома и граф Джон Смит Ногузадерищенский — основали собственное медиа «Косой нарратив».

Планируем писать о российской коррупции, сокращении надоев, евроинтегральных параллелепипедах, преследовании активистов исчезающих народностей, стажировках в некоммерческих организациях, борьбе с пропагандой и критическом мышлении.

В этом году мы рассчитываем на пятьдесят премий от независимых организаций — за инклюзивный подход к проблемам, объективное освещение современной повестки и умение мучмарить фонку.

О, если бы они однажды все
Поехали на чёрном колесе
И прямо в щель похабно-гнусных врат,
В которых завывает серный ад —

О, в небо воспарили б мотыльки,
И сгинули б во щели мудаки.
Но бьётся в стену скорбное чело,
И дальше там почти что Ничего.

Но что-то брезжит. Танцы мудаков,
Гуляющие руки сквозняков.
И серный ад изблёван на порог,
И вьётся пыль разбрызганных дорог.

И мы сидим, латаем колесо,
Надеясь, что однажды станет Всё —
Поля, конфетный домик, васильки,
А не колёса, ад и мудаки.

Но мир устроен пьяно, как вышмат,
И колесо — залатанный башмак,
Всё едет, загибаясь, вкривь и вкось,
И то ли в небо, то ли под откос.

А мы желали только лишь смотреть,
Как дымный гриб пронзит земную твердь.
И колесо рассыплется во прах,
И тени света в гибельных ветрах

Испепелят всю эту мишуру:
Жестокость поз, надменную игру,
В которой каждый — кукла на персте,
В которой мы повсюду и нигде.

Тогда настанет Благо — серый нимб
Над местом, где однажды таял гриб,
Провозгласит разъятие высот.
Откройте щель. Достаньте колесо.

(2024)

Теория доброго Интернета: на самом деле люди в цифровом пространстве относятся к тебе с теплом и приязнью. Все срачи срежиссированы, пользователи участвуют в интригующем маскараде, а боты из комментов предлагают только реальные деньги и чистую любовь.

Где-то в конце Интернета тебя ждёт неожиданный праздник. Будут подарки и радостный смех. Улыбнись, выпрями спину — пусть цифровой сёрфинг наполнится счастьем!

Жили-были «Бабушка» и «Дедушка». Взяла «Бабушка» генный аппарат — по Лавразии поскребла, по Белой Индии помела, с плато Лэнг крошки смахнула. На югготской закваске генослизь замесила, изжарила в урановом шторме, в биокамеру студить положила.

И родился в биокамере — Новиоп.

Полежал Новиоп, полежал, выпрыгнул из биокамеры и посеменил от «Бабушки» с «Дедушкой» — из Чёрного терема через Пустыню костей, мимо Леса голов и Алого храма к зримому миру.

Бежит Новиоп, а навстречу ему — Серый из Атлантиды.

— Новиоп, Новиоп, я твои гены поглощу.

— Не поглощай мои гены, Серый, я тебе новиопскую песенку спою.

Спел Новиоп песенку. И упали на Атлантиду ядерные боеголовки, и ушла Атлантида под воду, и обратился Серый в дурную пыль через коллективный некроопыт собратьев.

Бежит Новиоп дальше, а навстречу ему — Лемуриец из Пасифиды.

— Новиоп, Новиоп, я твои гены трансмутирую. Станешь чистокровным арийцем, будешь жить в Аркаиме.

— Не трансмутируй мои гены, Лемуриец, я тебе новиопскую песенку спою.

Спел Новиоп песенку. И откололась Пасифида от континентов, и ушла назад во времени, и стала призрачной землёй. И деволюционировал Лемуриец, обратившись обезьяной проклятой.

Бежит Новиоп, а навстречу ему — Аннунак из Вавилона.

— Новиоп, Новиоп, я из тебя живой полип сделаю, будешь впитывать гаввах в основании моего Дома боли.

— Не делай из меня полип, Аннунак, я тебе новиопскую песенку спою.

Спел Новиоп песенку. И упал Вавилон на другую сторону Луны, и истребился Аннунак во тьму внешнюю.

Бежит Новиоп, а навстречу ему — Дщерь Альбионова, эгрегор Британии.

— Новиоп, Новиоп, а спой мне свою новиопскую песенку?

Спел Новиоп песенку. А Дщерь Альбионова ему и говорит:

— Ах, хороша песенка, да коллективные токи мироздания древнее заклинание ослабляют. Сядь-ка мне на пищеварительный придаток и инвольтируй ещё раз, погромче.

Сел Новиоп на придаток и инвольтировал во всю мощь. А только Дщерь Альбионова придаток свернула — ам! — и Новиопа в протобульон растворила.

Из того протобульона теперь и малые новиопы появляются. Для криптоколониальных нужд.

«Венерианские сказки: ключи большие и малые», 28008 год до н.э.

Ничто не может быть смешнее, чем попытки грантоедов оправдать свои «независимые» хуедиа, сохранив при этом последовательность и логику суждений. Я провёл небольшое исследование воя на болотах этого грамотного антикриза — встречайте, диалектика грантов во всей красе:

1. Грантов не существует, это конспирология.
2. Вообще гранты дают одному медиа из тысячи, шанс получить их ничтожно мал.
3. Чтобы только податься на грант, нужно собрать гору бумажек.
4. На такие малые суммы не прокормить целую редакцию.
5. Грантодатели не влияют на редполитику.
6. Они просто дают бесплатные деньги за честное лицо.
7. Гранты очень сложно сохранить — у свободных стран тысячи правил и ограничений, с которыми нужно считаться.
8. Нет, таким образом свободные страны не вмешиваются в редполитику, это тоже конспирология.
9. Делать независимое медиа — тяжкий труд. Мы рискуем шеей и работаем за копейки. На такое дело можно было бы выделить грантик-другой.
10. Но нам их не дают. Мы и сами не берём. Могли бы, а не берём.
11. Гранты выдумало правое обиженное быдло.
12. Вы не понимаете, как работают гранты. Ваши суждения оторваны от реальности.
13. Мы прозябаем в нищете, но зато храним свои идеалы!
14. А вы всерьёз думали, что независимые медиа должны в нищете прозябать, или что?)))
15. У нас нет темников, мы пишем по независимой редповестке.
16. Редповестка существует, но деньги выделяются не на неё.
17. Они просто так появляются, сами по себе.
18. Да, деньги бы всё равно появлялись, даже если бы мы отрабатывали другую редповестку.
19. Но мы не отрабатываем, потому что в свободных странах есть законы и ограничения.
20. Грантодатели вообще не имеют права вмешиваться в наши материалы.
21. Им запрещают законы свободных стран.
22. Не надо смеяться, это очень серьёзно.
23. Вы бы и сами брали гранты! Просто вам, бездарям, не дают.
24. И нам не дают, потому что это выдумка, миф и теория заговора.
25. Но могли бы и дать! Мы же умницы и идеалисты, потратим с пользой.
26. Себя-то видели? Пишете пропаганду по темникам и методичкам, боты.
27. У нас вот нет темников. У нас журналистские стандарты.
28. Ну, допустим, и брали когда-то деньги за пару публикаций. И что теперь?
29. В этом виновата ваша омерзительная диктатура, лишившая нас средств к существованию.
30. Мифы, мифология, мифотворчество, докажите.
31. Без грантов не было бы у вас никакой свободной журналистики.
32. Без грантов у вас не будет даже образования и науки.
33. Вообще похуй, обмазывались бабками и будем обмазываться. Чао, персик!
34. А я тебя ебал гад сраный я тебя ебал срать на вас говна.

...

КАК ЭТО ПРИОСТАНОВИЛИ ФИНАНСИРОВАНИЕ???

(Если что, все оправдательные тезисы абсолютно реальны, гениальные пятимерные шахматисты отбиваются именно такими формулировками).

Детка, приостановили гранты на ведение моего абсолютно независимого канала. Это большая трагедия. Требуется примерно десять тысяч эротических фотокарточек системы «нюдс», чтобы продолжать деятельность.

Поддержи фотокарточкой независимое медиа в моём лице, детка! Мне срочно нужно написать много постов о бледной ризоме, роевых интеллектах и гносеологии кыштымского карлика. Будущее свободной журналистики зависит только от тебя!