Сегодня Выборгский районный суд города Санкт-Петербурга рассмотрел дело об административном правонарушении в отношении моего подзащитного Виталия Иоффе, привлекаемого к административной ответственности по ч. 1 ст. 20.3.3 КоАП РФ.
Протокол был составлен за действия, дискредитирующие так называемую специальную военную операцию. Сами действия в протоколе составленном в отношении Иоффе указаны впрочем не были.
Несколько минут мы допрашивали, вызванного судом в суд составителя протокола, пытаясь выяснить у него какие же публичные действия совершил мой подзащитный, где и когда он их совершил. То есть требовали выполнить требования ст. 28.2 КоАП РФ, которая говорит о том, что все перечисленные сведения должны быть указаны в протоколе. Кроме непонятных ответов о том что кто-то разместил в телеграмм-канале РусНьюс комментарий моего подзащитного в котором о ужас употребляется запрещенное слово «Роскомнадзор» автор обвинения ни на что не сподобился. В конце свидетель по делу даже решил (хотя у него никто эти сведения не спрашивал) поделиться с судом сведениями о том сколько раз Иоффе был привлечен к административной ответственности. На вопрос суда «Запрещено ли вообще в использовании слово «Роскомнадзор» свидетель впрочем тоже ответить не смог.
В общем ни суд, ни защита так и не смогли добиться от полицейского самого события административного правонарушения, тем более его места и времени. Суд производство по делу прекратил ввиду отсутствия состава административного правонарушения, хотя как по мне отсутствовало именно событие.
Сегодня Выборгский районный суд города Санкт-Петербурга рассмотрел дело об административном правонарушении в отношении моего подзащитного Виталия Иоффе, привлекаемого к административной ответственности по ч. 1 ст. 20.3.3 КоАП РФ.
Протокол был составлен за действия, дискредитирующие так называемую специальную военную операцию. Сами действия в протоколе составленном в отношении Иоффе указаны впрочем не были.
Несколько минут мы допрашивали, вызванного судом в суд составителя протокола, пытаясь выяснить у него какие же публичные действия совершил мой подзащитный, где и когда он их совершил. То есть требовали выполнить требования ст. 28.2 КоАП РФ, которая говорит о том, что все перечисленные сведения должны быть указаны в протоколе. Кроме непонятных ответов о том что кто-то разместил в телеграмм-канале РусНьюс комментарий моего подзащитного в котором о ужас употребляется запрещенное слово «Роскомнадзор» автор обвинения ни на что не сподобился. В конце свидетель по делу даже решил (хотя у него никто эти сведения не спрашивал) поделиться с судом сведениями о том сколько раз Иоффе был привлечен к административной ответственности. На вопрос суда «Запрещено ли вообще в использовании слово «Роскомнадзор» свидетель впрочем тоже ответить не смог.
В общем ни суд, ни защита так и не смогли добиться от полицейского самого события административного правонарушения, тем более его места и времени. Суд производство по делу прекратил ввиду отсутствия состава административного правонарушения, хотя как по мне отсутствовало именно событие.
BY Failed law
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from vn
