НА ПЕПЕЛИЩЕ Горел Лос-Анджелес. До нашего района пока не дошло, но сгорели места, в которых я часто бывал и даже работал. Судя по фотографиям, целые районы выгорели полностью. Десятки тысяч людей остались без жилья. Сотни тысяч получали предупреждения об эвакуации. А я читал об этом и думал, а что брать с собой в такой ситуации? Когда-то в начале 90-х я был на одном психологическом семинаре, и ведущий там задавал как раз этот вопрос. Что вы возьмете с собой, спасаясь от пожара? И я понимал, что я хочу спасти фотографии. Ведь дом это не просто стены. Дом это память. Это книги нашего детства, вещи, подаренные родителями, да мало ли еще что. Три года назад я уезжал из Петрозаводска, не взяв, практически, ничего с отчетливым намерением вернуться. Дома остались фотоальбомы, книжки подаренные бабушкой, папины рукописи, его книги с трогательными подписями, детская энциклопедия 1914 года, которую ему подарил его дедушка. Много томов. Он хранил ее всю жизнь, менял города, уехал из страны, но эти тяжеленые тома всегда были с ним. И еще большая серебряная вилка, и маленький резиновый слоненок из его детства. Дома наполнены теплом наших предков и теплом нашей памяти. Старые театральные программки, вырезки из первых газетных статей, университетский диплом, напечатанный еще на машинке. Какие-то милые школьные грамоты. Шубка, в которой возил дочку в детский сад. Моя мама хранила мой первый локон и первый выпавший молочный зуб. Кто-то, может, относится к таким вещам как к лишнему хламу, но я не понимаю таких людей. Однажды папа просил привезти бабушке в Москву дыню из Лос-Анджелеса. Бабушка очень любила дыни. У меня и так была куча вещей. Зачем тащить еще одну тяжесть? Можно же долететь до Москвы и купить там. Папа устало махнул рукой. Ну, что делать, если я не понимаю таких простых вещей. Он хочет, чтобы его мама получила дыню, которой касался он. Вещи хранят следы наших родителей и нашей юности. Это не покрыть никакой страховкой. И у тысяч людей все это было уничтожено огнем. Я смотрю эти жуткие фотографии. Они напоминают кадры из фильмов про войну. Пепелище, руины, уничтоженные города. И тут я понимаю, что огонь-то через несколько дней остановят, а война, настоящая война, идет уже три года. Три года без остановки убивают людей, крушат города и превращают в пепел то, что дорого. И делает это не слепая стихия, а такие же, казалось бы, люди. Человек нажимает на кнопку и запускает ракету на чужие города. У него у самого дома жена, дети, фотоальбомы, подписанные родителями книги, но он, не задумываясь, отбирает это все у других. Он называет украинцев братским народом и каждый день поливает их дома огнем. А в телевизоре сидят вурдалаки и призывают «стирать с лица земли» целые города. Дать людям 24 часа на то, чтобы куда-нибудь убежали, а все, что они не смогут взять с собой, превратить в пепел. Ведь армия ничем не хуже лесного пожара. И еще у нас есть Орешник, он может зараз убить много тысяч человек, и мы этим страшно гордимся.
НА ПЕПЕЛИЩЕ Горел Лос-Анджелес. До нашего района пока не дошло, но сгорели места, в которых я часто бывал и даже работал. Судя по фотографиям, целые районы выгорели полностью. Десятки тысяч людей остались без жилья. Сотни тысяч получали предупреждения об эвакуации. А я читал об этом и думал, а что брать с собой в такой ситуации? Когда-то в начале 90-х я был на одном психологическом семинаре, и ведущий там задавал как раз этот вопрос. Что вы возьмете с собой, спасаясь от пожара? И я понимал, что я хочу спасти фотографии. Ведь дом это не просто стены. Дом это память. Это книги нашего детства, вещи, подаренные родителями, да мало ли еще что. Три года назад я уезжал из Петрозаводска, не взяв, практически, ничего с отчетливым намерением вернуться. Дома остались фотоальбомы, книжки подаренные бабушкой, папины рукописи, его книги с трогательными подписями, детская энциклопедия 1914 года, которую ему подарил его дедушка. Много томов. Он хранил ее всю жизнь, менял города, уехал из страны, но эти тяжеленые тома всегда были с ним. И еще большая серебряная вилка, и маленький резиновый слоненок из его детства. Дома наполнены теплом наших предков и теплом нашей памяти. Старые театральные программки, вырезки из первых газетных статей, университетский диплом, напечатанный еще на машинке. Какие-то милые школьные грамоты. Шубка, в которой возил дочку в детский сад. Моя мама хранила мой первый локон и первый выпавший молочный зуб. Кто-то, может, относится к таким вещам как к лишнему хламу, но я не понимаю таких людей. Однажды папа просил привезти бабушке в Москву дыню из Лос-Анджелеса. Бабушка очень любила дыни. У меня и так была куча вещей. Зачем тащить еще одну тяжесть? Можно же долететь до Москвы и купить там. Папа устало махнул рукой. Ну, что делать, если я не понимаю таких простых вещей. Он хочет, чтобы его мама получила дыню, которой касался он. Вещи хранят следы наших родителей и нашей юности. Это не покрыть никакой страховкой. И у тысяч людей все это было уничтожено огнем. Я смотрю эти жуткие фотографии. Они напоминают кадры из фильмов про войну. Пепелище, руины, уничтоженные города. И тут я понимаю, что огонь-то через несколько дней остановят, а война, настоящая война, идет уже три года. Три года без остановки убивают людей, крушат города и превращают в пепел то, что дорого. И делает это не слепая стихия, а такие же, казалось бы, люди. Человек нажимает на кнопку и запускает ракету на чужие города. У него у самого дома жена, дети, фотоальбомы, подписанные родителями книги, но он, не задумываясь, отбирает это все у других. Он называет украинцев братским народом и каждый день поливает их дома огнем. А в телевизоре сидят вурдалаки и призывают «стирать с лица земли» целые города. Дать людям 24 часа на то, чтобы куда-нибудь убежали, а все, что они не смогут взять с собой, превратить в пепел. Ведь армия ничем не хуже лесного пожара. И еще у нас есть Орешник, он может зараз убить много тысяч человек, и мы этим страшно гордимся.
BY Фукс-пресс
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted.
from vn
