В своём письме Валерий Голубкин, обвиняемый в госизмене, рассказал в том числе про аресты других учёных:
«Я не считаю себя информированным настолько, чтобы делать выводы и выносить суждения насчёт уголовного преследования учёных вообще, которое стало современным трендом. Ведь у каждого своя история со своими последствиями. В то же время могу сказать о том реальном вреде и ущербе безопасности страны, который повлекли за собой аресты А. Губанова и меня. Тем более, что после его ареста я ещё 4 месяца работал и мог вообще убедиться в его последствиях. А после моего ареста, означавшее возможность «закрыть» даже учёного, всю жизнь занимавшегося фундаментальными академическими исследованиями и не имевшего ничего общего с гос. тайной, ситуация пошла «в раскачку», как свидетельствуют доходящие до меня факты.
1. На всех уровнях не подлежит сомнению необходимость заботиться о сохранении преемственности научных школ, чтобы обеспечивать выполнение прорывных научных исследований, в том числе имеющих оборонное значение не только в настоящее время, но и в будущем. Однако «дела против ведущих учёных» не только «обезглавливают» эти школы, но и приводят к реальному оттоку молодых, но уже квалифицированных специалистов, не желающих также оказаться за решёткой. Так что ни о какой преемственности научных школ речь идти уже не может.
2. Всё больше научных сотрудников отказывается от выполнения работ по международным контрактам, глядя на наш с Губановым печальный опыт и посадки других учёных.
3. Прерывается годами налаженный механизм подготовки новых поколений студентов в вузах теми самыми преследуемыми ведущими учёными, процесс передачи им своего практического опыта. Например, я 40 лет преподавал в МФТИ, подготовил по аэродинамике более 2 тыс. студентов, которые сейчас пишут благодарственные письма. И вот теперь мне, заслуженному профессору МФТИ, вышла “заслуженная благодарность”».
В своём письме Валерий Голубкин, обвиняемый в госизмене, рассказал в том числе про аресты других учёных:
«Я не считаю себя информированным настолько, чтобы делать выводы и выносить суждения насчёт уголовного преследования учёных вообще, которое стало современным трендом. Ведь у каждого своя история со своими последствиями. В то же время могу сказать о том реальном вреде и ущербе безопасности страны, который повлекли за собой аресты А. Губанова и меня. Тем более, что после его ареста я ещё 4 месяца работал и мог вообще убедиться в его последствиях. А после моего ареста, означавшее возможность «закрыть» даже учёного, всю жизнь занимавшегося фундаментальными академическими исследованиями и не имевшего ничего общего с гос. тайной, ситуация пошла «в раскачку», как свидетельствуют доходящие до меня факты.
1. На всех уровнях не подлежит сомнению необходимость заботиться о сохранении преемственности научных школ, чтобы обеспечивать выполнение прорывных научных исследований, в том числе имеющих оборонное значение не только в настоящее время, но и в будущем. Однако «дела против ведущих учёных» не только «обезглавливают» эти школы, но и приводят к реальному оттоку молодых, но уже квалифицированных специалистов, не желающих также оказаться за решёткой. Так что ни о какой преемственности научных школ речь идти уже не может.
2. Всё больше научных сотрудников отказывается от выполнения работ по международным контрактам, глядя на наш с Губановым печальный опыт и посадки других учёных.
3. Прерывается годами налаженный механизм подготовки новых поколений студентов в вузах теми самыми преследуемыми ведущими учёными, процесс передачи им своего практического опыта. Например, я 40 лет преподавал в МФТИ, подготовил по аэродинамике более 2 тыс. студентов, которые сейчас пишут благодарственные письма. И вот теперь мне, заслуженному профессору МФТИ, вышла “заслуженная благодарность”».
"Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores.
from vn
