В завершение вечера простая мысль - Россия и Штаты теперь партнеры, ведущие активные переговоры по множеству треков, от ближневосточного и арктического, до экономического сотрудничества и совместной разработки ресурсов.
Украина же - только одна из тем, которую обе стороны стремятся как можно скорее спихнуть в долгий ящик и забыть, не говорить про нее.
Тем более, одному "уважаемому партнеру" до нее дела нет вообще, а другой столь сильно в ней заинтересован, что предпочел бы разбираться с нею интимно, без свидетелей.

Именно это и стоит записать в итог долгого и трудного дня.
Казалось бы, читая унылые и нудные расшифровки разговора с обеих сторон, что ничего не изменилось.
Нет - на деле изменилось все.
И мы это скоро увидим, как и остальные жители нашей маленькой планеты...

В 1972 году состоялся исторический визит президента США Ричарда Никсона в Китайскую Народную Республику, который ознаменовал поворот в отношениях двух стран. До этого США и Китай находились в состоянии политической конфронтации, особенно после победы коммунистов в гражданской войне 1949 года. Однако ухудшение советско-китайских отношений и желание США ослабить напряженность в Холодной войне способствовали сближению. Встреча Никсона с председателем КНР Мао Цзэдуном и переговоры с премьером Чжоу Эньлаем заложили основу для нормализации отношений и ослабления изоляции Китая на международной арене.

Визит привел к подписанию Шанхайского коммюнике, в котором стороны подтвердили важность единого Китая (включая Тайвань) и необходимость дальнейшего диалога. Это событие стало ключевым шагом в открытии Китая миру и стратегическим ходом США в глобальном противостоянии с СССР. В последующие годы дипломатические связи укрепились, а в 1979 году США официально признали КНР, установив с ней полные дипломатические отношения.

Возможно ли возродить в России образование уровня СССР? Нет, невозможно. Даже если бы у власти стояли коммунисты, это было бы неосуществимо. Все разговоры об этом, вся критика капиталистической системы — спекуляции и популизм.

Образование можно условно разделить на общее и специальное. Общее образование даёт базовые навыки коммуникации и понимания мира, его основная цель — подготовка к получению специального образования и профессии. Это касается не только квалифицированных специалистов, но и работников сферы услуг, водителей, курьеров. Без общего образования невозможно жить и работать в современном мире.

Любое образование требует практического применения. Мышление, как и мышцы, не может развиваться исключительно в теории, ему необходима постоянная тренировка. Соответственно, качественное образование немыслимо без рабочих мест, где полученные знания можно применять. Отсюда очевидный вывод: деградация образования — следствие деградации структуры рынка труда. Невозможно просто научить людей быть образованными, если у них нет возможности работать там, где образование действительно требуется. Для этого нужны рабочие места, а рабочие места требуют рынка сбыта, поскольку без покупателей производство теряет смысл.

Искусственно создать рынки сбыта невозможно. Нереально производить в России товары, для производства которых в мире задействованы ресурсы и технологии множества стран. Например, выпуск современных компьютерных чипов в замкнутой автаркической системе, подобной СССР, обречён на отставание: в лучшем случае получится технология 50-летней давности, в худшем — просто выброшенные деньги. Опора исключительно на собственные силы не приведёт к созданию высококвалифицированных специалистов, а лишь законсервирует отставание в мышлении и технологиях на десятки лет.

Наконец, очевидно, что образовательная система нуждается не в возвращении к советской модели, а в реформе, адаптированной к современным реалиям. Современные рабочие места требуют от людей динамичности, гибкости и способности быстро фильтровать информацию, отличая полезное от бесполезного, правду от лжи. Времени на углублённое изучение классической литературы или биологии просто нет. Оставьте это дело советским реваншистам, которые хотят в Индустриализацию 2.0 (фантастика покруче Мстителей).

Образование XX века было ориентировано на обслуживание промышленного, конвейерного производства. Современный мир, напротив, требует навыков работы с огромными потоками информации. Проблема не в том, что капитализм деградировал, а в том, что технологии ушли далеко вперёд, оставив образовательную систему в прошлом. Она, конечно, нуждается в реформе, но не в коммунистах.

Действительно ли советское образование было направлено на всестороннее развитие личности? Конечно, нет — это миф. В его основе лежит представление о том, что советские работодатели нанимали людей не за профессиональные качества, а за соответствие идеологическому образу «нового человека». Возможно, такой подход и применялся в случае с политической карьерой, но крайне маловероятно, что он имел какое-либо значение в бесчисленных бюро, конторах и плановых комитетах СССР.

Те, кто отвечал за выполнение плана, кто нес ответственность за его срыв, были заинтересованы не в «личностях нового типа», а в специалистах, способных решать конкретные задачи. Особенно остро эта потребность проявлялась в военное время, когда требования к специализации были максимальными: без этого просто невозможно было выжить.

Специализация противоположна всестороннему развитию личности. Эти понятия несовместимы: одно исключает другое. Плановая экономика, нормативы, строительство самолетов, поездов, дорог, развитие сельского хозяйства, оборонная промышленность — всё это требовало не «гармонично развитых личностей», а узких специалистов. Советская система изначально была несовместима с коммунистическими идеалами и на деле их отвергала (что, в конечном счёте, и привело к трансформации СССР в Российскую Федерацию).

(Лайфхак: как преодолеть «болезнь специализации» и действительно развиваться всесторонне — перестать гнаться за экономическими показателями. Искусственно замедлять урбанизацию, целенаправленно мешать специализации и освобождать людям время и силы для творческого роста и саморазвития)

Безусловно, в СССР существовала программа всеобщего образования. Но, как я уже писал в комментариях, эта программа не имела никакого отношения к социализму. Всеобщее и бесплатное школьное образование — это достижение капитализма, шаг в рамках национального строительства (Великобритания, Франция, Пруссия, Австрия, Италия задолго до Октябрьской революции).

Цель всеобщего бесплатного обязательного образования заключалась не в формировании всесторонне развитой личности, а в унификации сельского населения с его бесчисленным количеством языков и диалектов, и подготовке его к динамичной городской жизни и необходимости контактировать каждый день с незнакомыми людьми, которых иной раз даже никогда не видел вживую (пресса, переписка).

Программа советского Ликбеза — это, по сути, программа подготовки к урбанизации и индустриализации. В этом смысле СССР лишь шел по пути национальных государств, заимствуя у загнивающей буржуазии большинство идей государственного строительства. То есть те национально-капиталистические идеи, которые современные красные националисты преподносят как якобы уникальные достижения коммунизма, марксизма-ленинизма, интернационализма и мудрейших советских вождей.

В России существуют два вида антисоветчины: правая — националистическая, фашистская, монархическая, и лево-центристская — социал-демократическая, либеральная, анархистская. Первая практически не преследуется по закону, тогда как вторая может стать основанием для признания человека иноагентом со всеми вытекающими последствиями.

Получается, определяющим фактором для репрессий является не сам факт критики СССР, а с каких позиций она ведётся — допустима только критика с точки зрения российского национализма.

Отсюда вытекает парадоксальная ситуация: левые оппортунисты и ревизионисты, проводящие свою политику якобы в интересах буржуазии, становятся объектами преследований со стороны этой самой буржуазии.

При этом ортодоксальный интернациональный революционный марксизм не только не подвергается преследованиям, но даже получает государственную протекцию. Закон о борьбе с реабилитацией нацизма, культ ВОВ, КПРФ во власти и прочее позволяют не только институционализировать многие советские символы, идеи, литературу и риторику, но и обеспечить карательные меры против несогласных.

Выходит, что ярые революционеры оказываются для власти более приемлемыми, чем оппортунисты и ревизионисты. Первых практически не репрессируют, несмотря на их якобы классовое противостояние, а вторых преследуют (хотя и не всех, конечно), несмотря на классовую близость. Почему так? Конечно, потому что ортодоксальный марксизм тесно связан с советофилией, которую власть рассматривает как один из видов национализма.

Антисоветчики любят критиковать советскую бюрократию, обвиняя её в угнетении советского народа, узурпации средств производства, реставрации капиталистических отношений и тому подобном. Я категорически с этим не согласен.

Бюрократия — это лишь симптом, но не корень проблемы. Советская проблема была гораздо шире и потому еще удивительнее, что даже при социалистических отношениях могли возникать иерархия и формы, напоминающие эксплуатацию.

Я считаю, что дело было не столько в бюрократии, сколько в поставленных экономических задачах. Главной проблемой было стремление к безграничному экономическому росту, которое подчиняло человека производственной системе. Эта система не позволяла людям быть самими собой, расслабляться, выбирать свой путь — она их формировала под себя через образовательную и производственную системы.

Если копнуть глубже, становится очевидно, что цели Советского Союза определялись не только и не столько советским руководством или бюрократией, сколько мировыми экономическими и политическими условиями. Обвинять советских бюрократов в предательстве коммунистических идеалов — значит не понимать глобальные процессы XX века.

Советская бюрократия на самом деле не создавала и не разрушала той экономической системы, которая сложилась не только в Советском Союзе, а, что куда важнее, в мире. Плановая экономика для советских властей была объективна и необходима не потому, что они все так замышляли с самого начала, а потому что так было лучше всего для российской экономики начала XX века.

Политики обманывают людей не потому, что сама по себе политика предполагает обман, а потому, что если бы они говорили правду, им бы просто не поверили. Политические и экономические процессы слишком сложны и далеки от жизни обычного человека. Если объяснять их напрямую, люди либо не поймут, либо просто откажутся принимать такую реальность. Поэтому политика неизбежно скатывается в популизм — иначе невозможно управлять обществом. Хорошо это или плохо, вопрос открытый, но ясно одно: на определённой стадии развития без обмана управление людьми оказывается невозможным, иначе общество просто развалится.

Это касается всех политических течений — либералов, коммунистов, фашистов, социал-демократов. Сам факт существования политики говорит о том, что общество ещё не достигло такого уровня развития, на котором обман больше не нужен. Эту проблему нельзя решить просто объяснением сложных процессов, потому что сама система мирового устройства — с конкурирующими государствами, элитами и интересами — вынуждает политику существовать. Значит, чтобы преодолеть обман, нужно преодолеть саму политику.

Однако преодолеть политику с помощью политики невозможно, так же как нельзя преодолеть обман с помощью ещё большего обмана. Общество, построенное на государственном управлении, не может прийти к состоянию, в котором государство исчезает само собой. Если говорить, например, о коммунизме, то его нельзя создать через разрастание государственного аппарата. Коммунизм — это не одно большое централизованное государство, распространившееся на всю планету. Напротив, его суть в полном преодолении государства как такового.

Таким образом, если целью является общество без политики и обмана, то его нельзя строить через традиционные политические механизмы. Это должен быть принципиально иной путь, выходящий за рамки существующей логики власти и управления.

Сейчас много пишут и говорят о демографическом кризисе, это большая проблема. А вот как феерично эту проблему решали при коммунистах в Румынии.

Румынский коммунизм среди всех вариантов восточноевропейского коммунизма был в наибольшей степени пронизан национализмом и великодержавием. Конечно, албанцы, поляки, восточные немцы, даже миролюбивые болгары и венгры вполне успешно синтезировали марксизм-ленинизм с этническим и государственным национализмом, но только в Румынии этот синтез в эпоху Чаушеску приобрел совсем уж вопиющие черты, о чем я уже писал.

Само собой, будучи страной, претендующей на некий статус экономически сильной региональной державы, Румыния нуждалась в людях. А с этим были серьезные проблемы: несмотря на преимущественно аграрное и довольно отсталое население, Румыния плелась в демографическом хвосте Европы, имея к 1965 году очень низкий коэффициент рождаемости (1.9; хуже ситуация была только в социалистической Венгрии, хотя в целом капиталистический Запад и коммунистический Восток Европы по динамике показателя фертильности не отличались вообще ничем).

Изначально в провозглашенной в 1947 году Румынской Народной Республике аборты были под запретом (как и в СССР), но на волне десталинизации в 1957 году румыны операции по искусственному прерыванию беременности либерализовали (как и в СССР). И очень просчитались, т.к. благодаря труднодоступности контрацептивов, дешевые аборты стали для румынских женщин буквально основным “противозачаточным средством”. 

Короче, и так невысокий индекс рождаемости с 1957 пошел резко вниз, всполошив мечтающее о новых миллионах граждан партийное руководство, которое не нашло ничего лучше, как просто вернуться к ранней практике почти полного запрета на проведение абортов (обвинив параллельно в подрыве демографии “либералов-ревизионистов”, коварно протащивших декрет 1957-ого). В результате Румыния стала единственной страной соцлагеря, пошедшей на такие крутые меры. 

И это столь простое, сколь и гениальное решение возымело мгновенный эффект: уже в следующем 1966 году коэффициент рождаемости подскочил до феноменальных цифр (3.66), осветив лучиками радости лицо нового генсека Компартии Румынии Николае Чаушеску.

Однако слишком долго радоваться ему не пришлось, т.к. после 1969 года рождаемость начала снижаться, достигнув коэффициента в 2.44 в 1973 году. Виной этому были объявлены нелегальные абортмахеры (обеспечившие румынкам самую высокую смертность среди беременных в Европе), с которыми “гений Карпат” развернул отчаянную борьбу, слегка выправив демографическую кривую. Но ненадолго, т.к. после 1977 она вновь устремилась вниз. 

К 1983 году показатель рождаемости снизился до 2.21 и вновь огорченный Чаушеску задействовал репрессии и массированную пропаганду, добившись кратковременной стабилизации уровня рождаемости (2.26), но в 1988 году демографическая кривая снова подло упала до 2.14. Падение самого режима Чаушеску в декабре 1989 вкупе с отменой репрессивной политики в отношении контрацепции и прерывания беременности лишь придало резкости этой неумолимой тенденции; коэффициент рождаемости упал до 1.4-1.5, где и держится до сих пор.

Короче, несмотря на маниакальное стремление к увеличению рождаемости через репрессии и бесконечную пропаганду многодетности и радости патриотического материнства, - не сопровождающихся адекватными вложениями в социальную инфраструктуру (образ переполненных школ с плохим обучением, детских поликлиник с огромными очередями, многочисленных отказников, распиханных по столь же многочисленным и плохо финансируемым детским домам - это то, что сегодня является традиционным козырем антикоммунистов), - румынским коммунистам так и не удалось переломить объективную тенденцию, порожденную урбанизацией, вовлечением женщин в трудовую жизнь и духовной эмансипацией.

Полистал немного ленту иноагента Рудого и заметил, с какой волной хейта он сталкивается каждый раз, когда критикует российских коммунистов или СССР. На мой взгляд, причина в том, что Рудой замахивается на самое святое — на советский патриотизм.

Коммунизм, как я уже говорил, — одно из националистических движений России. Изначально никто не планировал, что так получится, но исторические процессы нередко оборачиваются против замыслов их идеологов. Пройдя через логику государственного строительства, коммунизм превратился в свою противоположность.

Характерная черта России XX века — концентрация всех ресурсов и усилий государства на восстановлении территориальной целостности и обретении геополитического господства в регионе, а при возможности — и в мире. Так называемое "движение к коммунизму" оказалось идеально подходящим для обоснования необходимости безграничного роста промышленности и мобилизации всего населения. Не спрашивай, что коммунизм может сделать для тебя, спроси, что ты можешь сделать для коммунизма.

Советский патриот недоволен не потому, что критика коммунизма лжива, а потому что она посягает на основу советского национализма — на моральное право формировать облик не только России, но и всей планеты.

Чем, собственно, недовольны российские коммунисты, находящиеся в оппозиции к власти? Уж точно не внутренней политикой Путина, которая, при всех издержках, куда более демократична и свободна, чем советская. Их раздражает утрата Россией промышленного и мобилизационного потенциала, а следовательно — и геополитического господства на Кавказе, в Восточной Европе, на Ближнем Востоке, в Азии и Латинской Америке.

Они смеются над Путиным и олигархами не потому, что те слишком жестоки и жадны, а потому что они недостаточно принципиальны. Они считают, что власть проводит недостаточно последовательную националистическую политику. В их глазах они слишком слабые. Они ищут компромиссы там, где никаких компромиссов быть не может. Все эти сговоры за спиной пролетариата, заискивание перед американцами, уступки китайцам. Какие же они жалкие эти капиталисты.

Капитализм, по их мнению, не подходит России, потому что делает страну и её народ слишком слабыми, слишком уступчивыми, слишком лицемерными. В то время как необходимо гнуть свою прямую как шпала линию диктатуры пролетариата, чтобы все знали, кто в мире хозяин. Нас перестали бояться, и поэтому нам нужен коммунизм.

Кстати говоря, когда я говорю, что большевики были националистами, я не вкладываю в это слово какой-то негативный смысл, как это делали они сами. Национализм стоит рассматривать не сквозь призму советской истерии, а как историческую необходимость.

Что такое национализм, почему он существует и зачем — это не вопрос "плохих мыслей плохих людей". Национализм — это, в первую очередь, идеологическое выражение экономических и социальных процессов. Например, я вижу в национализме стремление к унификации языков и культур. Это вовсе не так плохо, как многим может показаться. Да, разнообразие языков и культур — это безусловно богатство человеческой истории, но в то же время и барьер во взаимопонимании. Социальное разнообразие делает нас более чужими друг другу.

Большевики, реализуя программу ликвидации безграмотности и проводя реформу русского языка (к слову, разработанную ещё при монархистах), сделали многое для того, чтобы сплотить народы бывшей Российской Империи. Это, пожалуй, положительная сторона национализма. Другое дело, что национализм почти всегда сопровождается насилием и принуждением — от давления на инакомыслящих до депортаций и геноцида.

Так что не стоит думать, будто, называя коммунистов националистами, я хочу их оскорбить. Я скорее хочу показать лживость советской пропаганды касательно интернационализма. Потому что тема интернационализма использовалась как одно из обоснований не только для внешней политики России, но и морального превосходства русских (которые советских) над остальными народами.

Тут и до откровенного шовинизма рукой падать. Ведь как только ты ставишь себя выше остальных, ты перестаёшь стремиться к диалогу, не готов к уступкам, не пытаешься понять другие народы и государства. На самом деле именно эта неспособность и нежелание понять оппонентов дорого обходились всем националистам, не только большевикам.

Национализм возник как результат осознания хрупкости промышленной системы. Опасность проникновения внешних продавцов в уже сложившуюся производственную цепочку привела к идее централизованного государственного регулирования импорта и экспорта. Современное национальное государство представляет собой, прежде всего, государство, контролирующее свои границы.

Экономическая потребность создала национальную идею, но и эта идея оказала обратное влияние на экономические процессы. Если изначально национализм ориентировался на уже существующую промышленность, то со временем он стал ориентироваться на экономический потенциал как таковой. От осознания уязвимости системы национализм перешел к вопросам перспектив ее развития. Именно осознание перспектив, а не повсеместная индустриализация, сделало национальные движения XX века массовыми.

По сути, многие национальные движения боролись не за сохранение того, что уже было создано, как это было, например, во Франции или Германии, а за то, что они лишь планировали создать, освободившись от империалистической зависимости — национальную промышленность. Примером могут служить арабские страны и Корея. Национализм в этих регионах зародился задолго до того, как там появилась развитая промышленность. Не промышленность порождала там национализм, а наоборот — национализм породил промышленность.

Однако вскоре стало ясно, что национальное освобождение еще не гарантирует автоматического развития национальной промышленности. Иными словами, свобода от империализма еще не означала экономического процветания. Последнее во многом зависело от естественных условий, наличия сырьевых баз, водных ресурсов и так далее.

В конечном счете это привело к дезорганизации и деморализации антиимпериалистических движений по всему миру. Национализм и антиимпериализм, начавшиеся как романтическая борьба за светлое национальное будущее, со временем превратились в геополитический товар. Сегодня националисты, особенно в малых и отсталых странах, борются не столько за национальную независимость, сколько за национальное право выбирать себе покровителя.

Это правило не является абсолютным, но оно прослеживается в политике многих государств. Сегодня большинство из них озабочены скорее шантажом крупных держав (уйду к другому), чем интересами развития национальной промышленности. Национальный суверенитет постепенно исчезает, а реальных политических субъектов становится все меньше. Большинство государств довольствуются лишь "игрой на противоречиях" между мировыми державами.

Самая странная позиция сейчас, как обычно, у Российской Федерации. Российская дипломатия поддерживает сирийское единство. Старая школа! Везде за стабильность. Даже в ущерб себе.

Сформированные сто лет назад после крушения колониальной системы государства лихорадит. Чаще всего они собраны из разнородных кусков в произвольном порядке. Во многих случаях их можно держать вместе только с помощью железной диктаторской рукой, а если она слабеет, то все приводит к резне.

Национальные государства это анахронизм, европейская мода 19 века. Не нужно держаться за эти границы. Тем более что технологии за сто лет так продвинулись, что границы не способны удержать ни от влияния чужих политических идей, ни остановить финансирование извне отдельных групп.

Единственное в чем польза национального государства это какая никакая правовая система и монополия на применение насилия. Необходимо выработать безболезненные способы ликвидации государств, чтоб их переформатирование не приводило к большей крови, чем их существование. Но мучить людей нерушимостью границ не нужно.

Итак, со временем многие националисты пришли к выводу, что национальное государство можно строить ещё до появления развитой промышленности (цикла обрабатывающей промышленности). Они посчитали, глядя на Западную Европу, что любое государство в будущем ждет индустриализация и что ее надо просто подтолкнуть при помощи государственного вмешательства. Таким образом националисты стали развивать инфраструктуру, создавая предпосылки для будущего индустриального рывка. Так, например, происходило в Османской империи в XIX веке.

В свою очередь инфраструктура — дороги, медицинские учреждения, школы — строилась зачастую за счёт заимствований (а как иначе развивать промышленность наперед, кроме как в долг?). Но со временем выяснилось, что для индустриализации, помимо инфраструктуры, нужны еще и естественные материальные условия — водные ресурсы, источники сырья, топлива и так далее.

Однако когда вы развиваете инфраструктуру у вас падает детская смертность и смертность от болезней. Вслед за этим начинает расти численность населения. Предполагалось, что это население должно было быть поглощено будущей промышленностью. Но она не появилась. По крайней мере в достаточном объеме, чтобы поглотить избыток населения. В итоге — перенаселение и безработица. Это особенно ярко видно на примере стран Ближнего Востока: там налицо демографический взрыв и катастрофический дефицит рабочих мест.

Таким образом, одна из глобальных проблем национализма XX века — это излишнее полагание на национальное государство и недооценка естественных условий развития промышленности. Этот национальный фетишизм часто подпитывался, как ни странно, Советским Союзом. СССР активно распространял идею, что все проблемы от империализма, что нужно освободиться от него, и тогда придёт экономическое процветание. Но реальность оказалась иной. Свобода от империализма сама по себе еще ничего не дает. Промышленность нельзя создать по желанию. Её не построить на идее антиимпериалистического освобождения.

С одной стороны это привело к деморализации и банкротству национализма и антиимпериализма в отсталых странах. А с другой стороны, к усилению националистического шовинизма и обвинению Запада во всех своих бедах, хотя в действительности единственная их беда это несоответствие развития инфраструктуры промышленному потенциалу государства. Но это не вина Запада как такового, это вина неравномерного распределения природных ресурсов. Эта проблема нарешается на стадии промышленного развития. Равномерного развития промышленности не будет никогда.

Советский патриотизм как способ насыщения левого движения фашистами? Как вам такое? Мне тут же на ум приходит Пучков с его восхвалением репрессий, депортаций, массовых казней и войн.

Вы, товарищи, поймите, что в основе современного советского патриотизма лежат не интересы интернационального рабочего движения, а горячая и безапелляционная любовь лично к товарищу Сталину и его политике. Словно кто-то хочет донести до нас, что начальство нужно почитать и принимать все его действия как справедливую благодетель.

Конечно, по уму дело-то не в Сталине, а в том, как его воспринимают современники, какой образ в глазах общественности он имеет. Я считаю, что Сталин в глазах россиян имеет образ социальной справедливости, достигаемой через ничем не сдерживаемое насилие. Сталин, как Господь Бог, воздаст каждому по его делам. Вот это людям нравится.

А все эти ваши «лидер пролетарского государства», «интернационалист» и прочее — это все херня для подписчиков Семина. Такой Сталин никому не интересен. Люди не видят разницы между пролетарским государством и непролетарским, несмотря на все старания марксистско-ленинских пропагандистов. Был СССР, теперь Россия — всё, что думать? Погнали, надо защищать национальные интересы от англосаксонских агрессоров и либеральных космополитов.

И вот этот вот образ Сталина перекочевал в образ советского патриотизма. В свою очередь, советский патриотизм легким движением руки пропагандистской машины превращается в один из видов российского патриотизма. Подтверждение чему мы регулярно видим на практике.

Когда мы безапелляционно качали против либералов, когда мы с пеной у рта защищали реальные косяки советской власти, тогда мы перестали привлекать к себе левых, но зато стали прекрасным убежищем для красно-фашистских реваншистов, мечтающих утопить в крови полмира. Это не шутка, посмотрите на то, что пишут подписчики популярных марксистско-ленинских каналов. Для базированного большевика-коммуниста гуманизм и пацифизм — это империалистические пороки. Раз революции в белых перчатках не делаются, значит, кровопролитие должно стать основой социалистических преобразований и, конечно, властвования. Даже Ленин, наверное, охренел бы от современных ленинцев.

СССР известен миру не столько как борец за интересы пролетариата, сколько как активный защитник национализмов малых народов.

https://www.group-telegram.com/sorok40sorok/856
https://www.group-telegram.com/sorok40sorok/857

После краха идеи мировой революции делать ставку на французский, британский или немецкий пролетариат стало совершенно бессмысленно. Зато опора на буржуазный и мелкобуржуазный национализм, на местечковый сепаратизм, противопоставленный крупным империалистическим державам, оказалась куда более эффективней — особенно с точки зрения геополитических интересов СССР.

С этой точки зрения, распад Советского Союза можно рассматривать как финальную точку эпохи национально-освободительных движений XX века. Многие государства на собственном опыте убедились, что одна лишь национальная независимость вовсе не гарантирует ни стабильности, ни процветания. Чаще всё происходит наоборот — выход из “империалистической зависимости” оборачивается затяжным экономическим и социальным кризисом.

Сегодня малые государства всё чаще стремятся примкнуть к более сильным, искать опору — хотя бы экономическую. В крайнем случае — балансируют между интересами крупных держав, но уже не пытаются открыто им противостоять.

Похоже, XXI век станет веком новых империй — но не в старом, колониально-оккупационном смысле, а скорее через внутреннюю тягу слабых стран к объединению. Страны будут вступать в союзы не столько под давлением, сколько по собственной воле — ради выживания и развития. Идеи национального суверенитета в их классическом виде всё больше теряют поддержку. Националисты в малых державах находят всё меньше отклика, потому что для многих становится очевидным: чисто самостоятельное развитие — это уже не про сегодняшний день. Это просто прошлый век.

Самый главный нарратив, который российская пропаганда унаследовала от Советского Союза — это нарратив война-освободителя. С самого начала российско-украинская война преподносилась как борьба с тем самым нацизмом, с которым воевали наши предки. Украинская авантюра с самого начала представала как освободительный поход.

Для создания такого впечатления использовалась не только советская атрибутика у солдат, но и заранее подготовленные пропагандистские образы. Эти образы были напрямую связаны с ежегодным празднованием Дня Победы и Дня защитника Отечества. Цель этого была в том, чтобы убедить общественность в преемственности не только между двумя государствами, но и в преемственности внешней политики.

Российский солдат — освободитель, потому что он делает то же самое, что и его советский предок: он не начинает войну (22 июня 1941 года), а только заканчивает её (9 мая 1945 года).

Главной опорой для поддержания подобного образа являются российские коммунисты. Все без исключения. Историческая задача российского коммунизма, как мы теперь видим, заключалась в защите этого благоприятного внешнеполитического образа от либеральной деконструкции.

Задача российского коммуниста не в том, чтобы бороться за права рабочего класса России, а в том, чтобы бороться с либералами, которые пытаются разрушить советские нарративы, выгодные российской власти.
Коммунисты являются наиболее ярыми защитниками романтического образа российского солдата. Ни монархисты, ни фашисты, ни кто-либо иной не может придать российскому солдату такого сильного чувства благородства и справедливости, как коммунисты. Это они отправили российских солдат воевать с нацизмом, потому что победа над нацизмом — это их исторический подвиг (тоже коммунистический нарратив).

Любой российский коммунист — это союзник российской власти. Борьба коммунистов с монархистами, фашистами и власовцами ведется не по линии борьбы с буржуазией, а по линии борьбы за наиболее привлекательный для широких масс образ российской армии.

Суть дела не меняет того, что среди коммунистов есть единицы, искренне защищающие интересы пролетариата. Не они создают пропагандистскую картинку, а средства распространения информации. Пропаганду контролируют правящие классы, пропаганду контролирует государство.

Единственный способ противостоять такой пропаганде — это полностью противопоставить себя её нарративам. То есть, в открытую разорвать связь с коммунизмом и, если нужно, занять антикоммунистическую позицию: советский солдат не всегда был освободителем, не всегда боролся с фашизмом, не всегда был благороден и справедлив. История знает множество примеров, когда советский солдат может быть легко приравнен к империалистическому, не только по характеру действий его государства, но и по его личным преступлениям.

Что касается роли российских коммунистов во внешней политике России, то можно отметить, что они активно используют обвинения в нацизме и фашизме для демонизации различных народов, включая украинцев, прибалтов, поляков, чехов, евреев, американцев и других.

Стоит лишь кому-то из представителей этих народов высказать нелестное мнение о Советском Союзе или коммунизме, как тут же следуют обвинения в фашизме. Не имеет значения, кто эти люди, в каких отношениях они были с СССР, страдали ли они от советской власти или же просто конкурировали с Советским Союзом на мировой арене, как это происходило с США. Им запрещено, под угрозой обвинений в пособничестве Гитлеру и в геноциде человечества, высказывать недовольство коммунизмом, несмотря на обилие прокоммунистической риторики в российской пропаганде.

С одной стороны, российские коммунисты могут утверждать, что коммунистическая и антифашистская риторика России — это всего лишь прикрытие для оправдания реакционной политики. С другой стороны, если кто-то за рубежом будет сопротивляться даже внешнему проявлению такой риторики, например, запрещая в своей стране советскую атрибутику и меняя названия улиц и городов, то сразу же последуют обвинения в декоммунизации, фашизации и других смертных грехах.

Никто в мире не имеет права противостоять даже видимости прокоммунистической политики Российской Федерации — вот, что говорят нам коммунистические р-р-революционеры, борцы с буржуазной реакцией за международное дело пролетариата! Никто за рубежом не имеет права критиковать буржуазную Россию и оказывать ей какого-либо пропагандистского сопротивления! Новейшее изобретение революционного марксистско-ленинского коммунизма XXI века!

Коммунизм вне всяких сомнений является инструментом России во внешней политике. Его задача — демобилизовать общественное мнение, которое может быть невыгодно для России, и заставить население враждебных или потенциально враждебных стран капитулировать перед российскими интересами, включая те, которые продвигаются с помощью коммунистических нарративов.

P.S. Речь не о том, что антикоммунизм лучше коммунизма, а о том, что в современном мире между ними нет принципиальной разницы.

Итак, главный вопрос, который должен задать себе каждый сознательный левый, каждый сторонник социализма, каждый защитник рабочего класса:

Кому выгоден в России коммунизм? Какие классы прямо сейчас извлекают выгоду из коммунистической пропаганды? Чьи интересы обслуживают сторонники советского патриотизма?

Наши марксистско-ленинские вожди просто в край охерели своими нападками на либералов. Ой, ой, ой, мы защищаем нашу историю от очернения, поэтому оправдываем депортации, репрессии, абсолютно небрежно проведенную коллективизацию и так далее.

А кому это выгодно, не расскажете? Кому выгодно отбеливать историю Советского Союза в XXI веке? Пролетариату, что ли? Что за бред. Все средства производства, а значит и средства пропаганды, контролирует буржуазия. Каким образом наши выдающиеся диалектики собираются перекричать Соловьева?

Наоборот, Соловьев и Ко с удовольствием послушают, как марксисты травят либералов, оправдывая вообще что угодно. А потом громогласно заявят на миллионную аудиторию: «Лес рубят, щепки летят, все репрессии, связанные с СВО, — это вынужденная мера для борьбы с мировым нацизмом».

Кто в реальности извлекает выгоду от борьбы с либералами? Минобороны и ФСБ, которые претендуют на советское наследство. Для них стараются наши марксисты-ленинцы. Пролетариат вообще никакой выгоды от этого не получает. Ему и фиолетово на то, что там говорят либералы, у него родины-то нет. По крайней мере сейчас нет. Ему вообще-то все равно, что Нормандия, что Окинава, что Ленинград, точно так же, как и советско-империалистические преступления. Это просто данность, которую он принимает и с которой ничего не может сделать.

Но вот кому не безразлично — так это советско-российскому патриоту, любителю жесткой государственной руки. Ему нужно не просто оправдать советскую силовую машину как таковую, но и публично пожаловаться, что нынешняя-то дрейфует не туда. Не благородны вы, господа прокуроры, следователи, советские офицеры, слишком уж заритесь на монархизм и фашизм. Не хорошо, не порядочно. Ваша репутация будет лучше, если вы обвешаетесь советским тряпьем и будете безоговорочно соблюдать все требования истинной антифашистской борьбы.

Главное, короче, не то, что вы делаете, а как вы при этом выглядите. Вот и весь марксистско-ленинский консенсус с властью. До свидания.

Есть такой извечный вопрос: а что вы предлагаете? Вопрос, на самом деле, справедливый, потому что предложить какую-либо реальную альтернативу происходящему не может никто. Общество словно топчется на месте, перебирая идеи и практики прошлого, но не решаясь полностью внедрять их. Мы как бы пытаемся уйти от идеологического монотеизма к плюрализму. Короче говоря, пока не просматривается никакой конкретной альтернативы, повсюду господствует эклектика.

Тем не менее, я призываю задуматься вот о чем. Как люди, которые не могут взять ответственность за свою жизнь прямо сейчас, намерены взять на себя ответственность за целое государство? Как вы себе это представляете? Трагический опыт Советского Союза показал, что на романтике революции невозможно построить работающее общество. Общество вообще не может существовать по марксистско-ленинской идеологии.

Это значит, что даже если вы не готовы отвергать марксизм-ленинизм, вам все же стоит задуматься, что произойдет на следующий день после революции. Как вы будете управлять обществом, куда его направите и, что важнее всего, с каким человеческим материалом вам предстоит работать? То есть смогут ли люди правильно понимать ваши распоряжения или натворят делов?

Политика, по сути, является простым инструментом для достижения определённых целей. Она не может дать вам никаких навыков, она только усиляет их, действует как рычаг, приложенный к вашим способностям. Если вы ничего не умеете сейчас, то и ваша политика будет такой же, и общество, которым вы будете управлять, тоже будет соответствующим.

Свою жизнь надо брать в свои руки прямо сейчас, а не ждать захвата власти, не надеяться на обострение империалистических противоречий и мировую войну. Люди, которые не готовы двигать общество вперед сейчас, отказываются от идей саморазвития и низовой организации сегодня, не смогут предложить ничего человечеству. Они, как и большевики, в конечном итоге будут вынуждены плыть по течению, оправдывая свои провалы и ошибки действиями оппортунистов и ревизионистов.