политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук
Особенность момента: руководство России инициирует процедуры присоединения новых территорий и теряет Лиман. Внутриэлитные конфликты уже просматриваются в паблике, а социум мультиплицирует тревогу и молчаливо накапливает недовольство/протестный потенциал.
1. Риск-фактор: на сцену политической жизни вышли варлорды. Им явно тесно в рамках их нынешнего функционала, и они хотят расширить свое влияние, в том числе и за счет получения контроля над отдельными сферами деятельности и, прежде всего - военной. Монополия на силу и насилие скоро может быть утеряна государством, хотя пока этого не произошло.
2. Присоединение новых территорий планировалось как праздник, который даст глубинному народу имперской радости, а властям обеспечит новый взлет рейтингов, однако на фоне объявленной частичной мобилизации, этого, очевидно, не вышло. Праздники с запредельным уровнем тревоги и туманным будущем не дали для властей ожидаемого внутриполитического эффекта.
3. Рейтинги власти резко снизились, и знакомые с закрытой социологией это отлично знают. В опубликованном виде мы вряд ли увидим в ближайшее время что-то соответствующее действительности, однако опубликованный византийским ФОМом уровень тревожности (69%) лучше всяких диаграмм о доверии власти показывает реальное положение дел. При этом вопрос социологии сейчас явно непервостепенный. Какой был рейтинг власти в Чехословакии после 1968 г. или в Польше после «Солидарности»? Примерно 10-15%. Однако и та, и другая власть просуществовала еще достаточно долго, хотя и при поддержке советских штыков.
4. Общество не готово протестовать, так как нет координаторов протеста, но, если они возникнут (в век информационных технологий это возможно и опосредованно, и децентрализованно) – общество может вспыхнуть. Показательно, что границы пока прикрывают, а не закрывают, хотя отток трудоспособного мужского населения приобретает угрожающие формы для экономики страны.
5. Сейчас, после объявления о начале частичной мобилизации, тезисы про деструктивное влияние Запада пропагандистам будет сложнее индоктринировать, хотя они будут стараться засорять эфир и притуплять рефлексию, но оптику и набор идеологем им придется обновить. Скорее всего, они начнут активно искать крайнего, но сразу же скажу, что военкомы в регионах, «ответственные за перегибы», для этого не подходят: слишком мелкие фигурки.
6. На особом положении сейчас нацменьшинства. Подавляющее большинство их представителей думают сейчас свои думы, а в Дагестане, Бурятии, Тыве и Якутии проходят свои акции протеста. Проблема в том, что очень быстро может выясниться, что антимобилизационные настроения разделять будут 80-90% граждан в нацреспубликах. Тем более, что многие сейчас понимают, что самое сложное и напряженное начнется не сейчас, а когда пойдут похоронки.
7. Суверенитет укреплять можно до бесконечности, вот и сейчас он укрепляется до уровня антиколонизационной риторики, которой подкармливают глубинный народ в странах Африки. Здесь ведь тоже нужен баланс между включенностью в глобализационные потоки и собственной субьектностью на международной арене. Иначе состояние экономики будет под стать антиколонизационной риторике африканских стран и Кубы.
8. У правящей верхушки самый простой путь в этой ситуации – возложить всю вину на одного субъекта. В то же время особенность нынешней конфигурации в том, что номенклатура за последние пару лет также очень сильно утратила не только свою субъектность, но и способность действовать. На всех есть свои папочки: в предусмотрительности тут отказать нельзя. Однако устойчивой такой конфигурация вряд ли будет.
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук
Особенность момента: руководство России инициирует процедуры присоединения новых территорий и теряет Лиман. Внутриэлитные конфликты уже просматриваются в паблике, а социум мультиплицирует тревогу и молчаливо накапливает недовольство/протестный потенциал.
1. Риск-фактор: на сцену политической жизни вышли варлорды. Им явно тесно в рамках их нынешнего функционала, и они хотят расширить свое влияние, в том числе и за счет получения контроля над отдельными сферами деятельности и, прежде всего - военной. Монополия на силу и насилие скоро может быть утеряна государством, хотя пока этого не произошло.
2. Присоединение новых территорий планировалось как праздник, который даст глубинному народу имперской радости, а властям обеспечит новый взлет рейтингов, однако на фоне объявленной частичной мобилизации, этого, очевидно, не вышло. Праздники с запредельным уровнем тревоги и туманным будущем не дали для властей ожидаемого внутриполитического эффекта.
3. Рейтинги власти резко снизились, и знакомые с закрытой социологией это отлично знают. В опубликованном виде мы вряд ли увидим в ближайшее время что-то соответствующее действительности, однако опубликованный византийским ФОМом уровень тревожности (69%) лучше всяких диаграмм о доверии власти показывает реальное положение дел. При этом вопрос социологии сейчас явно непервостепенный. Какой был рейтинг власти в Чехословакии после 1968 г. или в Польше после «Солидарности»? Примерно 10-15%. Однако и та, и другая власть просуществовала еще достаточно долго, хотя и при поддержке советских штыков.
4. Общество не готово протестовать, так как нет координаторов протеста, но, если они возникнут (в век информационных технологий это возможно и опосредованно, и децентрализованно) – общество может вспыхнуть. Показательно, что границы пока прикрывают, а не закрывают, хотя отток трудоспособного мужского населения приобретает угрожающие формы для экономики страны.
5. Сейчас, после объявления о начале частичной мобилизации, тезисы про деструктивное влияние Запада пропагандистам будет сложнее индоктринировать, хотя они будут стараться засорять эфир и притуплять рефлексию, но оптику и набор идеологем им придется обновить. Скорее всего, они начнут активно искать крайнего, но сразу же скажу, что военкомы в регионах, «ответственные за перегибы», для этого не подходят: слишком мелкие фигурки.
6. На особом положении сейчас нацменьшинства. Подавляющее большинство их представителей думают сейчас свои думы, а в Дагестане, Бурятии, Тыве и Якутии проходят свои акции протеста. Проблема в том, что очень быстро может выясниться, что антимобилизационные настроения разделять будут 80-90% граждан в нацреспубликах. Тем более, что многие сейчас понимают, что самое сложное и напряженное начнется не сейчас, а когда пойдут похоронки.
7. Суверенитет укреплять можно до бесконечности, вот и сейчас он укрепляется до уровня антиколонизационной риторики, которой подкармливают глубинный народ в странах Африки. Здесь ведь тоже нужен баланс между включенностью в глобализационные потоки и собственной субьектностью на международной арене. Иначе состояние экономики будет под стать антиколонизационной риторике африканских стран и Кубы.
8. У правящей верхушки самый простой путь в этой ситуации – возложить всю вину на одного субъекта. В то же время особенность нынешней конфигурации в том, что номенклатура за последние пару лет также очень сильно утратила не только свою субъектность, но и способность действовать. На всех есть свои папочки: в предусмотрительности тут отказать нельзя. Однако устойчивой такой конфигурация вряд ли будет.
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from vn
