На подмосковной даче в Мамонтовке Павел познакомился с Верой, которая жила там с родными. Павлик очень редко встречался с Верой и всегда случайно. А полюбил её навсегда. Мечтал о Вере и жил этой мечтой.
2 сентября (понедельник) 1918 г. Что делать? Старый, испытанный способ. Незачем ходить перед домом Веры. А ходи по Тверской и жди встречи, через ½ года, быть может, я её и встречу. А телефон у них не работает — прямо можно с ума спятить.
3 сентября (вторник). Штора на окне снова пришла в неподвижное состояние. После долгого, долгого колебания зашёл в подъезд и спросил швейцара: «Приехали ли М-ны?». И тут последовал voix de grace: «Не приезжали». Я остался спокоен, как человек, который оглушён. И сейчас спокоен, даже, вероятно, скоро смогу начать заниматься. Но внутри у меня пусто, словно всё выметено. Я не в скверном состоянии, у меня никакого настроения, мне всё равно.
9 сентября (понедельник). Под вечер пошёл к Лене и заставил её играть. Выбрал я ноктюрн Döhler'a, так думал создать этим соответствующее настроение. Эффект получился значительно сильнее, чем я хотел. Мои мысли обратились к Верочке, и я чрезвычайно ясно — ясно до боли — представил себе её фигуру, её милое лицо, её голос. С чувством безвыходного отчаяния шёл я домой, тщетно стараясь усилием воли создать себе равнодушное настроение. Только по приходе домой я несколько пришёл в себя.
10 сентября (вторник), 10 час. Спал я плохо, всю ночь в моем мозгу вертелись мотивы. Phantasie Impromptue и Capricio Brillante (Мендельсона); а над всем этим — Верочка. Я её видел такой, какой она была в Мамонтовке (хотя она мало с тех пор переменилась, но всё же переменилась) , а также на фотографии гимназического выпуска. И вперемежку всё время жгучая мысль: «Никогда, никогда...». Хотя я твёрдо решил не смотреть на её окно, но, когда проходил мимо, не мог удержаться. По пути туда (20 ч.) штора была поднята и было темно. На обратном (0 ч.) спущена и светло (у неё и в столовой). Неужели горничная действительно у неё поселилась? Хуже всего то, что на меня опять напало сомнение, хотя я и понимаю, что это нелепость, что это абсолютно невозможно. Мне сейчас пришло в голову, что самое жестокое — это не отнять у человека последнюю надежду, а, наоборот, дать ему искорку надежды в явно (для него самого) безнадёжном случае.
1 сентября. Я узнал тайну «шторы»: там кто-то живёт. Казалось бы, что всё это не особенно должно на меня повлиять. Между тем я пришёл в ужасное состояние. Впервые за всю историю это состояние просилось наружу; более того, мне трудно было сдержаться, и даже не вполне смог это сделать: если моя физиономия и изображала нечто вроде улыбки, то усидеть на месте я совершенно не был способен. Узнал, что Вера с родными в Киеве. Особенно мучительна была картина, которую я себе представил: людная улица, солнечный, тёплый день, она в спокойно хорошем настроении и с радостным лицом... По дороге домой я окончательно успокоился; сейчас мне только немного грустно, не более.
18 октября (пятница). Два дня неумеренно много мечтал о Верочке... Только один раз мне пришла мысль в голову: «А ведь этого никогда не будет», — и мне стало очень не по себе.
26 ноября (вторник). Не могу себе представить, чтоб я полюбил другую. Смотрю я на хорошенькую девушку с удовольствием, охотно разговариваю, даже познакомлюсь, но и только.
На подмосковной даче в Мамонтовке Павел познакомился с Верой, которая жила там с родными. Павлик очень редко встречался с Верой и всегда случайно. А полюбил её навсегда. Мечтал о Вере и жил этой мечтой.
2 сентября (понедельник) 1918 г. Что делать? Старый, испытанный способ. Незачем ходить перед домом Веры. А ходи по Тверской и жди встречи, через ½ года, быть может, я её и встречу. А телефон у них не работает — прямо можно с ума спятить.
3 сентября (вторник). Штора на окне снова пришла в неподвижное состояние. После долгого, долгого колебания зашёл в подъезд и спросил швейцара: «Приехали ли М-ны?». И тут последовал voix de grace: «Не приезжали». Я остался спокоен, как человек, который оглушён. И сейчас спокоен, даже, вероятно, скоро смогу начать заниматься. Но внутри у меня пусто, словно всё выметено. Я не в скверном состоянии, у меня никакого настроения, мне всё равно.
9 сентября (понедельник). Под вечер пошёл к Лене и заставил её играть. Выбрал я ноктюрн Döhler'a, так думал создать этим соответствующее настроение. Эффект получился значительно сильнее, чем я хотел. Мои мысли обратились к Верочке, и я чрезвычайно ясно — ясно до боли — представил себе её фигуру, её милое лицо, её голос. С чувством безвыходного отчаяния шёл я домой, тщетно стараясь усилием воли создать себе равнодушное настроение. Только по приходе домой я несколько пришёл в себя.
10 сентября (вторник), 10 час. Спал я плохо, всю ночь в моем мозгу вертелись мотивы. Phantasie Impromptue и Capricio Brillante (Мендельсона); а над всем этим — Верочка. Я её видел такой, какой она была в Мамонтовке (хотя она мало с тех пор переменилась, но всё же переменилась) , а также на фотографии гимназического выпуска. И вперемежку всё время жгучая мысль: «Никогда, никогда...». Хотя я твёрдо решил не смотреть на её окно, но, когда проходил мимо, не мог удержаться. По пути туда (20 ч.) штора была поднята и было темно. На обратном (0 ч.) спущена и светло (у неё и в столовой). Неужели горничная действительно у неё поселилась? Хуже всего то, что на меня опять напало сомнение, хотя я и понимаю, что это нелепость, что это абсолютно невозможно. Мне сейчас пришло в голову, что самое жестокое — это не отнять у человека последнюю надежду, а, наоборот, дать ему искорку надежды в явно (для него самого) безнадёжном случае.
1 сентября. Я узнал тайну «шторы»: там кто-то живёт. Казалось бы, что всё это не особенно должно на меня повлиять. Между тем я пришёл в ужасное состояние. Впервые за всю историю это состояние просилось наружу; более того, мне трудно было сдержаться, и даже не вполне смог это сделать: если моя физиономия и изображала нечто вроде улыбки, то усидеть на месте я совершенно не был способен. Узнал, что Вера с родными в Киеве. Особенно мучительна была картина, которую я себе представил: людная улица, солнечный, тёплый день, она в спокойно хорошем настроении и с радостным лицом... По дороге домой я окончательно успокоился; сейчас мне только немного грустно, не более.
18 октября (пятница). Два дня неумеренно много мечтал о Верочке... Только один раз мне пришла мысль в голову: «А ведь этого никогда не будет», — и мне стало очень не по себе.
26 ноября (вторник). Не могу себе представить, чтоб я полюбил другую. Смотрю я на хорошенькую девушку с удовольствием, охотно разговариваю, даже познакомлюсь, но и только.
BY воспоминания математиков
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The regulator took order for the search and seizure operation from Judge Purushottam B Jadhav, Sebi Special Judge / Additional Sessions Judge. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp.
from vn
