дома у Долорс светопреставление: внучка страдает анорексией, внук, кажется, гей, дочь на работе подвергается харрассменту, за который получает повышение, зять изменяет дочери со школьницей, а у самой Долорс отказал речевой аппарат после инсульта, и все вокруг, кроме чуткого внука, считают ее глухой и слепой, из-за чего у Долорс есть возможность сидеть в углу гостиной, наблюдая весь этот печальный цирк как будто через замочную скважину - в двери, которой нет.
еще ей 85, и нужно успеть связать для внучки свитер. а пока вяжется свитер, можно многое вспомнить. человека, который был ей мужем. человека, которого она любила. человека, которого она хотела погубить. истории из молодости, прежние нравы, обычаи, моду, запреты и запретные удовольствия. как оно было тогда и как сейчас - подумать только, как сильно все поменялось.
свитер вяжется, повествование течет и не прекращается, плавно и легко, как нитка, мелькает среди спиц, как ручей, течет между камнями, как песня, льется из самого сердца, как большая бумажная карта, разворачивается в цепкой памяти. то мы в гостиной, где зять шушукается по телефону, думая, что его не слышат, то в книжном магазине с любимым Долорс, то снова здесь, удивляемся - как это никто не видит, что внучка - одна кожа да кости, и обратно - к сложному, импульсивному решению Долорс, которое перевернуло судьбу нескольких людей. потом еще одно. потом еще.
в этой книге нет языковых изысков, дотошных описаний чего-либо, глубокой философии, но в ней есть мудрые замечания о людях и жизни, очень натуральный внутренний голос 85-летней старушки, которая шита отнюдь не лыком, а жесткими и блестящими цветными нитками, и есть изумительное течение текста, в котором то ты плывешь по поверхности - настоящее время, то погружаешься в глубину - прошлое, то еще глубже - далекое прошлое, то выныриваешь обратно и даже чуть выпрыгиваешь из воды - попытка заглянуть в будущее, успеем ли довязать свитер, оставить внучке память о себе, наладить с ней хоть какую-то связь? и все это в рамках одной главы, из слоя в слой, из абзаца в абзац, совершенно невозможно оторваться.
так уж вышло, что я не поддерживаю философию главной героини «брать от жизни все и неважно, какими средствами», но это не помешало мне получить интеллектуальное и эстетическое удовольствие от книги. все равно это было великолепно.
дома у Долорс светопреставление: внучка страдает анорексией, внук, кажется, гей, дочь на работе подвергается харрассменту, за который получает повышение, зять изменяет дочери со школьницей, а у самой Долорс отказал речевой аппарат после инсульта, и все вокруг, кроме чуткого внука, считают ее глухой и слепой, из-за чего у Долорс есть возможность сидеть в углу гостиной, наблюдая весь этот печальный цирк как будто через замочную скважину - в двери, которой нет.
еще ей 85, и нужно успеть связать для внучки свитер. а пока вяжется свитер, можно многое вспомнить. человека, который был ей мужем. человека, которого она любила. человека, которого она хотела погубить. истории из молодости, прежние нравы, обычаи, моду, запреты и запретные удовольствия. как оно было тогда и как сейчас - подумать только, как сильно все поменялось.
свитер вяжется, повествование течет и не прекращается, плавно и легко, как нитка, мелькает среди спиц, как ручей, течет между камнями, как песня, льется из самого сердца, как большая бумажная карта, разворачивается в цепкой памяти. то мы в гостиной, где зять шушукается по телефону, думая, что его не слышат, то в книжном магазине с любимым Долорс, то снова здесь, удивляемся - как это никто не видит, что внучка - одна кожа да кости, и обратно - к сложному, импульсивному решению Долорс, которое перевернуло судьбу нескольких людей. потом еще одно. потом еще.
в этой книге нет языковых изысков, дотошных описаний чего-либо, глубокой философии, но в ней есть мудрые замечания о людях и жизни, очень натуральный внутренний голос 85-летней старушки, которая шита отнюдь не лыком, а жесткими и блестящими цветными нитками, и есть изумительное течение текста, в котором то ты плывешь по поверхности - настоящее время, то погружаешься в глубину - прошлое, то еще глубже - далекое прошлое, то выныриваешь обратно и даже чуть выпрыгиваешь из воды - попытка заглянуть в будущее, успеем ли довязать свитер, оставить внучке память о себе, наладить с ней хоть какую-то связь? и все это в рамках одной главы, из слоя в слой, из абзаца в абзац, совершенно невозможно оторваться.
так уж вышло, что я не поддерживаю философию главной героини «брать от жизни все и неважно, какими средствами», но это не помешало мне получить интеллектуальное и эстетическое удовольствие от книги. все равно это было великолепно.
#tvorozhok_novels
BY my cup of books
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read."
from vn
