Про Elsevier и антифрод в науке #science #career #research_integrity
Набрался смелости поговорить про Elsevier - компанию, в которой я работаю уже почти 3 года. Смелость тут нужна потому, что репутация у компании неоднозначная в академических кругах, многое из того, что можно прочитать, справедливо. Поговорю об этом так, чтоб с работки не поперли.
Очень много споров вокруг open science, Elsevier критикуется в основном за то, что статьи продаются по подписке, которые очень дорогие. Но мир меняется, все понимают, что мы идем к Open Access (это тоже любопытная схема, при которой автор платит за то, чтоб опубликоваться, но хотя бы статьи больше не за пейволом). Крупные организации, такие как European Union, Melinda & Bill Gates Foundation все чаще требуют, чтоб результаты финансированных ими проектов публиковались в Open Access статьях. А после того как администрация Байдена объявила то же самое – весь рисеч, поддержанный правительством США будет опубликован Open Access, – сомнений ни у кого не осталось: крупные паблишеры обречены искать новые схемы монетизации.
Но в моем понимании у Эльсивира производная положительная – все больше и больше статьей в Open Access, все больше доля информационных решений в сравнении с “core business”. Я перестал париться, когда перешел почти полностью в Research Integrity, по сути антифрод в мире науки. Если раньше я отбалтывался в стиле “не можешь победить – возглавь”, то теперь я прекрасно понимаю свою миссию (как бы высокопарно это ни звучало) – в такой гонке при резко увеличивающихся темпах публикации статей и резко возрастающем количестве сомнительного контента кто-то должен применить Data Science для того, чтоб мусорных опубликованных статей было меньше.
Сейчас моя основная деятельность – борьба с paper mills. Упрощая, это такие организации (чаще всего в Китае или Индии, но в РФ тоже замечены), которые за деньги опубликуют твою статью, каким бы шлаком она ни была. Схемы разные, но чаще всего это “свои” издатели и ревьюеры. Из-за вечной гонки “publish or perish” это уже выросло в глобальный бизнес с оценкой ~$100M. Проблема острее в странах типа Китая или РФ, где KPI исследователей зачастую привязаны к тому, индексируются ли статьи в Scopus или WebOfScience, отсюда и черный бизнес – помню, видел принты на асфальте прямо на Мясницкой в 10 шагах от ВШЭ, обещающие “опубликовать твою статью в скопусе”. Также активный подвид этого бизнеса – authorship for sale – когда у исходного драфта статьи, скажем, два автора, а потом в финальной версии вдруг 10, в этом случае восьмерых за деньги “отпаравозили”, включив в соавторы.
Как именно мы боремся с paper mills – не расскажу, NDA. Очевидно, нельзя рассказывать, как ты борешься с мошенниками, иначе ты этим мошенникам поможешь. Но из простых вещей – флаги типа невалидных имейлов авторов/рецензентов/издателей, подозрительно продуктивные рецензенты (скажем, с десятком ревью за неделю) или с подозрительно быстрыми рецензиями (пара дней после получения статьи). Из менее тривиальных, требующих анализа за рамками экселя – проверка наличия tortured phrases в тексте статьи (когда, например, “deep neural network” вдруг превращается в “profound brain organization”, а “k-means clustering” – в “k-implies bunching”) или исследование графов связи рецензентов между собой, с издателями и авторами – там можно обнаружить подозрительные кластеры.
Про Elsevier и антифрод в науке #science #career #research_integrity
Набрался смелости поговорить про Elsevier - компанию, в которой я работаю уже почти 3 года. Смелость тут нужна потому, что репутация у компании неоднозначная в академических кругах, многое из того, что можно прочитать, справедливо. Поговорю об этом так, чтоб с работки не поперли.
Очень много споров вокруг open science, Elsevier критикуется в основном за то, что статьи продаются по подписке, которые очень дорогие. Но мир меняется, все понимают, что мы идем к Open Access (это тоже любопытная схема, при которой автор платит за то, чтоб опубликоваться, но хотя бы статьи больше не за пейволом). Крупные организации, такие как European Union, Melinda & Bill Gates Foundation все чаще требуют, чтоб результаты финансированных ими проектов публиковались в Open Access статьях. А после того как администрация Байдена объявила то же самое – весь рисеч, поддержанный правительством США будет опубликован Open Access, – сомнений ни у кого не осталось: крупные паблишеры обречены искать новые схемы монетизации.
Но в моем понимании у Эльсивира производная положительная – все больше и больше статьей в Open Access, все больше доля информационных решений в сравнении с “core business”. Я перестал париться, когда перешел почти полностью в Research Integrity, по сути антифрод в мире науки. Если раньше я отбалтывался в стиле “не можешь победить – возглавь”, то теперь я прекрасно понимаю свою миссию (как бы высокопарно это ни звучало) – в такой гонке при резко увеличивающихся темпах публикации статей и резко возрастающем количестве сомнительного контента кто-то должен применить Data Science для того, чтоб мусорных опубликованных статей было меньше.
Сейчас моя основная деятельность – борьба с paper mills. Упрощая, это такие организации (чаще всего в Китае или Индии, но в РФ тоже замечены), которые за деньги опубликуют твою статью, каким бы шлаком она ни была. Схемы разные, но чаще всего это “свои” издатели и ревьюеры. Из-за вечной гонки “publish or perish” это уже выросло в глобальный бизнес с оценкой ~$100M. Проблема острее в странах типа Китая или РФ, где KPI исследователей зачастую привязаны к тому, индексируются ли статьи в Scopus или WebOfScience, отсюда и черный бизнес – помню, видел принты на асфальте прямо на Мясницкой в 10 шагах от ВШЭ, обещающие “опубликовать твою статью в скопусе”. Также активный подвид этого бизнеса – authorship for sale – когда у исходного драфта статьи, скажем, два автора, а потом в финальной версии вдруг 10, в этом случае восьмерых за деньги “отпаравозили”, включив в соавторы.
Как именно мы боремся с paper mills – не расскажу, NDA. Очевидно, нельзя рассказывать, как ты борешься с мошенниками, иначе ты этим мошенникам поможешь. Но из простых вещей – флаги типа невалидных имейлов авторов/рецензентов/издателей, подозрительно продуктивные рецензенты (скажем, с десятком ревью за неделю) или с подозрительно быстрыми рецензиями (пара дней после получения статьи). Из менее тривиальных, требующих анализа за рамками экселя – проверка наличия tortured phrases в тексте статьи (когда, например, “deep neural network” вдруг превращается в “profound brain organization”, а “k-means clustering” – в “k-implies bunching”) или исследование графов связи рецензентов между собой, с издателями и авторами – там можно обнаружить подозрительные кластеры.
Продолжение⬇️
BY New Yorko Times
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp.
from vn
