ДЖОН БЬЮРИ О ПРАВЕ НИЗЛОЖЕНИЯ ВИЗАНТИЙСКОГО ИМПЕРАТОРА

Но не только в то время, когда престол был вакантными, сенат отправляли эти функции. Право избрания могло быть осуществляемо сенатом и армией во всякое время. Было принципом государственного права в древнейший период империи, что народ, который сделал императора, может также его низложить, и этот принцип продолжал оставаться в сил и при существований автократии.

Не существовало формального порядка низложения государя, но члены общества, если его управление более их не удовлетворяло провозгласив нового императора, имели возможность свергнуть прежнего с престола, и если кто-либо, провозглашенный такими образом, находили достаточную поддержку в армии, сенате и народе, то старый император бывал вынужден покинуть престол, удалившись в монастырь с утратой зрения или без нее, или даже лишившись жизни, сообразно обстоятельствами или темпераменту своего заместителя.

Между тем, в новом императоре видели законного монарха с того дня, в который он был провозглашен; провозглашение рассматривалось, как законное выражение общей воли. Если у него не было достаточного числа приверженцев, чтобы сделать провозглашение действительным, и если его устраняли, то с ними поступали, как с бунтовщиком; но во время борьбы и до катастрофы тот факт, что часть армии провозгласила его, предположительно давали ему конституционный status, который мог быть укреплен или аннулирован исходом борьбы.

Низложение императора всегда было в сущности революцией. Мы привыкли рассматривать революцию, как нечто по существу своему неконституционное, как обращение от права к силе; но в Римской империи оно не было актом антиконституционным: формой правления была там, по выражению Моммсена, "автократия, смягченная законными правом революции".

Цит.: Дж. Бьюри, Государственный строй Византийской империи : Историко-юридический этюд, Санкт-Петербург : Издание Студенческого Издательского Комитета при Истор.-Филол. факультете Спб. университета, С. 6.

ВЛАДИМИР БЕРЕНШТАМ "ОБМЕН ПАСПОРТА"

Пожалуй, больше всего недоразумений и подчас тяжелых «недоразумений» вызывает у рабочих паспортная система; особенно затруднителен для них обмен паспортов, обыкновенно годичных. Сами по себе волости задерживают изготовление новых паспортов до бесконечности. И рабочие, и волостные правления поголовно не знают о циркуляре министерства внутренних дел, разрешающем не посылать при обмене старые паспорта в волости, а возвращать их, в момент получения новых, полицейским управлениям по месту жительства. Отправив же почтой старый (с прошением о новом) паспорт, рабочий остается как без рук; он не может переменить квартиру, не может уйти с фабрики, не может найти новое место…

А тут еще характерная 19-я статья положения о видах на жительство; она гласит: «Неотделенным членам крестьянских семейств, хотя бы и совершеннолетним, виды на жительство выдаются и возобновляются не иначе, как с согласия хозяина крестьянского двора. В случае отказа с его стороны, виды на жительство могут быть выдаваемы означенным лицам по распоряжению земского начальника, мирового посредника, непременного члена уездного по крестьянским делам присутствия, чиновника либо коммиссара по крестьянским делам, или замещающих их должность лиц, по принадлежности. Распоряжения сего рода обжалованию не подлежат». Последнее время Сенат разъяснил, что можно жаловаться все-же в уездный съезд к необсуждению (и только) земским начальником просьбы о выдаче паспорта.

И вот, постоянно «хозяева неотделенной крестьянской семьи» — деды, отцы или просто старшие братья, пользуясь этой 19-й статьей, грубо эксплуатируют «за паспорт» давно оторванных от деревни, даже родившихся в городе и никогда не бывавших «на родине» (на месте приписки) рабочих, требуют с них за возможность жить в городе ежемесячные, а иногда единовременные уплаты. Обыкновенно земские начальники, видящие и выслушивающие на месте только одну сторону, — родителей или старших братьев, — находятся под непосредственным впечатлением общей крестьянской нужды, рисуют себе неведомую жизнь городских рабочих в самых радужных красках, забывая о её дороговизне, и упорно отказывают рабочим в просьбах о возобновлении паспортов при запрете хозяев дворов… И какому вымоганию содействуют они этими отказами!..

Как сейчас помню, однажды пришел во мне худой, пришибленный юноша лет 23 — Николай Павлов, с темными, резкими кругами под глазами. Каким-то подавленным, заморенным голосом он рассказал свою повесть. Его отец, родившийся в Тверской губернии, в деревне, название которой он не сразу вспомнил, умер, когда ему было 2 года. Тогда, по рассказу матери, они жили в деревне. Старик дед, не любивший отца Павлова и имевший еще двух сыновей, прогнал мать Николая после смерти отца из дому и завладел всем их хозяйством. Мать перебралась в город, поступила на фабрику и «вывела своего сына в люди»: он тоже поступил на Спасскую ткацкую мануфактуру…

Когда Николаю настал 21 год, и он поехал на призыв, дед «вспомнил» о нем. Павлова, как единственного сына, не забрили в солдаты, но его закабалил дед.

С этого года за каждый паспорт Николай должен был платить деду по десяти рублей, иначе волость, по просьбе «хозяина двора», не выдавала ему паспорта. Затем дед стал требовать, чтобы он ежемесячно присылал по три рубля. И Павлову пришлось подчиниться. Фабрику штрафовали, если она держала рабочих с просроченными видами, и она гнала таких…

Николай женился, у него родился ребенок, старуха мать заболела ревматизмом (на фабрике был жестокий сквозняк и разная температура в тех отделениях, по которым ей постоянно приходилось ходить), ни один адвокат не взялся ей помочь, а ведь она перестала работать. Павлов стал содержать и ее. С выработкой, сверхурочной работой по праздникам он едва натягивал 20 рублей. Приходилось голодать…

Два родных брата отца Николая, сыновья деда, зарабатывали в это время по 45 рублей в месяц на механических заводах, и один из них был холостой.

И вот теперь Павлов вдруг получил ужасную повестку: за всей семьей деда числилось 30 рублей недоимоки и дед, в качестве хозяина семьи, всю эту недоимку возложил на одного Николая, не пожелав разложить ее, хоть частью на двух своих сыновей.

Я понял всю безнадежность положения Павлова, но написал деревенскому начальнику прошение, прося повлиять на деда. Пришел ожидаемый ответ — отказ: «неотделенный член крестьянской семьи» и т. д… Как будто бы от этого члена семьи зависело отделиться…

Подали в съезд: все то-жe. И нужно было видеть, что делалось постепенно с Николаем. На его жалованье был наложен арест, и у него ежемесячно отнимали четверть заработка… Когда Павлов дошел до полного отчаяния, я посоветовал ему поехать в деду и сказать: «ну теперь ты сгубил меня, так корми меня и мою семью»…

Что было с ним дальше, не знаю.

Цит.: Владимир Вильямович Беренштам, Из наблюдений адвоката, 1902 г.

Публикуем лекцию "Дух римского права", прочитанную профессором Геттингенского университета Окко Берендсом для студентов Корнельского университета. Берендс является известным европейским ученым в области римского права и его истории, а также учеником Франца Виакера, о беседах с которым нашему журналу некоторое время назад рассказывал Д.В. Дождев. Лекция посвящена духу римского права и его форме, а также трансформации понимания римского права.

Некоторые тезисы профессора Берендса из лекции:

• Римское право имеет хорошую форму, как и общее право.

• Римское право утратило свою роль в европейской правовой культуре.

• Римское право стало жертвой неправильного толкования.

• Закон стал подчиненным политической власти.

• Закон стал выражением воли государства.

• Современная теория права разрушила объективность и традицию.

• Ханна Арендт подчеркнула важность основополагающих идей для конституционного порядка.

• Римляне основывали авторитет на опыте и порядке.

• Неправильное толкование привело к отсутствию римского права в современных дебатах.

• Право рассматривается как система мирных социальных отношений.

• Монтескье и Савиньи ввели термин "правовые отношения".

• Правовые отношения основаны на морали и добродетели.

• Публичное и частное право устанавливают республиканский порядок.

• Частное право защищается магистратами и законами, принятыми народом.

• Правление короля традиционно ассоциировалось с тиранией.

• Цезарь был убит как потенциальный тиран.

• Правопорядок вверен императору, а не создан по его воле.

• Савиньи и Гете подчеркивали республиканский характер государства.

• Август был опытным членом коллегии авгуров и толковал Юпитера как бога ясного неба.

• Старейшее основание Рима было связано с интерпретацией Юпитера, бога света и порядка.

• Римляне использовали gentium для обозначения естественного закона, ссылаясь на древнейшие поселения.

• Римляне рассматривали себя как сельскохозяйственное поселение, служившее моделью для колоний.

• Религия и право были неразделимы, отвечая на вызов неолитической революции.

• Благословение богов проявлялось в хорошем урожае и плодовитости скота.

• Римское право защищало свободу и собственность каждого поселенца.

• Юпитер покровительствовал сельскому хозяйству, что отразилось в религиозном праве на защиту.

• Военная мощь уступала место мирному верховенству закона.

• Римляне интерпретировали свои истоки в свете эллинистических теорий.

• Римляне создали деревни под властью закона, что обеспечивало мирные социальные отношения.

• Командование и мирный порядок были разделены.

• Другие культуры Средиземноморья, такие как Египет и Месопотамия, выбрали абсолютных королей.

• Вера в божественное благословение каждого поселения создавала международный принцип равенства.

• Закон между первоначальными поселениями Лациума представлял собой международное право.

• Общее право основывалось на авторитете и разуме, а не на приказах.

А.Н. ГЕЙНЕ: АВТОРСКОЕ ПРАВО НА ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЗОДЧЕСТВА

Публикуем первую в истории России работу, посвящённую вопросу авторского права на архитектурные произведения, которое начало признаваться лишь во второй половине XIX века и не во всех законодательствах. Вот как объясняет столь запоздалое признание за зодчими авторских прав Алексей Николаевич Гейне:

Прежде всего, в действительности, огромное большинство строений предназначаются для удовлетворения обыденных материальных потребностей общества, так что заинтересованные лица, застраивая города и села, в суете о хлебе едином, руководствуются исключительно житейскими соображениями по части экономии, ближайшей целесообразности и примитивного удобства. Таким образом целые улицы и кварталы сплошь загромождаются зданиями, которая лишены всякой оригинальности не только по идее, но и по исполнению, чужды какой бы то ни было поэтичности и выразительности в религиозном, общественном, бытовом, природном и проч. отношениях.

Простейшая, ремесленная техника строительства подавляла унылым однообразием своего безобразия всякую мысль о художественном в зодчестве. Даже здания, предназначенные для «искусств и вдохновенья», очень часто, особливо в России, воздвигаются по казарменному или ничего не говорящему нам, чуждому шаблону, как будто бы для того, чтобы отучить обывателя по внешнему судить о внутреннем и оберегать его от излишних впечатлений. Это положение вещей настолько умалило в глазах большинства значение искусства в зодчестве, что если цели художественные и преследовались зодчим рядом с основными практическими делами, то тем не менее не хотели признавать в художественной архитектуре искусство, а вместе с тем не признавали за зодчим и авторского права.

При этом нельзя не обратить внимания также и на то весьма немаловажное обстоятельство, что почти до второй
половины прошлого столетия художественная архитектура находилась под всесильным гнетом моды на античность и
классицизм, сковывалась дисциплиной архитектурной схоластики. Поэтому произведения зодчества, несомненно отмеченные художественными намерениями, даже наиболее удачные и талантливые, в сущности и в основ своей были мертвыми копиями, подражаниями, подделками под искреннее искусство, хотя и лишь постольку именно в то время заслуживали похвалы современников, воспитанных в духе рабского, слепого обожания, но не свободного и научного изучения классической архитектуры,— того изучения, которое должно научить строить не так, как строили классики в свое языческое время, а так, как строили бы они в нашу христианскую эпоху, в особых условиях данного народа, времени, места, культуры и проч., проч.

В этот период обожания классицизма, воспроизведение современной эпохи, его народностей, религии, нравов, жизни было в полном пренебрежении, даже осмеивалось. Где же тут было зародиться и выдвигаться мысли об авторском праве зодчего, которое предполагает прежде всего дух новизны, дух свободы, самостоятельное мышление, своеобразное чувствование, независимую фантазию и оригинальное творчество, когда наилучшим зодчим признавался наиболее педантичный копиист и подражатель!

Цит.: Гейне А.Н. Авторское право на произведения зодчества (так назыв. архитектурная собственность). СПб, Сенатская типография, 1905 г.

Деколониальное сравнительное правоведение

Предлагаем к прочтению статью Лены Салайме и Ральфа Майклса о сравнительном правоведении, опубликованную в серии научных работ по частному праву Макса Планка.

В статье даётся общий обзор истории сравнительного правоведения и раскрываются следующие тезисы:

🔸 Основные методы сравнения разработаны в Европе в XIX веке, что привело к доминированию Глобального Севера в этой дисциплине. Несмотря на критику, убедительной альтернативы не появилось.

🔸Деколониальная теория фокусируется на отказе от колониальности и признании правового плюрализма. Деколониальные правовые исследования включают международное, конституционное, философское право и гендерную проблематику.

🔸 Сравнительное правоведение часто ассоциируется с колониализмом и неоколониализмом. Деколониальный подход может улучшить проблемные и укоренившиеся колониальные представления в сравнительном правоведении.

🔸 Основное направление сравнительного правоведения часто представлено устаревшими методами. Методологические подходы, такие как сравнение доктрин, функционализм и культурализм, имеют общие черты.

🔸 Правовые нормы играют центральную роль в сравнительном правоведении. Методологический национализм проявляется в сравнении национальных правовых систем. Негосударственные законы часто игнорируются или интерпретируются как государственные.

🔸 Сравнительное правоведение предполагает относительную однородность правовых систем и неоднородность между ними. Сравнение может быть редукционистским и субъективным, что приводит к предполагаемому превосходству Глобального Севера.

🔸 Постколониальные учёные критикуют классификации правовых семей за этноцентризм. Они подчёркивают важность местной культуры и необходимость деколонизации. Постколониальная критика направлена на снижение роли Европы и её права.

🔸 Деколониальная теория признаёт, что формальный конец колониализма не завершил колониализм. Деколонизация необходима как в колониальных центрах, так и в колонизированных регионах.

🔸 Деколониальные подходы сосредоточены на правах человека и других международных правовых движениях.

🔸 Конституции современных национальных государств закрепляют территориальный суверенитет, ущемляя права коренных народов на землю.

🔸 Колониализм изменил гендерные отношения, что требует учета его роли в изучении права и гендера. Гендер функционирует как колонизирующая сила.

🔸 Секуляризм способствует колониализму и требует критики. Секуляризм определяет религию как не трансисторический феномен и является инструментом колониализма.

🔸 Сравнительное правоведение должно выйти за рамки позитивистской тенденции измерять и ранжировать правовые системы.

В свете реформ юридического образования...

О ПРАВЕ ЮРИДИЧЕСКИХ ОБЩЕСТВ ПЕЧАТАТЬ СВОИ ТРУДЫ БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ЦЕНЗУРЫ

В практике одного из наших провинциальных юридических обществ возник крайне важный для его деятельности вопрос: можно ли юридическое общество отнести к разряду ученых обществ? Вопрос этот немаловажный для жизни юридического общества: в случае разрешения его в отрицательном смысле, юридическое общество не получает права печатать свои протоколы, отчеты и пр. без предварительной цензуры, ибо, на основании ст. 6 устава цензур, (т. ХIV св. зак. изд. 1890 года), правом печатать свои издания без предварительной цензуры пользуются только ученые общества.

Если юридическое общество состоит при одном из университетов, то вопрос этот представляется там положительно праздным, но он возбуждается только относительно обществ, существующих самостоятельно, не при университетах. В таком случае, для определения характера деятельности общества необходимо обратиться к его уставу.

Если мы обратимся к уставу Курского юридического общества, то мы убедимся, что обществу этому предоставлены те-же права, которыми пользуются несомненно ученые юридические общества, состоящие при университетах. На основ. § 1 устава, юридическое общество учреждено для разработки юридических вопросов не только с практической, но и с теоретической стороны, а также для разработки местного обычного права, местных правовых особенностей и для распространения в обществе необходимых сведений в законах; на основании же §§ 9, 17, 18 общество для своих целей, между прочим, может учреждать публичные лекции по предметам правоведения, печатать результаты своих занятий, входить в сношение по предметам своих занятий с учеными обществами и лицами и т. п., и, на основании § 4, может избирать почетными членами лиц, получивших известность своими учеными трудами в области правоведения. Эти выдержки из устава ясно свидетельствуют, что означенное юридическое общество пользуется теми же правами, как и другие — несомненно ученые — юридические общества, и что деятельность этого общества по уставу носит ученый характер. И действительно, какое же иное общество, как не ученое, может иметь право: разрабатывать юридические вопросы с теоретической стороны, распространять сведения в законах, разрабатывать местное обычное право, учреждать публичные лекции, входить по предметам своих занятий в сношение с учеными обществами и лицами, и оценивать труды лиц, избираемых в почетные члены общества. Если, например, в уставе общества говорится, что оно по предметам своих занятий входит в сношение с учеными обществами и лицами, то очевидно, что предметы занятий юридического общества носят также ученый характер.

Если сравнить далее устав Курского юридического общества, например, с уставом юридического общества при С.-Петербургском университете, несомненно общества ученого, то мы увидим, что цель учреждения этого последнего общества та же, т. е. разработка теоретических и практических вопросов права и распространено юридических сведений (§ 1 устава), и если в § 2 устава прибавлено, что юридическое общество может снаряжать ученые экспедиции для изучения и собирания обычаев, то отсюда можно только заключить, что то же право, предоставленное и вышеупомянутому юридическому обществу, по изучению и собиранию обычаев (§ 1 устава), несомненно, носит ученый характер. Одним словом, вопрос об ученом характере деятельности наших юридических обществ, согласно их уставам, должен быть разрешен в положительном смысле, а, следовательно, в том же смысле должен быть раз решен и другой, вытекающий непосредственно из него вопрос — о праве юридических обществ печатать свои издания без предварительной цензуры.

Цит.: Игорь Тютрюмов. О праве юридических обществ печатать свои труды без предварительной цензуры / ПРАВО. Еженедельная юридическая газета. 1899 г. №. 6.

Публикуем статью Евгения Алексеевича Суханова "Теоретические проблемы ГК ГДР", которую он подготовил для публикации еще в 1976 году. В статье описываются основные этапы развития гражданского законодательства ГДР, взгляды ученых на его идеи и структуру, анализируются основные институты кодекса.