долгий путь на дедушкиной ниве сквозь июль огня по колее спросишь их а что это за птица села в середину трав и пыли — просияет солнце на руле и погаснет свет в автомобиле
засыпай и пусть тебе приснится птица что уже не повторится полмосквы в арктической тени маресьевской сирени, некрологи, белая лимонница дороги на руле темнее полыньи
школа институт озера ели боже сделай больно и красиво напоследок, раз уж выносима истина во сне: пусть нам доснится как здесь было всё на самом деле мы всю жизнь боялись и хотели знать/спросить какая это птица
*** – если орфей любил, почему обернулся? – потому что скучал, и об этом мир
еще невидимка-собака, когда молчит, говорит, что смерть это вечное лето, экзамен по пчеловодству (– чем отпирается сердце растений? – ключом сиротства), а «смерти нет» это пустого голубого осеннего слова мгла, лучше бы смерть была;
молчит и тянет меня за рукав в леса (паутина щекочет нос, хочется выйти из-за берез, но нельзя, иначе пойдут под откос чудеса)
– но их же не будет и так никогда? – гав-гав
*** а смерти неподъемная двустволка заряжена черемухой и льдом и выстрелит когда-нибудь потом дорога от перрона до поселка под деревянный перестук грозы в июньских фиолетовых оврагах где мерно опускаются в пазы черемухой усыпанного мрака такие клавиши что хочется кричать они пусты к ним лепестки пристали в них ходит черный дым и им стучать разрешено поверх любой печали поверх любой старательной судьбы что к середине портится как почерк Он выстрелит останутся клубы черемухи и пара точных строчек никто не целовал ангинный лоб сто долгих лет но вряд ли это травма гораздо интереснее другое: узоры на обоях и озноб продолговатых клавиш костяное свечение во тьме звериных троп догадка что двустволка неисправна
долгий путь на дедушкиной ниве сквозь июль огня по колее спросишь их а что это за птица села в середину трав и пыли — просияет солнце на руле и погаснет свет в автомобиле
засыпай и пусть тебе приснится птица что уже не повторится полмосквы в арктической тени маресьевской сирени, некрологи, белая лимонница дороги на руле темнее полыньи
школа институт озера ели боже сделай больно и красиво напоследок, раз уж выносима истина во сне: пусть нам доснится как здесь было всё на самом деле мы всю жизнь боялись и хотели знать/спросить какая это птица
*** – если орфей любил, почему обернулся? – потому что скучал, и об этом мир
еще невидимка-собака, когда молчит, говорит, что смерть это вечное лето, экзамен по пчеловодству (– чем отпирается сердце растений? – ключом сиротства), а «смерти нет» это пустого голубого осеннего слова мгла, лучше бы смерть была;
молчит и тянет меня за рукав в леса (паутина щекочет нос, хочется выйти из-за берез, но нельзя, иначе пойдут под откос чудеса)
– но их же не будет и так никогда? – гав-гав
*** а смерти неподъемная двустволка заряжена черемухой и льдом и выстрелит когда-нибудь потом дорога от перрона до поселка под деревянный перестук грозы в июньских фиолетовых оврагах где мерно опускаются в пазы черемухой усыпанного мрака такие клавиши что хочется кричать они пусты к ним лепестки пристали в них ходит черный дым и им стучать разрешено поверх любой печали поверх любой старательной судьбы что к середине портится как почерк Он выстрелит останутся клубы черемухи и пара точных строчек никто не целовал ангинный лоб сто долгих лет но вряд ли это травма гораздо интереснее другое: узоры на обоях и озноб продолговатых клавиш костяное свечение во тьме звериных троп догадка что двустволка неисправна
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram.
from vn
