Маскировка для Мосбиржи: грозят ли Казахстану санкции из-за российских акционеров KASE?
Летом 2024 года Московская фондовая биржа (MOEX) попала под санкции США. Это бы никак не касалось Казахстана, если бы MOEX не владела 13,1 % акций Казахстанской фондовой биржи (KASE). На минувшей неделе Мосбиржа официально ушла из состава акционеров KASE — но её уход сопровождался странностями. Orda.kz рассказывает, что не так с этой сделкой и могут ли её последствия негативно отразиться на Казахстане.
О том, что Мосбиржа попала под санкции, стало известно ещё в июне. Тогда KASE официально сообщала, что на её работе это не скажется. Но предупредила, что «рассмотрит продолжение деловых отношений с MOEX» с учётом санкционных рисков.
В октябре стало ясно, к каким выводам пришли биржевики. По официальной версии, MOEX сама решила выйти из состава акционеров KASE, чтобы не усложнять жизнь казахстанским коллегам. Место Мосбиржи среди акционеров заняли два российских закрытых ПИФа (паевых инвестиционных фонда). Один из них, «Левкой», получил 4,6 % долей, ранее принадлежавших MOEX. Второй, «Нигелла», — 8,5 %.
Обеими организациями управляют участники российского финансового рынка с московской «пропиской». Причём компания, под управлением которой находится фонд «Левкой», — это основной совладелец российского футбольного клуба ЦСКА. Который тоже находится под американскими санкциями.
Маскировка для Мосбиржи: грозят ли Казахстану санкции из-за российских акционеров KASE?
Летом 2024 года Московская фондовая биржа (MOEX) попала под санкции США. Это бы никак не касалось Казахстана, если бы MOEX не владела 13,1 % акций Казахстанской фондовой биржи (KASE). На минувшей неделе Мосбиржа официально ушла из состава акционеров KASE — но её уход сопровождался странностями. Orda.kz рассказывает, что не так с этой сделкой и могут ли её последствия негативно отразиться на Казахстане.
О том, что Мосбиржа попала под санкции, стало известно ещё в июне. Тогда KASE официально сообщала, что на её работе это не скажется. Но предупредила, что «рассмотрит продолжение деловых отношений с MOEX» с учётом санкционных рисков.
В октябре стало ясно, к каким выводам пришли биржевики. По официальной версии, MOEX сама решила выйти из состава акционеров KASE, чтобы не усложнять жизнь казахстанским коллегам. Место Мосбиржи среди акционеров заняли два российских закрытых ПИФа (паевых инвестиционных фонда). Один из них, «Левкой», получил 4,6 % долей, ранее принадлежавших MOEX. Второй, «Нигелла», — 8,5 %.
Обеими организациями управляют участники российского финансового рынка с московской «пропиской». Причём компания, под управлением которой находится фонд «Левкой», — это основной совладелец российского футбольного клуба ЦСКА. Который тоже находится под американскими санкциями.
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from vn
