Что такое русская философия и кого мы считаем русскими философами? Вряд ли мы найдём хотя бы два одинаковых ответа на этот вопрос, а если и найдём, то удивление от столкновения с исключением лишь подтвердит правило. Кто-то готов «обозвать» Достоевского и Толстого главными отечественными мыслителями, а кто-то готов отказать в праве на философское содержание и дискуссии западников со славянофилами. Сложность, неоднозначность и тонкая грань между постоянным самоанализом и нерефлексивностью русской философии, если она вообще есть, порождают большое количество проблем.
В этом выпуске вместе с Алексеем Михайловичем Куксюком, сотрудником сектора истории русской философии Института философии РАН и членом редакции журнала «Отечественная философия» , мы затронули лишь часть из них. Обсудили вторичность и самобытность русской философии, рецепцию наследия, «литературоцентричность» русской философии и, конечно, самый остро стоящий для каждого неравнодушного вопрос: за что русские философы разрешили не любить Канта?
Что такое русская философия и кого мы считаем русскими философами? Вряд ли мы найдём хотя бы два одинаковых ответа на этот вопрос, а если и найдём, то удивление от столкновения с исключением лишь подтвердит правило. Кто-то готов «обозвать» Достоевского и Толстого главными отечественными мыслителями, а кто-то готов отказать в праве на философское содержание и дискуссии западников со славянофилами. Сложность, неоднозначность и тонкая грань между постоянным самоанализом и нерефлексивностью русской философии, если она вообще есть, порождают большое количество проблем.
В этом выпуске вместе с Алексеем Михайловичем Куксюком, сотрудником сектора истории русской философии Института философии РАН и членом редакции журнала «Отечественная философия» , мы затронули лишь часть из них. Обсудили вторичность и самобытность русской философии, рецепцию наследия, «литературоцентричность» русской философии и, конечно, самый остро стоящий для каждого неравнодушного вопрос: за что русские философы разрешили не любить Канта?
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation."
from vn
