Не понимал, как сильно люблю своего сына (со слов отца, потерявшего сына)
Даже не знаю, с чего начать и что рассказать. Не знаю, это очень, с одной стороны, интимно, внутренняя твоя жизнь. Ощущение, как будто часть тебя умерла, большая часть, не половина. Это нельзя объяснить. Ты уже не хочешь дальше жить. Не в том плане, что хочешь на себя руки наложить, нет. Просто смысла жизни нет. Верующему человеку так говорить грешно, конечно. Ведь смысл жизни не в детях. Сына для Бога не жалко, но часть тебя умерла, большая, причем. Ты не боишься уже никакой смерти, для тебя нет никаких ценностей в этом мире, если раньше чему-то материальному ты мог порадоваться, то сейчас это тебя не радует. Ты начинаешь на все материальное по-другому смотреть. Для тебя вещи, которые принадлежали твоему сыну, очень дороги, но прикосновение к этим вещам тебе причиняет боль, потому что каждая эта вещь напоминает о твоём сыне, которого больше нет. Ты вспоминаешь моменты, когда эта вещь была тобой ему куплена, его переживания, его радости , связанные с ней, как сын радовался, что поставленная задача в бою будет выполнена лучше, чем раньше. Прицел тепловизионный, каска. С другой стороны, когда хотел купить ему треногу для снайперской винтовки, он сказал, что "ничего мне уже не нужно". Он уже просто устал и перестал бояться. Хотя, когда купил треногу, он очень порадовался и сказал, что вещь хорошая.
Что ещё рассказать? Каждый день это мысли о человеке, которого любишь, это воспоминания о нем: как он в детстве что-то делал, как он на это реагировал, как он отвечал на эти или иные вещи. Вспоминаешь ошибки в воспитании ребенка, ты жил и не понимал, насколько сильно ты любишь своего ребенка. Я хотел бы быть на его месте, но Бог распорядился по-другому. Вот так это все проходит через тебя, каждый день
Друзья, я никогда не видел этого бойца, но для меня он брат, потому что пошел на фронт, верный России, в которой мы живём. Сашей его зовут. Вспомните его в молитвах и теплых ваших сердцах.
Не понимал, как сильно люблю своего сына (со слов отца, потерявшего сына)
Даже не знаю, с чего начать и что рассказать. Не знаю, это очень, с одной стороны, интимно, внутренняя твоя жизнь. Ощущение, как будто часть тебя умерла, большая часть, не половина. Это нельзя объяснить. Ты уже не хочешь дальше жить. Не в том плане, что хочешь на себя руки наложить, нет. Просто смысла жизни нет. Верующему человеку так говорить грешно, конечно. Ведь смысл жизни не в детях. Сына для Бога не жалко, но часть тебя умерла, большая, причем. Ты не боишься уже никакой смерти, для тебя нет никаких ценностей в этом мире, если раньше чему-то материальному ты мог порадоваться, то сейчас это тебя не радует. Ты начинаешь на все материальное по-другому смотреть. Для тебя вещи, которые принадлежали твоему сыну, очень дороги, но прикосновение к этим вещам тебе причиняет боль, потому что каждая эта вещь напоминает о твоём сыне, которого больше нет. Ты вспоминаешь моменты, когда эта вещь была тобой ему куплена, его переживания, его радости , связанные с ней, как сын радовался, что поставленная задача в бою будет выполнена лучше, чем раньше. Прицел тепловизионный, каска. С другой стороны, когда хотел купить ему треногу для снайперской винтовки, он сказал, что "ничего мне уже не нужно". Он уже просто устал и перестал бояться. Хотя, когда купил треногу, он очень порадовался и сказал, что вещь хорошая.
Что ещё рассказать? Каждый день это мысли о человеке, которого любишь, это воспоминания о нем: как он в детстве что-то делал, как он на это реагировал, как он отвечал на эти или иные вещи. Вспоминаешь ошибки в воспитании ребенка, ты жил и не понимал, насколько сильно ты любишь своего ребенка. Я хотел бы быть на его месте, но Бог распорядился по-другому. Вот так это все проходит через тебя, каждый день
Друзья, я никогда не видел этого бойца, но для меня он брат, потому что пошел на фронт, верный России, в которой мы живём. Сашей его зовут. Вспомните его в молитвах и теплых ваших сердцах.
Anastasia Vlasova/Getty Images Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links.
from vn
