Далее автор пишет, что «650 тысяч россиян, эмигрировавших с начала войны» = «0,85% рабочей силы» и «это серьезная потеря».
Как мы уже показали, безвозвратно уехавших меньше и не все среди них были занятыми, а также был обратный «военный» поток украинских беженцев, среди которых тоже весомая доля трудоспособных.
Итоговое сальдо говорит о потере для российского рынка труда значительно меньше 0,5% рабочей силы. Но тут мы все-равно согласны с автором, даже это — большая потеря для России.
Также автор говорит о большом количестве как воюющих россиян, так и перешедших из гражданского сектора в ВПК. Но многие военные эксперты, которые явно не на стороне российских властей (к примеру, CIT и Лузин) сообщали, что и число воюющих, и число новых контрактников, и число новых работников в ВПК завышены ради красивых отчетов перед начальством. Так уж у нас работает вертикаль власти, т.е. вертикаль вранья (с Ковидом было ровно то же самое).
Далее в тексте часть про миграцию.
Александра Прокопенко — одна из немногих публичных комментаторов (в данном случае миграции), кто понимает: бОльшая часть миграционного потока в Россию — ВРЕМЕННАЯ циркулирующая трудовая миграция. Этим мигрантам не нужны Россия, российское гражданство, вид на жительство, российские пенсии, пособия, маткапиталы, школы и все прочее. Это требует отдельного разговора, но в другой раз.
Но в тексте автор указывает, что причина нехватки иностранных кадров средней и высокой квалификации из СНГ — «российский бизнес относился к СНГ как к неисчерпаемому источнику дешевой рабочей силы и не вкладывался ни в обучение, ни в повышение квалификации».
Мы с этим не можем согласиться. С нашей точки зрения, причины этого две, и они абсолютно объективные:
1) структура образования и квалификации жителей СНГ (точнее, трех стран, из которых еще остается большой поток трудовой миграции в Россию) соответствует уровню развития экономик соответствующих стран. Поэтому там нет и не может быть какого-то особо большого избытка высококвалифицированных работников, жаждущих поехать на заработки в другие страны.
2) Россия, несмотря на страшный дефицит, слабо привлекает даже тех немногих высококвалифицированных работников из СНГ, которые там есть, потому что условия труда и жизни для них в России менее конкурентны по сравнению с некоторые другими странами и/или домашним рынком труда (и, помимо размера зарплаты, немалую роль для наиболее востребованных потенциальных иностранных работников играет ожидание дискриминации и нарушения их прав в принимающей стране, а в России с этим очень плохо).
Вообще, истории, когда частный бизнес одной страны самостоятельно занимается массовой подготовкой кадров под себя в другой стране — скорее редкое исключение, чем правило в мире международной трудовой миграции, особенно когда речь идет о кадрах высокой и редкой квалификации.
Автор пишет «Тяжелая демографическая ситуация и нехватка рабочей силы — главные проблемы российской экономики сегодня».
Среди основных причин дефицита на рынке труда: сокращение численности трудоспособного населения (из-за динамики возрастной структуры), некоторое сокращение численности трудовых мигрантов, эмиграция сотен тысяч россиян, участие сотен тысяч в войне, переход сотен тысяч из гражданских отраслей в ВПК.
Отток мигрантов, в первую очередь, связан с недостаточно конкурентными зарплатами относительно выросшей стоимости жизни в России и относительно потенциальных зарплат в других странах (в валютном эквиваленте), т.е. с косвенными следствиями войны и санкций.
Получается, что основные сегодняшние (а не долгосрочные) беды российской экономики вызваны преимущественно войной, а не демографией. Демография тут лишь негативный фон, усугубляющий ситуацию.
Но в долгосрочном периоде (когда война закончится) демографические факторы, вероятно, будут в значительной степени определять ситуацию.
Далее автор пишет, что «650 тысяч россиян, эмигрировавших с начала войны» = «0,85% рабочей силы» и «это серьезная потеря».
Как мы уже показали, безвозвратно уехавших меньше и не все среди них были занятыми, а также был обратный «военный» поток украинских беженцев, среди которых тоже весомая доля трудоспособных.
Итоговое сальдо говорит о потере для российского рынка труда значительно меньше 0,5% рабочей силы. Но тут мы все-равно согласны с автором, даже это — большая потеря для России.
Также автор говорит о большом количестве как воюющих россиян, так и перешедших из гражданского сектора в ВПК. Но многие военные эксперты, которые явно не на стороне российских властей (к примеру, CIT и Лузин) сообщали, что и число воюющих, и число новых контрактников, и число новых работников в ВПК завышены ради красивых отчетов перед начальством. Так уж у нас работает вертикаль власти, т.е. вертикаль вранья (с Ковидом было ровно то же самое).
Далее в тексте часть про миграцию.
Александра Прокопенко — одна из немногих публичных комментаторов (в данном случае миграции), кто понимает: бОльшая часть миграционного потока в Россию — ВРЕМЕННАЯ циркулирующая трудовая миграция. Этим мигрантам не нужны Россия, российское гражданство, вид на жительство, российские пенсии, пособия, маткапиталы, школы и все прочее. Это требует отдельного разговора, но в другой раз.
Но в тексте автор указывает, что причина нехватки иностранных кадров средней и высокой квалификации из СНГ — «российский бизнес относился к СНГ как к неисчерпаемому источнику дешевой рабочей силы и не вкладывался ни в обучение, ни в повышение квалификации».
Мы с этим не можем согласиться. С нашей точки зрения, причины этого две, и они абсолютно объективные:
1) структура образования и квалификации жителей СНГ (точнее, трех стран, из которых еще остается большой поток трудовой миграции в Россию) соответствует уровню развития экономик соответствующих стран. Поэтому там нет и не может быть какого-то особо большого избытка высококвалифицированных работников, жаждущих поехать на заработки в другие страны.
2) Россия, несмотря на страшный дефицит, слабо привлекает даже тех немногих высококвалифицированных работников из СНГ, которые там есть, потому что условия труда и жизни для них в России менее конкурентны по сравнению с некоторые другими странами и/или домашним рынком труда (и, помимо размера зарплаты, немалую роль для наиболее востребованных потенциальных иностранных работников играет ожидание дискриминации и нарушения их прав в принимающей стране, а в России с этим очень плохо).
Вообще, истории, когда частный бизнес одной страны самостоятельно занимается массовой подготовкой кадров под себя в другой стране — скорее редкое исключение, чем правило в мире международной трудовой миграции, особенно когда речь идет о кадрах высокой и редкой квалификации.
Автор пишет «Тяжелая демографическая ситуация и нехватка рабочей силы — главные проблемы российской экономики сегодня».
Среди основных причин дефицита на рынке труда: сокращение численности трудоспособного населения (из-за динамики возрастной структуры), некоторое сокращение численности трудовых мигрантов, эмиграция сотен тысяч россиян, участие сотен тысяч в войне, переход сотен тысяч из гражданских отраслей в ВПК.
Отток мигрантов, в первую очередь, связан с недостаточно конкурентными зарплатами относительно выросшей стоимости жизни в России и относительно потенциальных зарплат в других странах (в валютном эквиваленте), т.е. с косвенными следствиями войны и санкций.
Получается, что основные сегодняшние (а не долгосрочные) беды российской экономики вызваны преимущественно войной, а не демографией. Демография тут лишь негативный фон, усугубляющий ситуацию.
Но в долгосрочном периоде (когда война закончится) демографические факторы, вероятно, будут в значительной степени определять ситуацию.
BY Демография упала
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK.
from vn