Ограничение доступа к абортам, запреты на свободную продажу части препаратов экстренной контрацепции, предложения криминализации чайлдфри, священники с пролайферскими фильмами в школах и женских консультациях, — таковы реалии нарастающего репродуктивного давления в России.
Традиционалисты утверждают, что сейчас Россия воюет на два фронта: один фронт проходит в Украине, а другой — внутри самой России. И этот второй фронт (борьбы с абортами и бездетностью) не менее важен для них, чем первый.
Жительницам ряда российских городов уже отправляют уведомления о необходимости сдачи «анализа на фертильность», люди в форме записывают и распространяют про Z-каналам видео с призывом запретить аборты. В некоторых школах для учеников проводят пролайферские лекции и показывают фильмы «о вреде абортов» и семейных ценностях, а Госдума в первом чтении уже приняла законопроект о «запрете пропаганды чайлдфри», — и это события только нескольких последних месяцев.
Можем ли мы говорить о том, что в России начинается полноценная репродуктивная мобилизация? Как власть и общество в РФ пришли к такому положению дел? И что предпринимают российские феминистки и прочойс-инициативы, чтобы противостоять давлению патриархального милитаристского режима? Рассказывает фемактивистка Анна Шаламова.
Ограничение доступа к абортам, запреты на свободную продажу части препаратов экстренной контрацепции, предложения криминализации чайлдфри, священники с пролайферскими фильмами в школах и женских консультациях, — таковы реалии нарастающего репродуктивного давления в России.
Традиционалисты утверждают, что сейчас Россия воюет на два фронта: один фронт проходит в Украине, а другой — внутри самой России. И этот второй фронт (борьбы с абортами и бездетностью) не менее важен для них, чем первый.
Жительницам ряда российских городов уже отправляют уведомления о необходимости сдачи «анализа на фертильность», люди в форме записывают и распространяют про Z-каналам видео с призывом запретить аборты. В некоторых школах для учеников проводят пролайферские лекции и показывают фильмы «о вреде абортов» и семейных ценностях, а Госдума в первом чтении уже приняла законопроект о «запрете пропаганды чайлдфри», — и это события только нескольких последних месяцев.
Можем ли мы говорить о том, что в России начинается полноценная репродуктивная мобилизация? Как власть и общество в РФ пришли к такому положению дел? И что предпринимают российские феминистки и прочойс-инициативы, чтобы противостоять давлению патриархального милитаристского режима? Рассказывает фемактивистка Анна Шаламова.
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel.
from vn
