Минутка маленьких рождественских приколов
Я тут вовсю гоняюсь за духом Рождества, и в этом вот порыве вспомнила одну историю, которая одновременно и про Рождество, и про другое, важное-страшное.
Вспомнить-то вспомнила, но не вспомнила — ни названия, ни автора, ни цитаты, не найти никак. В принципе, то самое важное-страшное у меня все где-то да учтено, но это ж пойди угадай — что из доброй сотни-другой прочитанного имеется ввиду.
Угадыватель из меня такой себе, из рук вон просто — хирый, робкий, болезненный. И в важное-страшное смотреть не хотелось, там же страшно (и важно — не отмахнуться, не пролистать неглядя, даже если не смотреть, оно все равно хлещет по щекам как чужие пьяные мужья в запале). Не буду искать, и угадывать не буду, подумала. Захочет — сам найдется.
Желатель из меня всегда был добротный, что уж тут скажешь. Потому что рассказ сам нашелся — я выбрала наугад что-то там из новогодней подборки с главной страницы библиотеки, нечитанное. А там он. Среди дурацких историй про бабулечку и новогодние бутеры с икрой.
Лежит себе посреди книжки тот самый рассказ, шелестит снегом и пеплом, пахнет пылью, прошлым, Польшей, вигилийскими завиванцами, не помню каким рождественским чудом.
Узнала его спустя несколько страниц только, и сразу же сунула нос в начало — надо же запомнить, как он там называется? А называется он также, как и тот рождественский гимн, который в этот самый момент играет Я.Музыка. Класс.
Если Шахрин правду пел, и кто-то хитрый и большой наблюдает за мной — за всеми — то ему и правда с высокой крыши слышно всё на свете. Вообще всё.
Рождественский гимн Джона Хопкинса — We Tree Kings Of Orient Are
?/366
Я тут вовсю гоняюсь за духом Рождества, и в этом вот порыве вспомнила одну историю, которая одновременно и про Рождество, и про другое, важное-страшное.
Вспомнить-то вспомнила, но не вспомнила — ни названия, ни автора, ни цитаты, не найти никак. В принципе, то самое важное-страшное у меня все где-то да учтено, но это ж пойди угадай — что из доброй сотни-другой прочитанного имеется ввиду.
Угадыватель из меня такой себе, из рук вон просто — хирый, робкий, болезненный. И в важное-страшное смотреть не хотелось, там же страшно (и важно — не отмахнуться, не пролистать неглядя, даже если не смотреть, оно все равно хлещет по щекам как чужие пьяные мужья в запале). Не буду искать, и угадывать не буду, подумала. Захочет — сам найдется.
Желатель из меня всегда был добротный, что уж тут скажешь. Потому что рассказ сам нашелся — я выбрала наугад что-то там из новогодней подборки с главной страницы библиотеки, нечитанное. А там он. Среди дурацких историй про бабулечку и новогодние бутеры с икрой.
Лежит себе посреди книжки тот самый рассказ, шелестит снегом и пеплом, пахнет пылью, прошлым, Польшей, вигилийскими завиванцами, не помню каким рождественским чудом.
Узнала его спустя несколько страниц только, и сразу же сунула нос в начало — надо же запомнить, как он там называется? А называется он также, как и тот рождественский гимн, который в этот самый момент играет Я.Музыка. Класс.
Если Шахрин правду пел, и кто-то хитрый и большой наблюдает за мной — за всеми — то ему и правда с высокой крыши слышно всё на свете. Вообще всё.
Рождественский гимн Джона Хопкинса — We Tree Kings Of Orient Are
?/366
Яндекс Музыка
We Three Kings of Orient Are
The Four Aces • Трек • 2022
Пусть дерево выше и выше,
Становится моей крышей
Да, эти ветви - не стены,
Но для тебя неприкосновенны.
Так что... Не забывай границ.
Сторожу и без всяких птиц.
Я дриада. Мой народ был простой.
Хочешь жить? На месте стой.
Диана Алисарова, Диана Мусина — Последнее древо
Становится моей крышей
Да, эти ветви - не стены,
Но для тебя неприкосновенны.
Так что... Не забывай границ.
Сторожу и без всяких птиц.
Я дриада. Мой народ был простой.
Хочешь жить? На месте стой.
Диана Алисарова, Диана Мусина — Последнее древо
Яндекс Музыка
Последнее древо
Аписарова Диана, Диана Мусина • Трек • 2023