Промышленность Польши уже 20 месяцев находится в депрессии. Вдруг оказалось - польское экономическое чудо (которое ставили в пример Украине, как перспективу входа в ЕС) держится вовсе не на субсидиях ЕС, не на немецких инвестициях и спросе промышленников. Экономика Польши росла на дешевых российских энергоресурсах. Но отказ, пусть и де-юре, от угля, газа и нефти из РФ привел к тому что европейская сборочная фабрика зашаталась. В 2022 году темпы роста ВВП резко замедлились, а инфляция пошла вверх достигнув подзабытых 17,6%. В первом полугодии 2023 года экономика падала, но у аналитиков была надежда, что во втором полугодии начнется рост. Однако данные PMI от S&P Global говорят - оживления ждать не стоит: производственная активность в Польше вновь снижается. Более затяжной кризис в Польше был лишь единожды - с сентября 2000 года по июль 2002 года, на фоне мирового финансового кризиса . Уже сейчас очевидно, что нынешний, топливный кризис в Польше затянется на много дольше.
Промышленность Польши уже 20 месяцев находится в депрессии. Вдруг оказалось - польское экономическое чудо (которое ставили в пример Украине, как перспективу входа в ЕС) держится вовсе не на субсидиях ЕС, не на немецких инвестициях и спросе промышленников. Экономика Польши росла на дешевых российских энергоресурсах. Но отказ, пусть и де-юре, от угля, газа и нефти из РФ привел к тому что европейская сборочная фабрика зашаталась. В 2022 году темпы роста ВВП резко замедлились, а инфляция пошла вверх достигнув подзабытых 17,6%. В первом полугодии 2023 года экономика падала, но у аналитиков была надежда, что во втором полугодии начнется рост. Однако данные PMI от S&P Global говорят - оживления ждать не стоит: производственная активность в Польше вновь снижается. Более затяжной кризис в Польше был лишь единожды - с сентября 2000 года по июль 2002 года, на фоне мирового финансового кризиса . Уже сейчас очевидно, что нынешний, топливный кризис в Польше затянется на много дольше.
During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from vn
