Благородный экспорт нефтепродуктов США на две трети состоит из СУГов – этана и пропана, газов, идущих вместе со сланцевой нефтью, и который на территории Штатов просто некуда деть. Поэтому была выстроена схема по отправке этого ценного, но все же побочного продукта нефтедобычи китайцам и немного европейцам. Энергодефицитные страны брали это ценное сырье, изготавливали из него пропилен и этилен и далее по переделам.
Самый короткий путь от Мексиканского залива до Китая через Панамский канал (27 дней), но он обмелел. С осени прошлого года американские пропано-этановозы устремились в Суэцкий канал, здесь путь уже составлял 44 дня. Но по известным причинам новая схема тоже не задалась.
Теперь пропан идет через мыс Доброй надежды (48 дней), а этан (видимо, так возить не очень выгодно) пытаются пристроить в Европе либо пропихнуть через пересохший Панамский канал, благо администрация пошла на встречу грузоотправителям и немного увеличила ежедневные лимиты по проходкам.
Благородный экспорт нефтепродуктов США на две трети состоит из СУГов – этана и пропана, газов, идущих вместе со сланцевой нефтью, и который на территории Штатов просто некуда деть. Поэтому была выстроена схема по отправке этого ценного, но все же побочного продукта нефтедобычи китайцам и немного европейцам. Энергодефицитные страны брали это ценное сырье, изготавливали из него пропилен и этилен и далее по переделам.
Самый короткий путь от Мексиканского залива до Китая через Панамский канал (27 дней), но он обмелел. С осени прошлого года американские пропано-этановозы устремились в Суэцкий канал, здесь путь уже составлял 44 дня. Но по известным причинам новая схема тоже не задалась.
Теперь пропан идет через мыс Доброй надежды (48 дней), а этан (видимо, так возить не очень выгодно) пытаются пристроить в Европе либо пропихнуть через пересохший Панамский канал, благо администрация пошла на встречу грузоотправителям и немного увеличила ежедневные лимиты по проходкам.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. He adds: "Telegram has become my primary news source."
from vn
