Российские экспортеры (нефтепродуктов, удобрений, продовольствия) осваивают наиболее богатые страны Африки – Алжир, Египет, Сенегал, ЮАР, то есть государства, где живет относительно платежеспособное население, в сравнении с другими странами Африки. Для России, ведущей СВО, находящейся под санкциями и нуждающейся в валюте – это оправдано: деньги не пахнут еще со времен древнего Рима.
Но как это не раз бывало, Россия работает и на перспективу. «Росгеология» ведет переговоры о геологоразведке с Анголой, Сьерра-Леоне, Зимбабве, Марокко и Мозамбиком, странами не богатыми деньгами, но обладающими огромными запасами твердых полезных ископаемых. В мире с высокой инфляцией и санкциями – металлы вполне себе ликвидный товар, пригодный для обмена на энергоресурсы и еду.
Однако, что более интересно, сейчас в странах Африки Россия отрабатывает и новый экспортный продукт, предоставляя услуги ЧВК – «безопасность». Возможно, в новом мире после СВО – это будет одним из самых востребованных направлений экспорта для России.
Российские экспортеры (нефтепродуктов, удобрений, продовольствия) осваивают наиболее богатые страны Африки – Алжир, Египет, Сенегал, ЮАР, то есть государства, где живет относительно платежеспособное население, в сравнении с другими странами Африки. Для России, ведущей СВО, находящейся под санкциями и нуждающейся в валюте – это оправдано: деньги не пахнут еще со времен древнего Рима.
Но как это не раз бывало, Россия работает и на перспективу. «Росгеология» ведет переговоры о геологоразведке с Анголой, Сьерра-Леоне, Зимбабве, Марокко и Мозамбиком, странами не богатыми деньгами, но обладающими огромными запасами твердых полезных ископаемых. В мире с высокой инфляцией и санкциями – металлы вполне себе ликвидный товар, пригодный для обмена на энергоресурсы и еду.
Однако, что более интересно, сейчас в странах Африки Россия отрабатывает и новый экспортный продукт, предоставляя услуги ЧВК – «безопасность». Возможно, в новом мире после СВО – это будет одним из самых востребованных направлений экспорта для России.
Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels.
from vn
