Согласно прогнозам МЭА, в ближайшие три года в Китае спрос на электроэнергию будет прирастать на 600-650 ТВт*часов. То есть ежегодно энергетика КНР будет увеличиваться на 1,3 энергосистемы Германии, а основной рост генерации будет происходить за счет ВИЭ – такой прогноз делает МЭА.
Конечно же, рост генерации КНР только за счет ВИЭ – это прогноз в жанре фэнтези. Подобное за всю современную историю КНР удавалось сделать единожды – в 2024 году. Но ветер и солнце – штуки переменчивые не только в рамках суточных колебаний, но и годовых. Если повезло с погодой в прошлом году, это не значит, что повезет в следующем. Энергетики Германии не дадут соврать.
При этом в крупных мировых энергосистемах разворачивается ожесточенная борьба за цену КВт*часа. Это важно для энергоемких отраслей и гонки ЦОДов (читай ИИ). Без угля удерживать конкурентную цену ни Индии, ни Китаю, ни США не удастся. Пример «энергопереходящего» ЕС, тотально закрывающего угольные ТЭС, – пример того, как не надо делать для энергетиков всего мира.
Согласно прогнозам МЭА, в ближайшие три года в Китае спрос на электроэнергию будет прирастать на 600-650 ТВт*часов. То есть ежегодно энергетика КНР будет увеличиваться на 1,3 энергосистемы Германии, а основной рост генерации будет происходить за счет ВИЭ – такой прогноз делает МЭА.
Конечно же, рост генерации КНР только за счет ВИЭ – это прогноз в жанре фэнтези. Подобное за всю современную историю КНР удавалось сделать единожды – в 2024 году. Но ветер и солнце – штуки переменчивые не только в рамках суточных колебаний, но и годовых. Если повезло с погодой в прошлом году, это не значит, что повезет в следующем. Энергетики Германии не дадут соврать.
При этом в крупных мировых энергосистемах разворачивается ожесточенная борьба за цену КВт*часа. Это важно для энергоемких отраслей и гонки ЦОДов (читай ИИ). Без угля удерживать конкурентную цену ни Индии, ни Китаю, ни США не удастся. Пример «энергопереходящего» ЕС, тотально закрывающего угольные ТЭС, – пример того, как не надо делать для энергетиков всего мира.
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from vn
