кажется без объявления войны происходит камбек анны ахматовой в мою жизнь…
плюсы минусы подводные камни???
плюсы минусы подводные камни???
кстати, а вы помните, какое важное, важнейшее, суперважное событие, СОБЫТИЕ ГОДА пройдет ночью с 17 по 18 декабря?
Христос есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею (Еф 2:14-15)
В сегодняшнем апостольском отрывке еще одна поразительная мысль апостола Павла: в страданиях Иисуса Христа происходит примирение. Идея примирения Кровью Христовой — почему, зачем? Почему нельзя было примириться просто так? Бог вселюбящий, Бог всемогущий — не мог без страдания Своего Сына примириться с человечеством?
Но дело в том, что вражда — это неотъемлемое свойство той нашей человеческой природы, какова она сейчас. Бог не творил нас такими! Он этого не хотел, не замышлял того, чтобы мы враждовали. Но так случилось, что сейчас мы такие. Все, наверное, сейчас вспомнили философа Гоббса, который говорит, что естественное состояние общества — это война всех против всех.
Почему так происходит? О, никто в здравом уме не предпочтет вражду миру! Конечно, все хотят любви. И даже сами любить не прочь.
Но любовь предполагает знание. Настоящая любовь питается знанием и ведет ко все большему знанию. Нельзя любить человека в отрыве от этого человека, внутри своей головы. А знания-то у нас и нет. К сожалению, мы часто оказываемся слепы.
Тех людей, которых мы должны любить, мы — не видим. Мы искренне не хотим ничего плохого. Частям нашей души, веселым жеребятам, хочется поиграть, пошалить, порезвиться, побороться.
Но они не очень понимают и видят тех, с кем они будут — шалить, резвиться и бороться. Не видят острых углов. Не видят ран. И задевают, и делают больно.
А когда делаешь больно, то другому хочется от тебя защититься, выставить стенку. А это может быть больно уже тебе.
(здесь проповедник сделал паузу и долго не мог подобрать слова… в углу возились дети… 👼👼👼иже аще не приимет Царствие Божие якоже отроча, как говорится…)
Вот так и получается, что в нынешнем нашем падшем состоянии плоть не может без вражды. Плоть враждует на Бога, враждует сама на себя. В другом месте (Рим 8:7) Павел говорит: плотские помышления суть вражда против Бога.
И максимума эта бессмысленная вражда достигла в событиях вокруг смерти Сына Божия. Мне запомнились слова, которые с этого самого амвона произносил Михаил Георгиевич Селезнев: если Сыну Божию надлежало умереть, Он мог бы умереть от укуса змеи, а потом Бог воскресил бы Его. Но Сын Божий умирает не от укуса змеи и не от старости, а смертью мучительной и позорной.
Помните, как бессмысленно волновался Иерусалим? Как ночь напролет архиереи пытались найти самое благовидное обвинение? Помните, как Его оскорбляли воины, которым Он вообще не был никак опасен? Помните, как евангелист Лука говорит, что в результате этой вражды примирились Пилат и Ирод? (Самая лучшая и понятная дружба для мiра сего — дружба против кого-то.)
И это не исключение, а закономерность. Так мiр сей и устроен — самый чистый свет и самая подлинная любовь вызывают острейшую и глубочайшую вражду.
***
Так вот эту вражду, острейшую и глубочайшую Он принимает на Себя. Защищает нас от нее, как щитом.
В Его Крови мы возрождаемся и становимся новыми людьми, людьми, которые уже могут не враждовать.
***
Мы очень хорошо знаем, что такое вражда, что такое не-мир: мы уже несколько лет живем в таких условиях. А сейчас — уже в который раз на нашей памяти! — война пришла в Сирию. Утром сегодняшнего дня пришла весть о том, что прежний режим в Сирии низвергнут, президент покинул город Дамаск. Мы молимся о сирийских христианах, о патриархе Антиохийском Иоанне, об остатках русскоязычного прихода отца Арсения, о жителях деревни Маалула, куда в экспедиции ездит Николай, о нашей сестре Ханан, которая приезжала оттуда в Москву и неоднократно молилась за литургией в нашем храме. Им всем сейчас предстоят дни и месяцы самой черной тревоги.
Будем сейчас молиться о Сирии — и молиться и думать о себе самих. Как бы нам придержать наших собственных коней? Как бы нам научиться слышать голос Божий и волю Божию о нас — и не прыгать и не скакать вслепую, подчиняясь похотям нашего сердца, не разбирая дороги, врезаясь в столбы и прохожих? Как бы сделать так, чтобы разумная часть нашей души правила остальными?
В сегодняшнем апостольском отрывке еще одна поразительная мысль апостола Павла: в страданиях Иисуса Христа происходит примирение. Идея примирения Кровью Христовой — почему, зачем? Почему нельзя было примириться просто так? Бог вселюбящий, Бог всемогущий — не мог без страдания Своего Сына примириться с человечеством?
Но дело в том, что вражда — это неотъемлемое свойство той нашей человеческой природы, какова она сейчас. Бог не творил нас такими! Он этого не хотел, не замышлял того, чтобы мы враждовали. Но так случилось, что сейчас мы такие. Все, наверное, сейчас вспомнили философа Гоббса, который говорит, что естественное состояние общества — это война всех против всех.
Почему так происходит? О, никто в здравом уме не предпочтет вражду миру! Конечно, все хотят любви. И даже сами любить не прочь.
Но любовь предполагает знание. Настоящая любовь питается знанием и ведет ко все большему знанию. Нельзя любить человека в отрыве от этого человека, внутри своей головы. А знания-то у нас и нет. К сожалению, мы часто оказываемся слепы.
Тех людей, которых мы должны любить, мы — не видим. Мы искренне не хотим ничего плохого. Частям нашей души, веселым жеребятам, хочется поиграть, пошалить, порезвиться, побороться.
Но они не очень понимают и видят тех, с кем они будут — шалить, резвиться и бороться. Не видят острых углов. Не видят ран. И задевают, и делают больно.
А когда делаешь больно, то другому хочется от тебя защититься, выставить стенку. А это может быть больно уже тебе.
Вот так и получается, что в нынешнем нашем падшем состоянии плоть не может без вражды. Плоть враждует на Бога, враждует сама на себя. В другом месте (Рим 8:7) Павел говорит: плотские помышления суть вражда против Бога.
И максимума эта бессмысленная вражда достигла в событиях вокруг смерти Сына Божия. Мне запомнились слова, которые с этого самого амвона произносил Михаил Георгиевич Селезнев: если Сыну Божию надлежало умереть, Он мог бы умереть от укуса змеи, а потом Бог воскресил бы Его. Но Сын Божий умирает не от укуса змеи и не от старости, а смертью мучительной и позорной.
Помните, как бессмысленно волновался Иерусалим? Как ночь напролет архиереи пытались найти самое благовидное обвинение? Помните, как Его оскорбляли воины, которым Он вообще не был никак опасен? Помните, как евангелист Лука говорит, что в результате этой вражды примирились Пилат и Ирод? (Самая лучшая и понятная дружба для мiра сего — дружба против кого-то.)
И это не исключение, а закономерность. Так мiр сей и устроен — самый чистый свет и самая подлинная любовь вызывают острейшую и глубочайшую вражду.
***
Так вот эту вражду, острейшую и глубочайшую Он принимает на Себя. Защищает нас от нее, как щитом.
В Его Крови мы возрождаемся и становимся новыми людьми, людьми, которые уже могут не враждовать.
***
Мы очень хорошо знаем, что такое вражда, что такое не-мир: мы уже несколько лет живем в таких условиях. А сейчас — уже в который раз на нашей памяти! — война пришла в Сирию. Утром сегодняшнего дня пришла весть о том, что прежний режим в Сирии низвергнут, президент покинул город Дамаск. Мы молимся о сирийских христианах, о патриархе Антиохийском Иоанне, об остатках русскоязычного прихода отца Арсения, о жителях деревни Маалула, куда в экспедиции ездит Николай, о нашей сестре Ханан, которая приезжала оттуда в Москву и неоднократно молилась за литургией в нашем храме. Им всем сейчас предстоят дни и месяцы самой черной тревоги.
Будем сейчас молиться о Сирии — и молиться и думать о себе самих. Как бы нам придержать наших собственных коней? Как бы нам научиться слышать голос Божий и волю Божию о нас — и не прыгать и не скакать вслепую, подчиняясь похотям нашего сердца, не разбирая дороги, врезаясь в столбы и прохожих? Как бы сделать так, чтобы разумная часть нашей души правила остальными?
У Церкви есть много инструментов, которые помогают вознице взять верх над своими жеребятами. Давайте подумаем, как бы ими воспользоваться.
КАК Я НЕ ИСПОВЕДОВАЛ СВ. ПРАВОСЛАВИЕ ПЕРЕД ЛИЦОМ НАТО
(воспоминание из 2022)
— Do you have a willaging? — спросил меня немецкий чиновник, к которому я пришел регистрироваться по месту жительства.
— Sorry, have what? — спросил я.
— Do you have a willaging? A walid-yearn?
Я так и не понял, о чем он спрашивает (я был немножко в стрессовом состоянии и не обратил внимание, что Russia чиновник вообще-то произносит как Wussia). Закатив глаза, чиновник сказал «Never mind» и пошел дальше. В итоге в анкете, которую мне нужно было подписать, был такой пункт — Religion: нет данных
— Оh! oh! — сказал я. — I’m quite sorry. So it was religion! Actually, I do have a religion. Is it important?
— It’s actually a good thing, — сказал чиновник. — I assume you are Orthodox (я закивал) or Jewish? It’s actually all the same, because if you were Christian — both ways — you would have to pay taxes.
Ну вот я и подписал анкету. В итоге НАТО не знает, что я христианин, а чиновник не знает, что Orthodox это тоже Christian. Видимо, в его представлении Christian можно быть только in two ways: католиком или протестантом.
#есть_только_два_пути
(воспоминание из 2022)
— Do you have a willaging? — спросил меня немецкий чиновник, к которому я пришел регистрироваться по месту жительства.
— Sorry, have what? — спросил я.
— Do you have a willaging? A walid-yearn?
Я так и не понял, о чем он спрашивает (я был немножко в стрессовом состоянии и не обратил внимание, что Russia чиновник вообще-то произносит как Wussia). Закатив глаза, чиновник сказал «Never mind» и пошел дальше. В итоге в анкете, которую мне нужно было подписать, был такой пункт — Religion: нет данных
— Оh! oh! — сказал я. — I’m quite sorry. So it was religion! Actually, I do have a religion. Is it important?
— It’s actually a good thing, — сказал чиновник. — I assume you are Orthodox (я закивал) or Jewish? It’s actually all the same, because if you were Christian — both ways — you would have to pay taxes.
Ну вот я и подписал анкету. В итоге НАТО не знает, что я христианин, а чиновник не знает, что Orthodox это тоже Christian. Видимо, в его представлении Christian можно быть только in two ways: католиком или протестантом.
#есть_только_два_пути
кстати вы же придете на агрипнию в честь преподобного Саввы?
ИБО СЕДОША КНЯЗИ И НА МЯ КЛЕВЕТАХУ
помните в «Имени розы» сцену, когда все совсем плохо — для бенедиктинского монастыря и его аббата Аббона наступают ну совсем тяжелые времена, монахи таинственно умирают, политические обвинения умножаются? и тогда после полунощницы и перед утреней монахи, готовясь к Рождеству, репетируют градуал, основанный на строчках из 118 псалма:
Sederunt principes et adversam me loquebantur.
***
вот они, князи, которые на меня клевещут.
смотрите, в каких они истертых тяжелых ризах. немножко поблекло золото их венцов, но закат все равно отражается в них темным пламенем. они тоже на вас смотрят усталым, собранным, напряженным взглядом.
какое он говно, говорят они. недочеловек, по сути.
это самые убедительные речи на свете. вам неубедительно? да вы только послушайте.
помните, как он вел себя в 2008 году, говорят они?
попробуйте, ткните палочкой потихоньку, сначала палочкой, а то руки испачкаете — и сами отшвырнете его в сторону. разве не отшвырнули его в сторону — NN, и DD, и даже добросердечный SS?
благородная седина струится по их плечам. уж они-то знают, что говорят. разве нет?
разве можно его воспринимать всерьез, говорят они. ну, максимум он может быть хорош как функция. вы делаете что-то крутое, ну он может быть у вас типа бухгалтером.
какой он плоский, говорят они.
спасаясь от них, поневоле наденешь на голову картонную коробку. в картонной коробке едва можно дышать, там ничего не видно, тебя тоже никому не разглядеть. но — только бы не видеть этого истертого бархата! этого полыхающего черным солнцем металла! этой великолепной седины!
на коробке можно даже нарисовать лицо. глаза, нос и рот. все может быть даже привыкнут разговаривать с этим лицом.
***
враги, против которых мы молимся словами Псалтири — это бесы. и страсти, которые бесы осёдлывают. и части субличности, которые воздвигают на нас обвинения.
когда-то значит я вошел в союз с каждым из этих князей, чтобы осудить другого? или просто доверился его искусной логике? и вот оказалось так, что по этой логике недочеловек и я.
и вот не в будущей жизни, а уже сейчас исполняются слова: каким судом вы судите, таким и будете осуждены. не в будущей жизни, а в моем собственном черепе круглосуточно совершается этот суд.
***
нет, Господи. единственным моим судом пусть будут Твои заповеди.
раб же Твой глумляшеся во оправданиих Твоих
а этим — выбей зубы, Господи.
помните в «Имени розы» сцену, когда все совсем плохо — для бенедиктинского монастыря и его аббата Аббона наступают ну совсем тяжелые времена, монахи таинственно умирают, политические обвинения умножаются? и тогда после полунощницы и перед утреней монахи, готовясь к Рождеству, репетируют градуал, основанный на строчках из 118 псалма:
Sederunt principes et adversam me loquebantur.
***
вот они, князи, которые на меня клевещут.
смотрите, в каких они истертых тяжелых ризах. немножко поблекло золото их венцов, но закат все равно отражается в них темным пламенем. они тоже на вас смотрят усталым, собранным, напряженным взглядом.
какое он говно, говорят они. недочеловек, по сути.
это самые убедительные речи на свете. вам неубедительно? да вы только послушайте.
помните, как он вел себя в 2008 году, говорят они?
попробуйте, ткните палочкой потихоньку, сначала палочкой, а то руки испачкаете — и сами отшвырнете его в сторону. разве не отшвырнули его в сторону — NN, и DD, и даже добросердечный SS?
благородная седина струится по их плечам. уж они-то знают, что говорят. разве нет?
разве можно его воспринимать всерьез, говорят они. ну, максимум он может быть хорош как функция. вы делаете что-то крутое, ну он может быть у вас типа бухгалтером.
какой он плоский, говорят они.
спасаясь от них, поневоле наденешь на голову картонную коробку. в картонной коробке едва можно дышать, там ничего не видно, тебя тоже никому не разглядеть. но — только бы не видеть этого истертого бархата! этого полыхающего черным солнцем металла! этой великолепной седины!
на коробке можно даже нарисовать лицо. глаза, нос и рот. все может быть даже привыкнут разговаривать с этим лицом.
***
враги, против которых мы молимся словами Псалтири — это бесы. и страсти, которые бесы осёдлывают. и части субличности, которые воздвигают на нас обвинения.
когда-то значит я вошел в союз с каждым из этих князей, чтобы осудить другого? или просто доверился его искусной логике? и вот оказалось так, что по этой логике недочеловек и я.
и вот не в будущей жизни, а уже сейчас исполняются слова: каким судом вы судите, таким и будете осуждены. не в будущей жизни, а в моем собственном черепе круглосуточно совершается этот суд.
***
нет, Господи. единственным моим судом пусть будут Твои заповеди.
раб же Твой глумляшеся во оправданиих Твоих
а этим — выбей зубы, Господи.
я помню, как мне было плохо в Гамбурге.
у меня было три замечательные дружеские семьи (три!), которые меня опекали. прекрасный приход. стипендия.
но все равно мне было плохо. о, обычная эмигрантская депрессия, ничего больше! но — плохо.
как мучительно чувствовал я себя чужим, не своим, неуклюжим. говорил на корявом английском (а они все знают английский лучше чем я!) сдобренном парой немецких слов.
когда я заходил, скажем, в кофейню — или в автобус — думал, что обо мне думают, что я какой-то полубомж-полуфрик, вроде того. (я! научный сотрудник! с деньгами!) не знаю, отчего возникла эта проекция: за все шесть месяцев мне никто не сказал дурного слова.
***
я с ужасом думаю о принятом вчера законопроекте о запрете образования детям мигрантов.
***
святая праведная праматерь Руфь, моли Бога о нас
у меня было три замечательные дружеские семьи (три!), которые меня опекали. прекрасный приход. стипендия.
но все равно мне было плохо. о, обычная эмигрантская депрессия, ничего больше! но — плохо.
как мучительно чувствовал я себя чужим, не своим, неуклюжим. говорил на корявом английском (а они все знают английский лучше чем я!) сдобренном парой немецких слов.
когда я заходил, скажем, в кофейню — или в автобус — думал, что обо мне думают, что я какой-то полубомж-полуфрик, вроде того. (я! научный сотрудник! с деньгами!) не знаю, отчего возникла эта проекция: за все шесть месяцев мне никто не сказал дурного слова.
***
я с ужасом думаю о принятом вчера законопроекте о запрете образования детям мигрантов.
***
святая праведная праматерь Руфь, моли Бога о нас
дорогой друг спросил про нечто, не зашквар ли это.
а я понял, что я — это одна из нравящихся сторон моего созревания — вообще перестал пользоваться словом «зашквар» в смысле общественно-политических поступков и мнений.
(предупреждая вопросы: в моем круге им — пользуются, да. в тюремном смысле я его не использовал никогда. остался мне только пацанский иронический и постиронический.)
надо устраивать общую речь со всеми елико мощно, пока возможно говорить. а с теми людьми, про которых спрашивал мой друг, замечательно возможно говорить. или, например, с теми, кто придерживается не моей точки зрения по вопросу поста выше — хотя она мне крайне эмоционально неприятна.
в конце концов, если я нахожу возможность говорить с людьми, которые не верят в Иисуса Христа, то почему бы не говорить и с людьми, которых со мной разделяют менее важные темы?
другое дело, захотят ли они как-то осмысленно говорить со мной?
а я понял, что я — это одна из нравящихся сторон моего созревания — вообще перестал пользоваться словом «зашквар» в смысле общественно-политических поступков и мнений.
(предупреждая вопросы: в моем круге им — пользуются, да. в тюремном смысле я его не использовал никогда. остался мне только пацанский иронический и постиронический.)
надо устраивать общую речь со всеми елико мощно, пока возможно говорить. а с теми людьми, про которых спрашивал мой друг, замечательно возможно говорить. или, например, с теми, кто придерживается не моей точки зрения по вопросу поста выше — хотя она мне крайне эмоционально неприятна.
в конце концов, если я нахожу возможность говорить с людьми, которые не верят в Иисуса Христа, то почему бы не говорить и с людьми, которых со мной разделяют менее важные темы?
другое дело, захотят ли они как-то осмысленно говорить со мной?
ВОСПОМИНАНИЕ ИЗ 2015
Зимой 2015 года у нас была неофициальная мокшанская экспедиция в село Лесное Цибаево, когда мы жили в доме у Славика, где на чердаке ходили привидения. Экспедиция была в мгушные студенческие каникулы — примерно с 25 января по 9 февраля (надо же, а я и забыл уже, что в это время могут быть каникулы).
На второе февраля было назначено заседания методической комиссии всероса по русскому языку, и мне ничего не оставалось, как метнуться в Москву на один день. Из Мордовии это можно. Члены методической комиссии параллельно с заседанием пили чай, а к чаю привезли гораздо больше всего, чем умели съесть, и всё оставшееся дали мне с собой: в экспедиции, мол, лишним не будет. Чтобы не терять времени, обратно я поехал на автобусе, который отправляется от Щёлковской и идёт девять часов. Попросил остановить, немного не доезжая до райцентра, около поворота в наше село.
Выхожу. Зимние пять утра, белесая мгла — а фонарик на такой случай я, конечно, два дня назад, отправляясь из Цибаева в Москву, забыл взять; а телефон, конечно, разрядился. До села около километра под горку, но и это ж надо дойти и не подскользнуться. Слякоть заледенела, горка крутая.
Дошел как-то, полузнакомые пятна домов вокруг, иду почти на ощупь. Вижу какую-то черную точку: наверное, собака? Нет, привиделось, наверное, в глазах рябит.
Ого, не привиделось! Это оказалась маленькая бабушка с огромной палкой.
— Тон коста? — говорит она мне? — И кона част?
Я был Москуста, а вот часов у меня не было. А бабушка, видно, шла на ту автобусную остановку, с которой был я.
— Мон пелян, — говорит бабушка, — пант пряс молемс. Шоподаса. Скамон.
Да, действительно темно было: я даже лица бабушкина не смог разглядеть.
— Провожамак, — попросила бабушка.
И я понял, что мне придется проводить ее на автобусную остановку, в горку. Тем более что она валенки промочила.
На мой маленький шаг — целых четыре её, я неловко переступаю ногами, а она задыхается: надо успеть к автобусу. Скользко. Но кое-где скользкость уже превращается в снежную кашу.
Я держу в руке её маленькую лапку и говорю в темноту, чтобы она не боялась:
— А минь вдь студенттама. Москуста сама мокшень кяль тонафнема.
А она вдруг сказала, что в прошлом году мы к ней приходили.
— А кода лемоце? — сказал я, чувствуя неладное.
— Лемозе Анна, — ответила она. — Лемозе мазы, а мон бесчеснаян (имя мое красивое, а я бесчестная).
И оказалась, что это жена нашего прежнего отличного информанта — а я ее несколько раз видел раньше, но где же было в ночи разглядеть ее лицо. Её Дмитрий Анисимович был мужик весёлый, подвозил нас везде на своей Оке, даже если мы махали руками и отказывались, и шутил всё время одну шутку — что из всех сортов чая ему больше всего нравится японский чай сáки-сáки. А теперь он упал, и сначала ремарациясоль, был в реанимации, а потом его перевели в обычную палату, и она ехала к нему. И я отдал ей на остановке пирожок, который я имел от методической комиссии — потому что она рано встала и не ела — а потом в мою сонную голову пришло отдать ей вообще все пирожки — и конфеты — и мандарин — и вышла шикарная передача Дмитрию Анисимовичу.
Зимой 2015 года у нас была неофициальная мокшанская экспедиция в село Лесное Цибаево, когда мы жили в доме у Славика, где на чердаке ходили привидения. Экспедиция была в мгушные студенческие каникулы — примерно с 25 января по 9 февраля (надо же, а я и забыл уже, что в это время могут быть каникулы).
На второе февраля было назначено заседания методической комиссии всероса по русскому языку, и мне ничего не оставалось, как метнуться в Москву на один день. Из Мордовии это можно. Члены методической комиссии параллельно с заседанием пили чай, а к чаю привезли гораздо больше всего, чем умели съесть, и всё оставшееся дали мне с собой: в экспедиции, мол, лишним не будет. Чтобы не терять времени, обратно я поехал на автобусе, который отправляется от Щёлковской и идёт девять часов. Попросил остановить, немного не доезжая до райцентра, около поворота в наше село.
Выхожу. Зимние пять утра, белесая мгла — а фонарик на такой случай я, конечно, два дня назад, отправляясь из Цибаева в Москву, забыл взять; а телефон, конечно, разрядился. До села около километра под горку, но и это ж надо дойти и не подскользнуться. Слякоть заледенела, горка крутая.
Дошел как-то, полузнакомые пятна домов вокруг, иду почти на ощупь. Вижу какую-то черную точку: наверное, собака? Нет, привиделось, наверное, в глазах рябит.
Ого, не привиделось! Это оказалась маленькая бабушка с огромной палкой.
— Тон коста? — говорит она мне? — И кона част?
Я был Москуста, а вот часов у меня не было. А бабушка, видно, шла на ту автобусную остановку, с которой был я.
— Мон пелян, — говорит бабушка, — пант пряс молемс. Шоподаса. Скамон.
Да, действительно темно было: я даже лица бабушкина не смог разглядеть.
— Провожамак, — попросила бабушка.
И я понял, что мне придется проводить ее на автобусную остановку, в горку. Тем более что она валенки промочила.
На мой маленький шаг — целых четыре её, я неловко переступаю ногами, а она задыхается: надо успеть к автобусу. Скользко. Но кое-где скользкость уже превращается в снежную кашу.
Я держу в руке её маленькую лапку и говорю в темноту, чтобы она не боялась:
— А минь вдь студенттама. Москуста сама мокшень кяль тонафнема.
А она вдруг сказала, что в прошлом году мы к ней приходили.
— А кода лемоце? — сказал я, чувствуя неладное.
— Лемозе Анна, — ответила она. — Лемозе мазы, а мон бесчеснаян (имя мое красивое, а я бесчестная).
И оказалась, что это жена нашего прежнего отличного информанта — а я ее несколько раз видел раньше, но где же было в ночи разглядеть ее лицо. Её Дмитрий Анисимович был мужик весёлый, подвозил нас везде на своей Оке, даже если мы махали руками и отказывались, и шутил всё время одну шутку — что из всех сортов чая ему больше всего нравится японский чай сáки-сáки. А теперь он упал, и сначала ремарациясоль, был в реанимации, а потом его перевели в обычную палату, и она ехала к нему. И я отдал ей на остановке пирожок, который я имел от методической комиссии — потому что она рано встала и не ела — а потом в мою сонную голову пришло отдать ей вообще все пирожки — и конфеты — и мандарин — и вышла шикарная передача Дмитрию Анисимовичу.
В 2022 году на празднике прп. Саввы Освященного я молился за всенощным бдением в обители прп. Саввы Освященного в Палестине.
Бдение совершалось по чину агрипнии, с 21 до 7. Возглавлял п. Феофил. Это было потрясающе красиво, я оставил уставные заметки паломницы Эгерии.
Но настолько же круто (хотя и менее роскошно) у нас получается такая же служба в Митине.
Храм Всемилостивого Спаса, hramspasa.ru, м. Волоколамская, торжественное всенощное бдение с 22 до 7 утра. Приидите, празднолюбцы!
Особенно зову моих ближних и дальних церковных друзей, с которыми так и не получается увидеться.
для жаворонков / зависящих от метро: можно помолиться за торжественной вечерней с 22 по 00, вкусить освященного хлеба и поехать домой.
для экстремалов: самое красивое и клевое -- это полиелей, будет приблизительно в 1.30--2.00. (как понять, что полиелей: все стоят со свечками и поют "яко в век милость Его".)
для собора празднолюбцев: приидите, празднолюбцев собор, если вы выспитесь накануне, то замечательно и легко помолитесь всю службу подряд, это как на вписке тусить до утра.
Бдение совершалось по чину агрипнии, с 21 до 7. Возглавлял п. Феофил. Это было потрясающе красиво, я оставил уставные заметки паломницы Эгерии.
Но настолько же круто (хотя и менее роскошно) у нас получается такая же служба в Митине.
Храм Всемилостивого Спаса, hramspasa.ru, м. Волоколамская, торжественное всенощное бдение с 22 до 7 утра. Приидите, празднолюбцы!
Особенно зову моих ближних и дальних церковных друзей, с которыми так и не получается увидеться.
для жаворонков / зависящих от метро: можно помолиться за торжественной вечерней с 22 по 00, вкусить освященного хлеба и поехать домой.
для экстремалов: самое красивое и клевое -- это полиелей, будет приблизительно в 1.30--2.00. (как понять, что полиелей: все стоят со свечками и поют "яко в век милость Его".)
для собора празднолюбцев: приидите, празднолюбцев собор, если вы выспитесь накануне, то замечательно и легко помолитесь всю службу подряд, это как на вписке тусить до утра.
интересно что это за священнобатюшки учат народ приседать перед чашей в глубоком реверансе, открывать ротики как птенчики и ожидать, что мама-птичка сбросит туда св. дары (вместо того, чтобы самим взять их губой со лжицы)
дай Бог очень крепкого здоровья этим священнобатюшкам...
дай Бог очень крепкого здоровья этим священнобатюшкам...
Forwarded from Alexey Kozlov
Пишу олнайтеры а т9 предлагает «рогаликов»
просто решитесь и приезжайте завтра помолиться в память прп. Саввы.
«тамо сретошася елени и увидеша лица друг друга»
(hramspasa.ru, 21:50, предложение не является публичной офертой)
«тамо сретошася елени и увидеша лица друг друга»
(hramspasa.ru, 21:50, предложение не является публичной офертой)
рекордно долгая агрипния: возглас Восстаните в 22.05, отпуст литургии в 07.15
***
дорогие братья и сестры, а кто был на агрипнии не до конца? потому что тех кто был не до конца, я не увидел.
поделитесь здесь или в личке: что вам больше всего запомнилось?
***
и пришлите фотографии и / или видео, кто снимал
***
дорогие братья и сестры, а кто был на агрипнии не до конца? потому что тех кто был не до конца, я не увидел.
поделитесь здесь или в личке: что вам больше всего запомнилось?
***
и пришлите фотографии и / или видео, кто снимал
СЛОВО НА АГРИПНИИ по чтении Евангелия на Литургии,
глаголемое около половины седьмого утра
Ну что, дорогие братья и сестры! — Мы почти подошли к концу!
Отстояли!
Исполнили!
Соблюли!
Какое приятное чувство: сделали какое-то важное дело. Даже в теле какая-то сладкая истома: спать хочется жутко, но в то же время хорошо. Немножко поборолись с собой, немножко преодолели себя.
Молодцы? Молодцы!
А как красиво было! Помните, как мы все на полиелее стояли со свечками и пели «Яко в век милость его!» — красота! А это взаимодействие двух хоров? А прекрасный и немножко загадочный церковнославянский язык?
А для тех, кто любит умное — сколько было потрясающей глубины мыслей! Если у вас только получалось концентрироваться мыслью на назидательных чтениях — какие замечательные глубокие слова! А уж если за гимнографией получалось следить, за словами стихир и канонов, то вообще!
Но только дело в том, что все это есть и у язычников.
***
Потрясающая красота обрядов и ритуалов, поэтичнейшая гимнография — у язычников ее сколько угодно. Аскетические практики преодоления себя — полным-полно! Глубокая, неожиданная, точная, парадоксальная философия — и ее полно в языческом мире.
А что есть у нас из того, чего нет у язычников?
Иисус Христос. Личность Иисуса Христа.
Вот зачем мы сегодня собрались. Вот зачем прообраз устава всенощного бдения придумал преподобный Савва. Мы собираемся вокруг Иисуса Христа.
Сейчас в Евангелии мы слышали Его собственные слова: научитеся от Мене. Мы собираемся, чтобы быть Его учениками.
***
Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем. Сами по себе кротость и смирение как важные качества были у философов стоиков. Ум владыку на страсти пагубныя постнически поставив — это мы пели в стихире, но это же из диалога «Федр» Платона. Даже то, что Бог есть Любовь, как концепция есть в диалоге «Пир».
А мы собрались вокруг Живого Бога и совершенного Человека, у которого мы можем опытно научиться: что значит быть кротким и смиренным сердцем. Слушать Его голос. Думать над тем, каков Он. Просто быть рядом с Ним.
Давайте подумаем, как все эти инструменты, которые нам предлагает сокровищница православного богослужения, могут нам в этом помочь. Аминь!
глаголемое около половины седьмого утра
Ну что, дорогие братья и сестры! — Мы почти подошли к концу!
Отстояли!
Исполнили!
Соблюли!
Какое приятное чувство: сделали какое-то важное дело. Даже в теле какая-то сладкая истома: спать хочется жутко, но в то же время хорошо. Немножко поборолись с собой, немножко преодолели себя.
Молодцы? Молодцы!
А как красиво было! Помните, как мы все на полиелее стояли со свечками и пели «Яко в век милость его!» — красота! А это взаимодействие двух хоров? А прекрасный и немножко загадочный церковнославянский язык?
А для тех, кто любит умное — сколько было потрясающей глубины мыслей! Если у вас только получалось концентрироваться мыслью на назидательных чтениях — какие замечательные глубокие слова! А уж если за гимнографией получалось следить, за словами стихир и канонов, то вообще!
Но только дело в том, что все это есть и у язычников.
***
Потрясающая красота обрядов и ритуалов, поэтичнейшая гимнография — у язычников ее сколько угодно. Аскетические практики преодоления себя — полным-полно! Глубокая, неожиданная, точная, парадоксальная философия — и ее полно в языческом мире.
А что есть у нас из того, чего нет у язычников?
Иисус Христос. Личность Иисуса Христа.
Вот зачем мы сегодня собрались. Вот зачем прообраз устава всенощного бдения придумал преподобный Савва. Мы собираемся вокруг Иисуса Христа.
Сейчас в Евангелии мы слышали Его собственные слова: научитеся от Мене. Мы собираемся, чтобы быть Его учениками.
***
Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем. Сами по себе кротость и смирение как важные качества были у философов стоиков. Ум владыку на страсти пагубныя постнически поставив — это мы пели в стихире, но это же из диалога «Федр» Платона. Даже то, что Бог есть Любовь, как концепция есть в диалоге «Пир».
А мы собрались вокруг Живого Бога и совершенного Человека, у которого мы можем опытно научиться: что значит быть кротким и смиренным сердцем. Слушать Его голос. Думать над тем, каков Он. Просто быть рядом с Ним.
Давайте подумаем, как все эти инструменты, которые нам предлагает сокровищница православного богослужения, могут нам в этом помочь. Аминь!