Про четыре поэтические книжки, купленные и прочтенные в Питере, либо по дороге оттуда, либо сразу по прибытии. Готов их все скопом или по отдельности вам передарить.
- Марина Бородицкая «Ода близорукости». Алкал и жаждал этот сборник уже давно, с тех пор как прочел ее условно-детские стихи; почему-то это и другие «взрослые» бородицкие издания довольно редкие. Жаль, потому что стихи либо хорошие, либо замечательные, провалов нету. Иногда, правда, выбор тем кажется несколько поверхностным или даже юношеским, что ли: это когда в пределах стиха дается однозначное толкование чему-то очень серьезному вроде свободы, Бога, смысла творчества — но и в таких случаях сработано ладно, и ругаться неохота. Буду искать, находить и читать еще то есть. А вот биографически близкое, титульное:
Слава тебе, о бесшабашный хрусталик, и тебе, подруга его, строптивая роговица! Вы своей преломляющей силы не рассчитали, на далекую перспективу не дали мне подивиться.
Никогда мне орлиным взором не охватить перспективы, а сидеть мне, уткнувшись носом в парчовую ряску, в плиссировку раковины, в поволоку сливы, придорожного лопуха кольчужную вязку.
Я снимаю очки и вижу цветные пятна и вокруг фонарей лохматые ореолы. Круговая порука близости. Нам понятно, что художник имел в виду, мы ведь той же школы.
Я снимаю очки — как будто бы остаюсь без кожи, а это я надеваю защиту от вашей вселенной: в трех шагах от меня вы можете корчить рожи, а я буду вам улыбаться улыбкой блаженной.
Слава тебе, миопия! слава неправильной форме глазного яблока, удлиненного вроде грушовки, мелочам и подробностям, бусинам в птичьем корме, обнаженной лампочке в радужной растушевке!
-Леонид Шелудько «Путь». Эту я взял по программе спасения неизвестных авторов из недр букинистов. Ищу в таких книгах чего-то исключительного — исключительно скверного, чтобы аж дышать было трудно. Тут были ровно сделанные стихи с ощутимым этическим нервом, но недостаточно оголтелые. Из всего сборника поэтому оставил бы вот эту миниатюру:
Река срывала берега. В веселом раже сносила стайки и стога, и крыши даже.
Перечить ей — опасный прок, смириться легче. А мост остался поперек, в воде по плечи.
Отбушевав — тиха, пуста, — устало катит. Белеют буквы вдоль моста: «Сергей + Катя».
-Вероника Долина «Воздухоплаватель». Соседствовала с Шелудько по букинистической полке, но куда более известна (не мне, я сам потом узнал) — заслуженная певица своих песен под гитару, мать Антона Долина. Очень чувствуется, что тут тексты песен, а не собственно стихи — даже не потому, что изредка пробегает куплето-припевная разбивка, а просто дух какой-то распевный, повторный, рассчитанный на исполнение вслух. Есть рукозаламывательные интонации вроде цветаевских, есть сентиментальная историческая ирония Окуджавы, поэтому, в общем, и не слишком понравилось. Вот точно хорошее:
АВГУСТ
Нас согревает радиатор. Его мы любим, но тираним. Ребенок наш как гладиатор — Отважен, грязен и изранен.
Прощай, грибы, прощай, крыжовник, Летящая по небу белка. Прощай, колодец и коровник, И переспелок перестрелка...
Нас согревает радиатор. Но скоро заморозки, милый! Заиндевел иллюминатор У нашей шхуны небескрылой.
И поплывет наш дом по небу, И поплывет наш дом по снегу. Сперва по снегу кучевому, Потом по снегу перьевому. По первому густому снегу, К тому, неведомому брегу...
- Григорий Кружков «Письмо с парохода». Тут все просто, Кружков — он и есть Кружков, замечательный переводчик хитовейших детских стихов. Его собственные штуки мне нравятся поменьше — нет в них этой железобетонной цельности, чтобы ни туда, ни сюда, все пригнано к месту. Но и среди кружковских есть полностью прекрасные:
УЧЕНЫЙ САДОВОД
Один ученый садовод Усовершенствовал Компот. Он клал в него Пучок редиски И разливал В большие миски.
Про четыре поэтические книжки, купленные и прочтенные в Питере, либо по дороге оттуда, либо сразу по прибытии. Готов их все скопом или по отдельности вам передарить.
- Марина Бородицкая «Ода близорукости». Алкал и жаждал этот сборник уже давно, с тех пор как прочел ее условно-детские стихи; почему-то это и другие «взрослые» бородицкие издания довольно редкие. Жаль, потому что стихи либо хорошие, либо замечательные, провалов нету. Иногда, правда, выбор тем кажется несколько поверхностным или даже юношеским, что ли: это когда в пределах стиха дается однозначное толкование чему-то очень серьезному вроде свободы, Бога, смысла творчества — но и в таких случаях сработано ладно, и ругаться неохота. Буду искать, находить и читать еще то есть. А вот биографически близкое, титульное:
Слава тебе, о бесшабашный хрусталик, и тебе, подруга его, строптивая роговица! Вы своей преломляющей силы не рассчитали, на далекую перспективу не дали мне подивиться.
Никогда мне орлиным взором не охватить перспективы, а сидеть мне, уткнувшись носом в парчовую ряску, в плиссировку раковины, в поволоку сливы, придорожного лопуха кольчужную вязку.
Я снимаю очки и вижу цветные пятна и вокруг фонарей лохматые ореолы. Круговая порука близости. Нам понятно, что художник имел в виду, мы ведь той же школы.
Я снимаю очки — как будто бы остаюсь без кожи, а это я надеваю защиту от вашей вселенной: в трех шагах от меня вы можете корчить рожи, а я буду вам улыбаться улыбкой блаженной.
Слава тебе, миопия! слава неправильной форме глазного яблока, удлиненного вроде грушовки, мелочам и подробностям, бусинам в птичьем корме, обнаженной лампочке в радужной растушевке!
-Леонид Шелудько «Путь». Эту я взял по программе спасения неизвестных авторов из недр букинистов. Ищу в таких книгах чего-то исключительного — исключительно скверного, чтобы аж дышать было трудно. Тут были ровно сделанные стихи с ощутимым этическим нервом, но недостаточно оголтелые. Из всего сборника поэтому оставил бы вот эту миниатюру:
Река срывала берега. В веселом раже сносила стайки и стога, и крыши даже.
Перечить ей — опасный прок, смириться легче. А мост остался поперек, в воде по плечи.
Отбушевав — тиха, пуста, — устало катит. Белеют буквы вдоль моста: «Сергей + Катя».
-Вероника Долина «Воздухоплаватель». Соседствовала с Шелудько по букинистической полке, но куда более известна (не мне, я сам потом узнал) — заслуженная певица своих песен под гитару, мать Антона Долина. Очень чувствуется, что тут тексты песен, а не собственно стихи — даже не потому, что изредка пробегает куплето-припевная разбивка, а просто дух какой-то распевный, повторный, рассчитанный на исполнение вслух. Есть рукозаламывательные интонации вроде цветаевских, есть сентиментальная историческая ирония Окуджавы, поэтому, в общем, и не слишком понравилось. Вот точно хорошее:
АВГУСТ
Нас согревает радиатор. Его мы любим, но тираним. Ребенок наш как гладиатор — Отважен, грязен и изранен.
Прощай, грибы, прощай, крыжовник, Летящая по небу белка. Прощай, колодец и коровник, И переспелок перестрелка...
Нас согревает радиатор. Но скоро заморозки, милый! Заиндевел иллюминатор У нашей шхуны небескрылой.
И поплывет наш дом по небу, И поплывет наш дом по снегу. Сперва по снегу кучевому, Потом по снегу перьевому. По первому густому снегу, К тому, неведомому брегу...
- Григорий Кружков «Письмо с парохода». Тут все просто, Кружков — он и есть Кружков, замечательный переводчик хитовейших детских стихов. Его собственные штуки мне нравятся поменьше — нет в них этой железобетонной цельности, чтобы ни туда, ни сюда, все пригнано к месту. Но и среди кружковских есть полностью прекрасные:
УЧЕНЫЙ САДОВОД
Один ученый садовод Усовершенствовал Компот. Он клал в него Пучок редиски И разливал В большие миски.
BY я книгоноша
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Crude oil prices edged higher after tumbling on Thursday, when U.S. West Texas intermediate slid back below $110 per barrel after topping as much as $130 a barrel in recent sessions. Still, gas prices at the pump rose to fresh highs. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from vn
