«Войс» | Voice | Не бывший «Космополитан»

На смерть «Увулы» и поколения прекрасных неудачников (то есть и нас), часть 1

Распалась группа «Увула», одна из главных инди-групп России 2010-х, и любимый коллектив половины «Войса». То есть меня, Николая Овчинникова. Я специально сверился со своим топом за прошлый год: чуть ли не 10% его — песни петербургского квинтета, который очень сильно выручал меня во время пандемии и непростого в кхм политическом отношении 2021-го. А теперь все заканчивается: с запретами концертов и обвинением фронтмена группы Алексея Августовского в насилии (он, в свою очередь, назвал свое поведение «неуместным и деструктивным», не стал оправдываться и принес извинения). Эти истории останутся, но я хочу поговорить сейчас о музыке, которая как-то помогала мне жить, и о том, что еще закончилось вместе с «Увулой»

«Увула» навсегда остались в эпохе, закончившейся 24 февраля 2022 года. Тех 10 лет, которые в российской музыке стали лучшими за всю ее историю. Тех 10 лет, когда рок на русском стал великим снова, но уже без стадионных амбиций. Он стал музыкой молодых бездельников, которые во времена 4 и 5 сроков Владимира Путина не умели, да и не смогли бы, правильно применить себя — исторического шанса нет, окно возможностей давно закрыто, остается только делать музыку.

Тут неизбежны параллели с «Пасошем» (и до известного момента это были прям параллельные биографии): пока группа Петара Мартича живописала быт людей, которые бездельничают, отдыхают и пытаются сохранить в себе вечное лето, группа Алексея Августовского рассказывала, что в головах у этих людей после вечеринок. Растерянность, усталость, отчужденность, глубокая внутренняя эмиграция, перманентное одиночество. В отличие от «Петли Пристрастия», которая тоже использовала пост-панк и поэзию на русском, чтобы нарисовать картину постсоветской хтони, «Увула» не били наотмашь строчками, их нельзя было растащить на цитаты. Они были про мелодию, которую будто бы навечно укрыл осенний туман, про сумеречное настроение, про вокал, который будто бы всегда безнадежно поет в пустоту. «Когда-нибудь ты поймешь, что в этом не было смысла». Да, мы поняли.

Таким был в целом вот этот рок, выросший из читателей «Афиши» времен Горбачева/Биргера/Макарского, из «Ионосферы»/«Ионотеки», первого фестиваля «Боль» и пабликов типа Foggy Youth и Fat Necks. Всех их, как мне кажется, объединяла какая-то бесприютность, неприкаянность. В мире победившего хип-хопа, измельчания авторитетов и разрушения нормального политического процесса это поколение решило отказаться от каких-либо амбиций и целей и возвести это в абсолют.

Теперь авторы той «Афиши» в эмиграции, создатель «Ионотеки» устраивает концерты за Донбасс и ругает Запад, фестиваля «Боль» больше нет (а его создатели тоже в эмиграции), паблики ушли в прошлое. И музыка тоже постепенно уходит в прошлое. Растворяется в эмиграции, исчезает из-за запретов, растекается по миру. Кто-то меняет жанр, кто-то пытается приспособиться, кто-то просто прекращает что-либо делать. Но это уже другая история.

Поколение прекрасных неудачников, конвертировавших свои неуспехи и внутренние терзания в солд-ауты и стриминговые доходы, внезапно стало свидетелем большой истории и большой войны, которая ведется от их имени, хотя они этого никогда не хотели, на которой погибают их сверстники, за которую никто никогда не ответит. Тут уже не до его, поколения, маленьких трагедий. Но мне кажется важным зафиксировать, что это за трагедии были и почему они все еще важны даже сейчас.

www.group-telegram.com/us/voicemedia.com/3558

2.1K viewsНиколай Овчинников, Nov 30, 2022 at 19:52

На смерть «Увулы» и поколения прекрасных неудачников (то есть и нас), часть 1

Распалась группа «Увула», одна из главных инди-групп России 2010-х, и любимый коллектив половины «Войса». То есть меня, Николая Овчинникова. Я специально сверился со своим топом за прошлый год: чуть ли не 10% его — песни петербургского квинтета, который очень сильно выручал меня во время пандемии и непростого в кхм политическом отношении 2021-го. А теперь все заканчивается: с запретами концертов и обвинением фронтмена группы Алексея Августовского в насилии (он, в свою очередь, назвал свое поведение «неуместным и деструктивным», не стал оправдываться и принес извинения). Эти истории останутся, но я хочу поговорить сейчас о музыке, которая как-то помогала мне жить, и о том, что еще закончилось вместе с «Увулой»

«Увула» навсегда остались в эпохе, закончившейся 24 февраля 2022 года. Тех 10 лет, которые в российской музыке стали лучшими за всю ее историю. Тех 10 лет, когда рок на русском стал великим снова, но уже без стадионных амбиций. Он стал музыкой молодых бездельников, которые во времена 4 и 5 сроков Владимира Путина не умели, да и не смогли бы, правильно применить себя — исторического шанса нет, окно возможностей давно закрыто, остается только делать музыку.

Тут неизбежны параллели с «Пасошем» (и до известного момента это были прям параллельные биографии): пока группа Петара Мартича живописала быт людей, которые бездельничают, отдыхают и пытаются сохранить в себе вечное лето, группа Алексея Августовского рассказывала, что в головах у этих людей после вечеринок. Растерянность, усталость, отчужденность, глубокая внутренняя эмиграция, перманентное одиночество. В отличие от «Петли Пристрастия», которая тоже использовала пост-панк и поэзию на русском, чтобы нарисовать картину постсоветской хтони, «Увула» не били наотмашь строчками, их нельзя было растащить на цитаты. Они были про мелодию, которую будто бы навечно укрыл осенний туман, про сумеречное настроение, про вокал, который будто бы всегда безнадежно поет в пустоту. «Когда-нибудь ты поймешь, что в этом не было смысла». Да, мы поняли.

Таким был в целом вот этот рок, выросший из читателей «Афиши» времен Горбачева/Биргера/Макарского, из «Ионосферы»/«Ионотеки», первого фестиваля «Боль» и пабликов типа Foggy Youth и Fat Necks. Всех их, как мне кажется, объединяла какая-то бесприютность, неприкаянность. В мире победившего хип-хопа, измельчания авторитетов и разрушения нормального политического процесса это поколение решило отказаться от каких-либо амбиций и целей и возвести это в абсолют.

Теперь авторы той «Афиши» в эмиграции, создатель «Ионотеки» устраивает концерты за Донбасс и ругает Запад, фестиваля «Боль» больше нет (а его создатели тоже в эмиграции), паблики ушли в прошлое. И музыка тоже постепенно уходит в прошлое. Растворяется в эмиграции, исчезает из-за запретов, растекается по миру. Кто-то меняет жанр, кто-то пытается приспособиться, кто-то просто прекращает что-либо делать. Но это уже другая история.

Поколение прекрасных неудачников, конвертировавших свои неуспехи и внутренние терзания в солд-ауты и стриминговые доходы, внезапно стало свидетелем большой истории и большой войны, которая ведется от их имени, хотя они этого никогда не хотели, на которой погибают их сверстники, за которую никто никогда не ответит. Тут уже не до его, поколения, маленьких трагедий. Но мне кажется важным зафиксировать, что это за трагедии были и почему они все еще важны даже сейчас.

BY «Войс» | Voice | Не бывший «Космополитан»