Помню у Гудвина заметку о том, что в этой войне победу одержит тот, кто перестанет стрелять по группам эвакуации. Поразилась тогда, что человек в пекле войны сохранил трезвую голову и гуманизм.
К слову, наши поначалу не стреляли по эвакогруппам. Потом война людей ожесточила.
Ёжик пишет, что при эвакуации тел Эрнеста и Гудвина погиб один боец, несколько человек получили ранения. Пошли сами, никто не гнал.
Ну и - к вопросу о том, какая в Лесовке "вторая-третья линия". Даже сейчас
Помню у Гудвина заметку о том, что в этой войне победу одержит тот, кто перестанет стрелять по группам эвакуации. Поразилась тогда, что человек в пекле войны сохранил трезвую голову и гуманизм.
К слову, наши поначалу не стреляли по эвакогруппам. Потом война людей ожесточила.
Ёжик пишет, что при эвакуации тел Эрнеста и Гудвина погиб один боец, несколько человек получили ранения. Пошли сами, никто не гнал.
Ну и - к вопросу о том, какая в Лесовке "вторая-третья линия". Даже сейчас
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried.
from us
