Вдохновленная идеями Просвещения, императрица Екатерина II стремилась внедрить их на практике в России. Свобода, одна из ключевых ценностей эпохи, рассматривалась мыслителями Просвещения по-разному. Джон Локк писал, что свобода – это естественное право, которое дано человеку от природы и не должно быть ограничено государством, Вольтер же говорил о свободе как о праве выражать свое мнение, религию и критику власти. У Екатерины II было собственное понимание этого принципа.
Одной из проблем, стоявших перед Екатериной, была модернизация и систематизация законов – Российская империя до сих пор пользовалась архаичным Соборным уложением 1649 года. Будучи «просвещенной императрицей», Екатерина не стала делать это собственноручно, а созвала Уложенную комиссию – избранный орган, в котором заседали представители разных сословий. Вместе они должны были создать новый свод законов России. Однако депутаты не остались без идеологического ориентира – для этого императрица написала «Наказ», ставший манифестом ее идеологии просвещенного абсолютизма.
В Наказе Екатерина излагает свое понимание свободы, или, в ее терминологии, «вольности». Для начала она объясняет, что «общественная или государственная вольность не в том состоит, чтоб делать все, что кому угодно» (пункт 36). Такая анархическая «свобода», по мнению императрицы, приводит к разложению общества, а не к его гармонии.
Вместо этого она определяет «вольность» как «право все то делать, что законы дозволяют» (пункт 38). Хотя такое утверждение может показаться противоречивым, оно не обязательно расходится с представлениями о свободе, характерными для эпохи Просвещения. Если исходить из формулы «свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого», и допускать, что закон устанавливает эти границы, то понимание свободы как обязанности соблюдать закон позволяет защищать максимальное количество людей от взаимных нарушений и посягательств.
Дальше Екатерина II раскрывает другую сторону свободы: «государственная вольность во гражданине есть спокойство духа» (пункт 39), основанное на уверенности в личной безопасности («всяк из них собственною наслаждается безопасностию»). Для этого законы должны создавать условия, при которых «один гражданин не мог бояться другого, а боялись бы все одних законов». Поскольку именно государство обеспечивает порядок и исполнение закона, предоставляя гражданам спокойство духа, то оно выступает источником свободы. Это противоречит представлению Локка о свободе как «естественном праве», которое государство не должно ограничивать. Однако в идеологии Екатерины государство не сковывало свободу, а порождало ее.
Под свободой Екатерина понимала не только соблюдение законов, но и подчинение желаний правильному, общему моральному порядку. В Наказе она пишет: «вольность не может состоять ни в чем ином, как в возможности делать то, что каждому надлежит хотеть, и чтоб не быть принужденну делать то, чего хотеть не должно» (пункт 37). Этот взгляд близок к теории Канта, согласно которой человек, как разумное существо, способен априори познавать универсальные моральные законы. Истинная свобода возможно лишь тогда, когда субъективная воля совпадает с объективными категорическими императивами. Таким образом, чтобы человек был свободен, правильными должны быть не только его поступки, но и желания.
В декабре 1768 года, с началом Русско-турецкой войны, Екатерина II распустила Уложенную комиссию, которая так и не успела принять ни одного закона. Многие из ее депутатов отправились на войну с Турцией. Свобода «делать то, что надлежит хотеть» теперь должна была быть направлена не на заседания комиссий, а на достижение победы.
Вдохновленная идеями Просвещения, императрица Екатерина II стремилась внедрить их на практике в России. Свобода, одна из ключевых ценностей эпохи, рассматривалась мыслителями Просвещения по-разному. Джон Локк писал, что свобода – это естественное право, которое дано человеку от природы и не должно быть ограничено государством, Вольтер же говорил о свободе как о праве выражать свое мнение, религию и критику власти. У Екатерины II было собственное понимание этого принципа.
Одной из проблем, стоявших перед Екатериной, была модернизация и систематизация законов – Российская империя до сих пор пользовалась архаичным Соборным уложением 1649 года. Будучи «просвещенной императрицей», Екатерина не стала делать это собственноручно, а созвала Уложенную комиссию – избранный орган, в котором заседали представители разных сословий. Вместе они должны были создать новый свод законов России. Однако депутаты не остались без идеологического ориентира – для этого императрица написала «Наказ», ставший манифестом ее идеологии просвещенного абсолютизма.
В Наказе Екатерина излагает свое понимание свободы, или, в ее терминологии, «вольности». Для начала она объясняет, что «общественная или государственная вольность не в том состоит, чтоб делать все, что кому угодно» (пункт 36). Такая анархическая «свобода», по мнению императрицы, приводит к разложению общества, а не к его гармонии.
Вместо этого она определяет «вольность» как «право все то делать, что законы дозволяют» (пункт 38). Хотя такое утверждение может показаться противоречивым, оно не обязательно расходится с представлениями о свободе, характерными для эпохи Просвещения. Если исходить из формулы «свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого», и допускать, что закон устанавливает эти границы, то понимание свободы как обязанности соблюдать закон позволяет защищать максимальное количество людей от взаимных нарушений и посягательств.
Дальше Екатерина II раскрывает другую сторону свободы: «государственная вольность во гражданине есть спокойство духа» (пункт 39), основанное на уверенности в личной безопасности («всяк из них собственною наслаждается безопасностию»). Для этого законы должны создавать условия, при которых «один гражданин не мог бояться другого, а боялись бы все одних законов». Поскольку именно государство обеспечивает порядок и исполнение закона, предоставляя гражданам спокойство духа, то оно выступает источником свободы. Это противоречит представлению Локка о свободе как «естественном праве», которое государство не должно ограничивать. Однако в идеологии Екатерины государство не сковывало свободу, а порождало ее.
Под свободой Екатерина понимала не только соблюдение законов, но и подчинение желаний правильному, общему моральному порядку. В Наказе она пишет: «вольность не может состоять ни в чем ином, как в возможности делать то, что каждому надлежит хотеть, и чтоб не быть принужденну делать то, чего хотеть не должно» (пункт 37). Этот взгляд близок к теории Канта, согласно которой человек, как разумное существо, способен априори познавать универсальные моральные законы. Истинная свобода возможно лишь тогда, когда субъективная воля совпадает с объективными категорическими императивами. Таким образом, чтобы человек был свободен, правильными должны быть не только его поступки, но и желания.
В декабре 1768 года, с началом Русско-турецкой войны, Екатерина II распустила Уложенную комиссию, которая так и не успела принять ни одного закона. Многие из ее депутатов отправились на войну с Турцией. Свобода «делать то, что надлежит хотеть» теперь должна была быть направлена не на заседания комиссий, а на достижение победы.
Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. The Security Service of Ukraine said in a tweet that it was able to effectively target Russian convoys near Kyiv because of messages sent to an official Telegram bot account called "STOP Russian War." In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy."
from us
