Обратил внимание, что в обиходе появилось тяжкое обвинение:

«Ездит в Европу».

Как в «17-ти мгновениях весны»: «Воистину: куришь американские сигареты - скажут, что продал родину».

Уже говорят.

«Ездит в Европу» - и в голове рисуется картина в стиле Кукрыниксов или Бориса Ефимова – мелкий, изворотливый, безыдейный типчик/типчиха с потными ладошками, немытой головой и туго набитой воровской мошной, гадко хихикая, просачивается Курбским сквозь дыру в заборе и исчезает на просторах Европы. Развлекается, разлагается буржуазно и антиобщественно, после чего, потратив наворованное, вновь возвращается колпачить доверчивых, наивных граждан.

Тяжелая, потрясающая воображение картина. А если представить, что таковых много, а ненавидящих их здесь еще больше, то получается композиция в духе гобелена из Байе, которую можно вышить на любой ткани.

А теперь, отбросив обычную телеграм-реакцию на все нетривиальное, выходящее за пределы сколоченных из горбыля сучковатых голов комментаторов постов «патриотической гопоты» («Сжечь их! Сгноить в остроге!» Повесить! Всех до седьмого колена истребить! На штурм! Сталин, слышишь ли ты нас????»), зададимся обычным вопросом:

- А почему это плохо? В чем состоит предательство, подлость, цинизм поездки в Европу?

Я, например, был в Европе десятки раз, особливо в Париже. Знаю его примерно как Москву, мог бы экскурсии водить. Вживался в готику, в модерн, облазил соборы Шартра, Амьена, Реймса, проводил дни и часы в Лувре, музее Д,Орсэ, парижской Опере, музее армии, храме Александра Невского на рю Дару, беседовал с настоящими знатоками старины в антикварных магазинах в переулках у Сент-Жермен… Если бы я поехал сегодня, то маршруты были бы те же. Музеи, соборы, библиотеки, уютные гостиные друзей, вечерние прогулки по средневековым улочкам, покупка и чтение книг, французский завтрак с утра…

Чем, в какой момент, в какой точке я предал бы родину, изменил своему долгу ученого, ведущего, преподавателя, гражданина? В какой момент круассан должен был застрять в горле? Нельзя ездить, потому что Шольц или Макрон сошли с ума и поддерживают кровавого клоуна? А мы уверены, что они полномочные представители своей страны и ее народа, что они законные наследники Бисмарка и де Голля, продолжатели гуманистических традиций Гете и Шиллера, Мольера и Пруста? Какое отношение ко всему происходящему безумию имеют рядовые немцы и французы, а наипаче культура, ее памятники? Кельнский собор или Нотр Дам сочатся подлостью, лицемерием и коварством? Джоконда что-то замышляет против нас? Вход в собор Амьена равносилен отречению от храма Покрова на Нерли? Можно ли обед в закусочной на Гранд Бульвар передать фреской Джотто ди Бондоне «Предательство Иуды»?

Если дорогу вам перешла черная кошка, это означает только то, что животное куда-то идет. Не нужно усложнять. Не стоит выдавать зависть («Сжееечь их! Истребииить!») за патриотизм, желание кого-то оскорбить (причем с чужих слов) за гражданскую позицию. Отправляясь за границу, я всегда чувствовал себя неофициальным послом России в другой стране и знал, что по мне будут судить о многих и о России в целом. Это очень дисциплинировало. И ехал я за границу не потому, что здесь опротивело, а потому что было важно увидеть своими глазами то, что видел в книгах, понять, постичь, сравнить. И точно знаю - через неделю-другую тянет назад.

Среди моих знакомых немало людей, которые и сегодня ездят в Европу и, видя какие-то эскапады против нас, фальшь, заблуждения возмущаются, спорят, доказывают, восстанавливают справедливость. В чем они виновны? Лишь в том, что кто-то дебил, кому-то очень не хватает жертв? Некоему кретину хочется казней и репрессий? Которые, кстати, они сами никогда бы не стали осуществлять, а перепоручили бы другим, ибо ничтожества и трусы.

«В Европу ездит».

Христос во ад сошел – и ничего.

Или все таки рай предал?

«Распниииии его! Распниии!»

‼️С днем любви‼️

В продолжение темы.

Два определения любви.

Первое - из советского учебника «Общая психология»

«Любовь это интенсивное, напряженное и относительно устойчивое чувство субъекта, физиологически обусловленное сексуальными потребностями и выражающееся в социально формируемом стремлении быть максимально полно представленным своими личностно-значимыми чертами в жизнедеятельности другого субъекта таким образом, чтобы пробудить у него потребность в ответном чувстве той же интенсивности, напряженности и устойчивости».

И второе из «Первого послания к Коринфянам» апостола Павла.

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».

Даже объяснять ничего не надо.

Итак, мы приблизились к «переговорам о переговорах».

Я как раз недавно говорил о том, что окончание СВО возможно, произойдет уже в этом году. Некоторые признаки мы видим. Я также говорил о том, что выросла категория людей, которые научились зарабатывать на СВО (речь не идет о настоящих волонтерах, которых тысячи – речь о тех, кто присвоил это благородное, жертвенное звание, коих немного, но они очень оручие и поэтому кажется, что они везде). И если мы голосовали за нашего Президента, то обязаны принять тот вариант окончания СВО, который им будет предложен.

Об этом же говорил и А.С.Гаспарян. Тусовка пришла в негодование и объяснила всем, что из-за нас с ним (и другими нашими коллегами) вообще СВО началась. Не могу с этим согласиться. Есть все таки вещи очевидные. То, что мы с А.С.Гаспаряном взорвали вместе с французами Кремль в 1812 году, направляли из-за сугроба пистолет Дантеса и заключили Брестский мир – тут даже не о чем и говорить. Что было, то было. От тусовки не скрыться. Как у О.Генри:

- Пасешь овец? — спрашивает он меня.
- Увы, - говорю я, - перед лицом такой несокрушимой проницательности, как ваша, у меня не хватает нахальства утверждать, что я тут реставрирую старинную бронзу или смазываю велосипедные колеса.

Но все таки в Донбасс древних укров мы не приводили, это неправда. Но давайте о... Тусовка, присвоившая себе право говорить от имени народа, от его же имени давать советы военным и Президенту, против завершения СВО, в их терминологии «договорняка». Мне вообще нравится отдающая феней их фразеология «договорняк», «госуха» и т.д. – именно так настоящие патриоты России в презервативистого вида панамах, рисующие автопортреты на провинциальных заборах, обычно и выражаются.

Так вот, попробуйте задать тусовке гопоты вопрос – как именно они представляют себе окончание СВО и когда? Что такое Победа? И вы очень быстро поймете, что они представляют все так же мутно, как и «Русский мир», «катехон», «сатанизм» и прочее. На вопрос «что все это такое» до сих пор ответа нет, хотя они все и за Русский мир и, наконец, за Победу.

Но все таки зададим вопрос. Что мы услышим:

- До Киева. Всю Восточную Украину.
- До польской границы – всю западную Украину. Чтобы не было никакой угрозы.

Если вы скажете, что угроза тогда сосредоточится в Польше и Прибалтике, они потребуют воевать «до Победы» в Польше и Прибалтике, а где Польша, там и Германия, а там рядом еще куча других и все наши враги, в общем «унд коммунистен, унд беспартийнен – всех расстрелирт». Горячая война со всей Европой, продолжающаяся годами, это ровно то, что приведет нас к окончанию СВО, чтобы «знаменитый военблогер отмечает сегодня 90 лет, срочносбор (а то помрет) на праздничные таблетки на карту правнуков…».

То есть с территориальным вопросом ясности нет. Тогда усугубим. Вот закончилась СВО, победа, вся Украина освобождена. Спросим тусовку, что должно быть дальше. Какая форма административного устройства должна там быть? Как должна выглядеть власть? Парламентская республика или президентская? Суверенная Украина или в составе России? Как справиться с последствиями боевых действий? И, главное, что с населением? Беглые омонтяненные быдломигранты скажут «всех пускать, прощать, каяться, всё давать, ни о чем не спрашивать». «Патриоты» из нацистов зиганут, прочтут стишок «хорофо, когда ефть армия, а у армии ефть мы», заорут «гойда» и «всех ограбить и на вилы», включая детей. Все будет только в координате между поцелуями и виселицей, середины не будет.

То есть где закончить СВО они не знают, что делать потом тоже, но твердо знают, что любой не согласованный с ними вариант переговоров суть «договорняк» и надо продолжать до бесконечности.

То есть процесс и есть цель.

Понимаете, да?

По случаю дня влюблённых ...

Поговорим о любви. «Стали говорить о любви», - одна из начальных фраз рассказа Чехова. Рискну поговорить о любви, не впадая в эстрадную пошлость.

Сразу отмечу, что определить любовь невозможно – можно лишь описать ее в некоем приближении, сразу апофатическим и катафатическим методом («любовь это и то и то и вон то» или «любовь это и не то, и не это и не вон то»). То есть так, как делал в Евангелиях Христос, который не дал ни одного определения, но говорил, в основном, притчами, наводя на тот или иной предмет, но не касаясь его и давая, тем самым, необходимое условие познания сложнейших вещей (и любви в том числе), то есть свободу.

Или как апостол Павел, который говорил как выражается любовь («милосердствует», «все переносит», «сорадуется истине», «не превозносится», «не ищет своего»), но не описывал ее. Настоящая любовь оберегает и ценит свободу, которая заключается не в многовариантности поведения, как принято часто считать, а в выборе лучшего из возможного.  

Любовь дает человеку человека. Себя самого и того, другого, она дает человеку лик, который просвечивает сквозь обычное лицо. Любовь это признание безграничной ценности любого человека. Безграничной, то есть не ограниченной ни верой, ни способностями, ни поступками, ни образом жизни, ни отношением к нам. Скупому на чувства всегда не хватает чужих чувств, щедрый на любовь может накормить пятью хлебами и двумя рыбами своего сердца тысячи людей и у него еще останется «десять коробов полных». Смысл любви в постоянной раздаче себя. Если не черпать колодец, в нем зацветет вода и заведутся лягушки. В блокаду выживали именно те, кто отдавал умирающим части своих пайков, а умирали другие – те, кто таскал у умирающих и под койкой втихаря жрал и свое и чужое.

Любовь дает критерий, по которому всегда можно проверить справедливость и человечность любого поступка, это точное знание, когда ты во имя любви можешь нарушить закон. Только она дает право на это нарушение. Для достижения любви, как и для достижения всякой возвышенной цели, нужна полная самоотдача, напряжение всех сил. При этом жертвой, отказом от чего-то своего, личного, человек не просто достигает своей цели, но приходит к гораздо большему - наводит порядок, исправляет и совершенствует мир в целом, стремящийся к энтропии и несправедливости.

Любовь к совершенству любимого и есть любовь, - писал Х.Ортега и Гассет. То есть любовь это страсть к пониманию другого человека. В одном из диалогов Платона эта страсть к пониманию зовется erotikhemania– любовное безумие. Любви не может быть, если человек не хочет понять. Проблема в том, что часто мы знаем те или иные вещи, знаем человека, не понимая их (его). Любовь дает это понимание, то есть превращает знание в веру. Любовь берет второстепенное и превращает в главное, берет частности и выделяет целое - не случайно тот же Платон называл любовью жажду целостности и стремление к ней.

По случаю дня любви одно из лучших произведений о любви.

«А малые дети и даже те, которые стали подростками, они, увидя тихо бредущего старого Юшку, переставали играть на улице, бежали за Юшкой и кричали:

— Вон Юшка идет! Вон Юшка!

Дети поднимали с земли сухие ветки, камешки, сор горстями и бросали в Юшку.

— Юшка! — кричали дети. — Ты правда Юшка?

Старик ничего не отвечал детям и не обижался на них; он шел так же тихо, как прежде, и не закрывал своего лица, в которое попадали камешки и земляной сор.
Дети удивлялись Юшке, что он живой, а сам не серчает на них. И они снова окликали старика:

— Юшка, ты правда или нет?

Затем дети снова бросали в него предметы с земли, подбегали к нему, трогали его и толкали, не понимая, почему он не поругает их, не возьмет хворостину и не погонится за ними, как все большие люди делают. Дети не знали другого такого человека, и они думали — вправду ли Юшка живой? Потрогав Юшку руками или ударив его, они видели, что он твердый и живой.

Тогда дети опять толкали Юшку и кидали в него комья земли, — пусть он лучше злится, раз он вправду живет на свете. Но Юшка шел и молчал. Тогда сами дети начинали серчать на Юшку. Им было скучно и нехорошо играть, если Юшка всегда молчит, не пугает их и не гонится за ними. И они еще сильнее толкали старика и кричали вкруг него, чтоб он отозвался им злом и развеселил их. Тогда бы они отбежали от него и в испуге, в радости снова бы дразнили его издали и звали к себе, убегая затем прятаться в сумрак вечера, в сени домов, в заросли садов и огородов. Но Юшка не трогал их и не отвечал им.

Когда же дети вовсе останавливали Юшку или делали ему слишком больно, он говорил им:

— Чего вы, родные мои, чего вы, маленькие!.. Вы, должно быть, любите меня!.. Отчего я вам всем нужен?.. Обождите, не надо меня трогать, вы мне в глаза землей попали, я не вижу.

Дети не слышали и не понимали его. Они по-прежнему толкали Юшку и смеялись над ним. Они радовались тому, что с ним можно все делать, что хочешь, а он им ничего не делает.

Юшка тоже радовался. Он знал, отчего дети смеются над ним и мучают его. Он верил, что дети любят его, что он нужен им, только они не умеют любить человека и не знают, что делать для любви, и поэтому терзают его».

А.Платонов. Юшка.