ПОВЕСТЬ ДУШЕПОЛЕЗНА КАКО ОКАЯННЫЕ ГРАФОМАНЫ, ХОХЛЯДИ И ПРОТЧИ К НАМ ТЩАТЦА ВПОЛСТИ
«Повесть душеполезна…» неизвестный ранее памятник русской литературы начала XXI в. Обнаружен энтузиастом-исследователем в заброшенной рюмочной в Зюзино и представлен к публикации. Сам энтузиаст, к сожалению, до этого дня не дожил. Незадолго до выхода публикации он поел беляшей в столовой в районе Митино во время поэтического вечера Долгаревой и к вечеру того же дня его в муках не стало. Поэтому издание текста есть дань его памяти.
Текст
«(Начало утрачено)… И заведши каналы телеграмные, почаша бесноватися и руками плескати и ногами топотати и хрептом вихлять и трястися и вращатися, яко же ветрило на верху гор скорообразно вертящееся, и охраноту проклинати. И писаху, что они де самые худые людишки, лядащие и умом добре просты и воровства за ними сыскано много и жительствуют они, де, в праздности и прохладе и вси хотяше видети, како охранота та боятися учнет.
А пишет, де, охранота малоумно и де инии вси ея окаянства гнушаютца и что лутче бы им всем умрети, нежели жити на свете сем с Долгаревою, Короуловым, Прелепиным и протчими таковыми преизящнейшими. И читаша сие, восплакаша вси людие розумнии, улучившиеся в телеграме, скорбяще зело от сего бесовского действа. И от горести изнемогше души их и они во ужасть от такового бреда графоманского впадоша, тоска вшед в пазухи их, сухота в печенех вселися, сила изнеможе их.
А бесноватии графоманы-прилепиноиды ораху, яко бы главою скорбни бысть и уловлении от диавола и окаянному служат обольщени и ядом смрадным отравлени. И в исступление впаде, яко пси брехая и на всех яд своего языка испущая. Увы им, безумниим, потужити надобно о них, бедных, погибают вси от своего непокориваго нрава.
(фрагмент утрачен) … А протчии разлады, нефири, шпыни и инии еретицы Мантянъ и Трупникъ яко змии хохляцкии запазушные и ехидны. И се, говаривали, что де «охранота» в России худа, а у Соловьева де окопалися Веельзевула приспешники, скорпии злосмраднии и что де они, хохолики, Россию свободят, охраноту низвергнут и тако все ими оживут и в раю обретатися станут. И что де Россия покуда цела, то токмо де молитвами Мантянъ, угодника Падалякы да страстотерпца Альохина. И инии словеса худые говаривали. И паки...
(Фрагмент утрачен) ...
И тако сие действо бесовское шло…»
Конец не сохранился.
«Повесть душеполезна…» неизвестный ранее памятник русской литературы начала XXI в. Обнаружен энтузиастом-исследователем в заброшенной рюмочной в Зюзино и представлен к публикации. Сам энтузиаст, к сожалению, до этого дня не дожил. Незадолго до выхода публикации он поел беляшей в столовой в районе Митино во время поэтического вечера Долгаревой и к вечеру того же дня его в муках не стало. Поэтому издание текста есть дань его памяти.
Текст
«(Начало утрачено)… И заведши каналы телеграмные, почаша бесноватися и руками плескати и ногами топотати и хрептом вихлять и трястися и вращатися, яко же ветрило на верху гор скорообразно вертящееся, и охраноту проклинати. И писаху, что они де самые худые людишки, лядащие и умом добре просты и воровства за ними сыскано много и жительствуют они, де, в праздности и прохладе и вси хотяше видети, како охранота та боятися учнет.
А пишет, де, охранота малоумно и де инии вси ея окаянства гнушаютца и что лутче бы им всем умрети, нежели жити на свете сем с Долгаревою, Короуловым, Прелепиным и протчими таковыми преизящнейшими. И читаша сие, восплакаша вси людие розумнии, улучившиеся в телеграме, скорбяще зело от сего бесовского действа. И от горести изнемогше души их и они во ужасть от такового бреда графоманского впадоша, тоска вшед в пазухи их, сухота в печенех вселися, сила изнеможе их.
А бесноватии графоманы-прилепиноиды ораху, яко бы главою скорбни бысть и уловлении от диавола и окаянному служат обольщени и ядом смрадным отравлени. И в исступление впаде, яко пси брехая и на всех яд своего языка испущая. Увы им, безумниим, потужити надобно о них, бедных, погибают вси от своего непокориваго нрава.
(фрагмент утрачен) … А протчии разлады, нефири, шпыни и инии еретицы Мантянъ и Трупникъ яко змии хохляцкии запазушные и ехидны. И се, говаривали, что де «охранота» в России худа, а у Соловьева де окопалися Веельзевула приспешники, скорпии злосмраднии и что де они, хохолики, Россию свободят, охраноту низвергнут и тако все ими оживут и в раю обретатися станут. И что де Россия покуда цела, то токмо де молитвами Мантянъ, угодника Падалякы да страстотерпца Альохина. И инии словеса худые говаривали. И паки...
(Фрагмент утрачен) ...
И тако сие действо бесовское шло…»
Конец не сохранился.
Хочется в очередной раз вспомнить свое знакомство с миром рок-музыки, которое произошло в средних классах школы. Старший брат принес домой гибкую синюю пластинку в белом пакетике. На пластинке была кривая красная картинка – четыре заросших диким волосом лица – и надпись на русском языке «Ансамбль Куин. Великобритания». На обороте значились две композиции «Ревность» и «Не останавливай меня». Мы поставили пластинку на старую, похожую на шкаф, «Ригонду» и я как сквозь подушку впервые услышал бессмертный голос Меркьюри. Потом в доме появился маленький кассетный магнитофончик, а с ним и синенькие кассеты, с которых понеслись «Битлы», «Пёплы», «Хипы» и «Цеппелины».
Классе в седьмом эпидемия слушания рока заразила школу. Портативные кассетники были редкостью, плееров не было в принципе, поэтому в школу музыку не таскали, а слушали дома на огромных тяжеленных катушечных магнитофонах. Чаще всего это были «Кометы», люди посолиднее имели «приставки» «Нота» (к ней нужны были усилитель и колонки), а самые продвинутые могли похвастаться «Юпитером» - вожделенной мечтой всех меломанов. Про западные катушечники (равно как и проигрыватели винила) речь не шла – это могли позволить себе очень немногие. Иметь у себя подлинный винил могли единицы – в Москве было несколько «черных рынков» винила (один из них у магазина «Мелодия» на Новом Арбате) где, чтобы было понятно, оригинальная пластинка западной команды стоила от 50 до 70 рублей (это была дикая сумма). Про видеомагнитофоны тогда нельзя было и мечтать, поэтому живьем увидеть кумиров была не судьба – по рукам ходили мутные, сто раз переснятые черно белые фото групп и их альбомов.
Помню абсолютную сенсацию. Я сидел вечером дома и смотрел семейно «Международную панораму» - одно из немногих, хоть и скучных и мутных, окон в «тот мир». В этот раз она была посвящена моральному разложению Запада. И вот среди прочих признаков разложения внезапно мелькнул Led Zeppelin – крохотный кусочек какого-то концерта, секунды три, не больше. На следующий день не успел я войти в школу, как ко мне ринулись со всех сторон: «Ты видел????? Ты их видел????» Класс не мог успокоиться, урок оказался на грани срыва к великому недоумению старой математички, заставшей еще живьем, судя по всему, Собинова, Нежданову и первые опыты фокстрота.
Школа была в курсе всех музыкальных новинок, последних альбомов, синглов, которые довольно оперативно пробивались сквозь железный занавес. В Москве была сеть полуподпольных студий звукозаписи, куда можно было принести катушку/кассету и за 4 рубля записать пластинку. На стене висели отпечатанные на машинке списки новинок и предыдущих пластинок. Чтобы не смущать бдительность партийных проверяющих, нередко названия групп и альбомов переводились на русский. В результате я долго не мог понять, что за странный альбом под названием «Фальшивый кордон», о коем я слыхом не слыхивал при моей подкованности, завелся у ансамбля «Королева», пока не понял, что это всего-навсего «Flash Gordon” (имя собственное). В списке были и пользовались успехом “Постоянный и переменный ток”, “Темно-лиловый” с солистом (запомнил на всю жизнь) Еном Гильяном, “Темная суббота”, “Да”, “Моторная голова”, “Сладкие”, “Прогалина”, “Розовый Флой”” Белая змея”. У многих были мощные рукописные рок-каталоги, куда вносились подробные биографии групп с фото, расписывались альбомы, давались комментарии (у меня мой сохранился).
Вечерами мы собирались у кого-нибудь послушать “старый добрый” (хотя тогда он был молодой и злой) рок, обсуждали, включали снова и снова одно и то же, пока не доводили старое родительское поколение до исступления. Помню, мы компанией у одноклассника Димы обогащались новинкой “Постоянного и переменного тока” “Задний и черный” и в этот момент открылась дверь и хозяйка дома, ухитрившись переорать Джонсона, позвала нас к столу. “Сейчас, только куплет дослушаем”, - отмахнулся Дима. “А вы там еще и куплеты различаете???”, - удивленно донеслось из за двери…
Хорошее было время.
Классе в седьмом эпидемия слушания рока заразила школу. Портативные кассетники были редкостью, плееров не было в принципе, поэтому в школу музыку не таскали, а слушали дома на огромных тяжеленных катушечных магнитофонах. Чаще всего это были «Кометы», люди посолиднее имели «приставки» «Нота» (к ней нужны были усилитель и колонки), а самые продвинутые могли похвастаться «Юпитером» - вожделенной мечтой всех меломанов. Про западные катушечники (равно как и проигрыватели винила) речь не шла – это могли позволить себе очень немногие. Иметь у себя подлинный винил могли единицы – в Москве было несколько «черных рынков» винила (один из них у магазина «Мелодия» на Новом Арбате) где, чтобы было понятно, оригинальная пластинка западной команды стоила от 50 до 70 рублей (это была дикая сумма). Про видеомагнитофоны тогда нельзя было и мечтать, поэтому живьем увидеть кумиров была не судьба – по рукам ходили мутные, сто раз переснятые черно белые фото групп и их альбомов.
Помню абсолютную сенсацию. Я сидел вечером дома и смотрел семейно «Международную панораму» - одно из немногих, хоть и скучных и мутных, окон в «тот мир». В этот раз она была посвящена моральному разложению Запада. И вот среди прочих признаков разложения внезапно мелькнул Led Zeppelin – крохотный кусочек какого-то концерта, секунды три, не больше. На следующий день не успел я войти в школу, как ко мне ринулись со всех сторон: «Ты видел????? Ты их видел????» Класс не мог успокоиться, урок оказался на грани срыва к великому недоумению старой математички, заставшей еще живьем, судя по всему, Собинова, Нежданову и первые опыты фокстрота.
Школа была в курсе всех музыкальных новинок, последних альбомов, синглов, которые довольно оперативно пробивались сквозь железный занавес. В Москве была сеть полуподпольных студий звукозаписи, куда можно было принести катушку/кассету и за 4 рубля записать пластинку. На стене висели отпечатанные на машинке списки новинок и предыдущих пластинок. Чтобы не смущать бдительность партийных проверяющих, нередко названия групп и альбомов переводились на русский. В результате я долго не мог понять, что за странный альбом под названием «Фальшивый кордон», о коем я слыхом не слыхивал при моей подкованности, завелся у ансамбля «Королева», пока не понял, что это всего-навсего «Flash Gordon” (имя собственное). В списке были и пользовались успехом “Постоянный и переменный ток”, “Темно-лиловый” с солистом (запомнил на всю жизнь) Еном Гильяном, “Темная суббота”, “Да”, “Моторная голова”, “Сладкие”, “Прогалина”, “Розовый Флой”” Белая змея”. У многих были мощные рукописные рок-каталоги, куда вносились подробные биографии групп с фото, расписывались альбомы, давались комментарии (у меня мой сохранился).
Вечерами мы собирались у кого-нибудь послушать “старый добрый” (хотя тогда он был молодой и злой) рок, обсуждали, включали снова и снова одно и то же, пока не доводили старое родительское поколение до исступления. Помню, мы компанией у одноклассника Димы обогащались новинкой “Постоянного и переменного тока” “Задний и черный” и в этот момент открылась дверь и хозяйка дома, ухитрившись переорать Джонсона, позвала нас к столу. “Сейчас, только куплет дослушаем”, - отмахнулся Дима. “А вы там еще и куплеты различаете???”, - удивленно донеслось из за двери…
Хорошее было время.
Максим Кантор — художник, искусствовед, прозаик, драматург, дал небольшое интервью.
Несколько выдержек из него.
‼️Я искренне люблю Европу и живу в ней последние двадцать лет. То, что она сейчас больна, не повод ее разлюбить. Ведь не разлюбим же мы сестру за то, что она заболела. Иное дело, что с Россией меня связывают более интимные, более сокровенные отношения. Россия — это мать, или, еще точнее, жена. Помните строчку Блока? Мне бы не хотелось выбирать. Интеллектуальная связь с Европой, европейским Ренессансом очень сильна. Духовная привязанность к России — неистребима. Я и русский, и европеец одновременно.
‼️Я хочу присутствовать в России. Я русский писатель и художник. Но вместе с тем, я уже стал европейским художником и от этого не могу отказаться тоже. Будем считать, что моя деятельность — своего рода мост между двумя культурами. Многие путают судьбу главного героя моего романа, «Сторож брата», с моей собственной судьбой. Там герой уезжает из Оксфорда с тем, чтобы вернуться в Россию. Но у него на то свои, отдельные причины: арестовали брата, развалилась семья. Со мной, слава богу, ничего подобного не случилось и, надеюсь, не случится. Эта фигура главного героя, Марка Рихтера, отчасти, до известных пределов, автобиографична, но только лишь до известных пределов. Это не буквальный автопортрет. Я взял какие-то черты свои, какие-то еще других людей и соединил их, чтобы получить автономный образ. Автономный. Это не я, не надо приписывать мне свойства моего главного героя. И в самом романе это заметно разведено: видно, где я лично, автор, не согласен с мнением героя.
‼️В романе вообще много героев, причем это герои из разных социальных слоев и из разных культур. Польская монашенка, английский негоциант, оксфордский профессор, немецкий анархист, французская авантюристка, брюссельский чиновник — и у всех у них разные представления о том, что происходит, хотя все понимают размер беды. И у них у всех разные представления о лекарстве для общества. Они все хотят разного, и я сознательно поместил эту пеструю компанию в поезд, идущий через всю Европу, из Лондона в Россию. Такие поезда действительно существовали некоторое время назад, я сам на таком ездил, и это действительно долгое путешествие, еще и растянутое, потому что они там попадут в снежный занос, ну и так далее.
‼️Это классический роман дороги, в котором герои встречают разные города и культуры на своем пути, и они сами все разные. Потом в поезд на одной из станций подсаживаются украинские военные и еще цыгане, и создается такой аналог корабля дураков или, точнее сказать, такой перифраз «Кентерберийских рассказов» Чосера, где едет пестрая компания и у каждого персонажа свое мнение. Это я сделал нарочно, чтобы показать многоголосицу современной Европы и разноплановость вопросов и ответов на беду века. Вот за этим это сделано. Потому что с веком беда, и чтобы понять размеры этой беды, надо представить ее со всех сторон, все грани рассмотреть.
‼️Я никогда не рисовал карикатур. Порой я рисовал уродливых персонажей, чтобы оттенить благородных. У меня есть только один карикатурный альбом, он называется «Вулкан». Он посвящен политике ХХ века. Соответственно, там много политических карикатур. Но это единственное карикатурное, что я нарисовал. Даже в картинах наподобие «Одинокой толпы» в этой толпе — а в принципе всякая толпа непривлекательна — есть дорогие мне лица. Все, что я делаю, я делаю ради того, чтобы защитить и определить любовь. Для того, чтобы сама сущность любви стала неуязвимой. Для защиты любви я и рисую, и пишу. Мне странно, что в моих картинах, посвященных отцу, брату, жене, моей семье, можно видеть карикатуры. Это просто какой-то сумасшедший взгляд на мою живопись, нерелевантный.
‼️В эпоху интернета, когда нет защиты от недобросовестного блогера, можно ожидать чего угодно. Фраза, вырванная из контекста, — обычный трюк. Следует относиться к такой «критике» философски.
В своих книгах я даю право голоса разным персонажам, подчас с полярными точками зрения, сталкиваю характеры и сталкиваю аргументации.
Несколько выдержек из него.
‼️Я искренне люблю Европу и живу в ней последние двадцать лет. То, что она сейчас больна, не повод ее разлюбить. Ведь не разлюбим же мы сестру за то, что она заболела. Иное дело, что с Россией меня связывают более интимные, более сокровенные отношения. Россия — это мать, или, еще точнее, жена. Помните строчку Блока? Мне бы не хотелось выбирать. Интеллектуальная связь с Европой, европейским Ренессансом очень сильна. Духовная привязанность к России — неистребима. Я и русский, и европеец одновременно.
‼️Я хочу присутствовать в России. Я русский писатель и художник. Но вместе с тем, я уже стал европейским художником и от этого не могу отказаться тоже. Будем считать, что моя деятельность — своего рода мост между двумя культурами. Многие путают судьбу главного героя моего романа, «Сторож брата», с моей собственной судьбой. Там герой уезжает из Оксфорда с тем, чтобы вернуться в Россию. Но у него на то свои, отдельные причины: арестовали брата, развалилась семья. Со мной, слава богу, ничего подобного не случилось и, надеюсь, не случится. Эта фигура главного героя, Марка Рихтера, отчасти, до известных пределов, автобиографична, но только лишь до известных пределов. Это не буквальный автопортрет. Я взял какие-то черты свои, какие-то еще других людей и соединил их, чтобы получить автономный образ. Автономный. Это не я, не надо приписывать мне свойства моего главного героя. И в самом романе это заметно разведено: видно, где я лично, автор, не согласен с мнением героя.
‼️В романе вообще много героев, причем это герои из разных социальных слоев и из разных культур. Польская монашенка, английский негоциант, оксфордский профессор, немецкий анархист, французская авантюристка, брюссельский чиновник — и у всех у них разные представления о том, что происходит, хотя все понимают размер беды. И у них у всех разные представления о лекарстве для общества. Они все хотят разного, и я сознательно поместил эту пеструю компанию в поезд, идущий через всю Европу, из Лондона в Россию. Такие поезда действительно существовали некоторое время назад, я сам на таком ездил, и это действительно долгое путешествие, еще и растянутое, потому что они там попадут в снежный занос, ну и так далее.
‼️Это классический роман дороги, в котором герои встречают разные города и культуры на своем пути, и они сами все разные. Потом в поезд на одной из станций подсаживаются украинские военные и еще цыгане, и создается такой аналог корабля дураков или, точнее сказать, такой перифраз «Кентерберийских рассказов» Чосера, где едет пестрая компания и у каждого персонажа свое мнение. Это я сделал нарочно, чтобы показать многоголосицу современной Европы и разноплановость вопросов и ответов на беду века. Вот за этим это сделано. Потому что с веком беда, и чтобы понять размеры этой беды, надо представить ее со всех сторон, все грани рассмотреть.
‼️Я никогда не рисовал карикатур. Порой я рисовал уродливых персонажей, чтобы оттенить благородных. У меня есть только один карикатурный альбом, он называется «Вулкан». Он посвящен политике ХХ века. Соответственно, там много политических карикатур. Но это единственное карикатурное, что я нарисовал. Даже в картинах наподобие «Одинокой толпы» в этой толпе — а в принципе всякая толпа непривлекательна — есть дорогие мне лица. Все, что я делаю, я делаю ради того, чтобы защитить и определить любовь. Для того, чтобы сама сущность любви стала неуязвимой. Для защиты любви я и рисую, и пишу. Мне странно, что в моих картинах, посвященных отцу, брату, жене, моей семье, можно видеть карикатуры. Это просто какой-то сумасшедший взгляд на мою живопись, нерелевантный.
‼️В эпоху интернета, когда нет защиты от недобросовестного блогера, можно ожидать чего угодно. Фраза, вырванная из контекста, — обычный трюк. Следует относиться к такой «критике» философски.
В своих книгах я даю право голоса разным персонажам, подчас с полярными точками зрения, сталкиваю характеры и сталкиваю аргументации.
Telegram
Якеменко
Удалось дочитать роман Максима Кантора «Сторож брата».
Поскольку я оказался одним из тех, кто его читал не по обрывкам в блогах телеграма, а непосредственно (книгу достать почти невозможно), не вырванными из текста фрагментами, а целиком, хотелось бы тоже…
Поскольку я оказался одним из тех, кто его читал не по обрывкам в блогах телеграма, а непосредственно (книгу достать почти невозможно), не вырванными из текста фрагментами, а целиком, хотелось бы тоже…
Пару лет назад из новостей мы узнали, что «вандал испортил картину Лепорской, ученицы Малевича». Пририсовал глазки мутным «трем фигурам» (Лепорская сама даже не смогла атрибутировать то, что ею нарисовано. Фигуры).
- Ах, ты вандал, - вскричали все «арткритики» и «кураторы», - да отсохнут твои кощунственные, вандальные ручонки. https://www.theartnewspaper.ru/posts/20220113-wyct/
А мне сразу вспомнилась сцена из знаменитого фильма «Не упускай из виду», где герой Пьера Ришара внезапно появляется на сцене, где при гробовой тишине зала идет унылый спектакль-комедия и начинает громить декорации, разыскивая папку с документами. Публика оживляется, хохочет, режиссер за кулисами в ужасе кричит: «Он губит мой спектакль!», на что один из участников резонно замечает: «По моему, он его спасает».
И вот мне кажется, что «испортить произведение авангардиста» невозможно. Там нечего портить, ибо испортить можно картину, но не «художественный радикальный жест», не «концептуальное высказывание», не «перверсию» или «знак сопротивления». А если порча считается «вандализмом» всего лишь на том основании, что «радикальный жест» наляпан сто лет назад, а старость в любом обществе нужно уважать, то тогда позвольте считать вандализмом унижение старика в собесе или царапины на старинном самоваре со всеми вытекающими последствиями. «Вандал», даже сам не сознавая, сделал то единственное, что можно было сделать с этими «фигурами» - оживил их, актуализировал, заставил о них говорить.
Что делало все это «художественное сопротивление», организованное претенциозными бездарностями, последнее столетие? Паразитарное по сути, по природе, оно бесконечно мусолило, расчленяло, пачкало высокие смыслы, обтанцовывало, кривляясь, высокое искусство, делало вид, что все вот это высокое, чистое, великое на самом деле старое, отжившее и убогое. Такое же, как они сами. Знаменитые усы Джоконды – апофеоз этой паразитарности.
Художникам Возрождения не было смысла сбиваться в стаи, кружки, сообщества, союзы – каждый из них был велик сам по себе, значителен, ибо талант, гений, уникальность не проявляются в коллективе, они свойство отдельной, часто одинокой личности. Этим всегда был необходим кружок, тусовка, сообщество, где бессмыслицы, ходя по кругу своих (Сенька напишет рассказ – Сеньку расхвалит приятель…) напитывались «смыслами», круговая порука посредственностей создавала ощущение силы, значимости, величия, давала статусность. Там внимательно следили, чтобы никто из паразитов не оказался талантливее других, не отрекся, чтобы «жесты» приносили деньги. Так, Малевич выгнал Шагала из Витебского училища, занял его место и поднял себе зарплату в 30 (!) раз, при этом обвинял Татлина в растратах. И сидел в лагере не Малевич, а Мандельштам.
Из этого плотно сбитого кружка постоянно высовывались кукиши, факи, обнаженные задницы, обращенные в сторону гениев, традиций, таланта. Но в ответ на любое встречное движение немедленно раздавался трусливый крик «Вандалы! Дикари! Не смейте!», авангардисты бежали к власти и тусовке за помощью и поддержкой и только этой помощью и поддержкой и жили. Посмотрите вокруг – любой «актуальный» и «концептуальный» авангардист, ниспровергатель основ и сотрясатель устоев, все эти «модные режиссеры», «концептуалисты» и перформансисты обязательно на подсосе у олигархов или чиновников. Творческая свобода на создание «Ятаквижу» понимается ими только как неограниченный и никем не контролируемый бюджет.
Но когда приходит вот такой человечек, простой охранник, рисует на этих старых пятнах глазки – он становится вандалом. Почему? Радикальный жест вернулся его создателям по закону бумеранга. Если у Джоконды возможны усы, а писсуар это великое произведение, то глаза у бесформенных фигур уж точно возможны, а охранник концептуальный художник. Мало того, глаза необходимы. «Произведение» заиграло новыми красками, переосмыслено.
«По моему, он его спасает».
Или не так?
- Ах, ты вандал, - вскричали все «арткритики» и «кураторы», - да отсохнут твои кощунственные, вандальные ручонки. https://www.theartnewspaper.ru/posts/20220113-wyct/
А мне сразу вспомнилась сцена из знаменитого фильма «Не упускай из виду», где герой Пьера Ришара внезапно появляется на сцене, где при гробовой тишине зала идет унылый спектакль-комедия и начинает громить декорации, разыскивая папку с документами. Публика оживляется, хохочет, режиссер за кулисами в ужасе кричит: «Он губит мой спектакль!», на что один из участников резонно замечает: «По моему, он его спасает».
И вот мне кажется, что «испортить произведение авангардиста» невозможно. Там нечего портить, ибо испортить можно картину, но не «художественный радикальный жест», не «концептуальное высказывание», не «перверсию» или «знак сопротивления». А если порча считается «вандализмом» всего лишь на том основании, что «радикальный жест» наляпан сто лет назад, а старость в любом обществе нужно уважать, то тогда позвольте считать вандализмом унижение старика в собесе или царапины на старинном самоваре со всеми вытекающими последствиями. «Вандал», даже сам не сознавая, сделал то единственное, что можно было сделать с этими «фигурами» - оживил их, актуализировал, заставил о них говорить.
Что делало все это «художественное сопротивление», организованное претенциозными бездарностями, последнее столетие? Паразитарное по сути, по природе, оно бесконечно мусолило, расчленяло, пачкало высокие смыслы, обтанцовывало, кривляясь, высокое искусство, делало вид, что все вот это высокое, чистое, великое на самом деле старое, отжившее и убогое. Такое же, как они сами. Знаменитые усы Джоконды – апофеоз этой паразитарности.
Художникам Возрождения не было смысла сбиваться в стаи, кружки, сообщества, союзы – каждый из них был велик сам по себе, значителен, ибо талант, гений, уникальность не проявляются в коллективе, они свойство отдельной, часто одинокой личности. Этим всегда был необходим кружок, тусовка, сообщество, где бессмыслицы, ходя по кругу своих (Сенька напишет рассказ – Сеньку расхвалит приятель…) напитывались «смыслами», круговая порука посредственностей создавала ощущение силы, значимости, величия, давала статусность. Там внимательно следили, чтобы никто из паразитов не оказался талантливее других, не отрекся, чтобы «жесты» приносили деньги. Так, Малевич выгнал Шагала из Витебского училища, занял его место и поднял себе зарплату в 30 (!) раз, при этом обвинял Татлина в растратах. И сидел в лагере не Малевич, а Мандельштам.
Из этого плотно сбитого кружка постоянно высовывались кукиши, факи, обнаженные задницы, обращенные в сторону гениев, традиций, таланта. Но в ответ на любое встречное движение немедленно раздавался трусливый крик «Вандалы! Дикари! Не смейте!», авангардисты бежали к власти и тусовке за помощью и поддержкой и только этой помощью и поддержкой и жили. Посмотрите вокруг – любой «актуальный» и «концептуальный» авангардист, ниспровергатель основ и сотрясатель устоев, все эти «модные режиссеры», «концептуалисты» и перформансисты обязательно на подсосе у олигархов или чиновников. Творческая свобода на создание «Ятаквижу» понимается ими только как неограниченный и никем не контролируемый бюджет.
Но когда приходит вот такой человечек, простой охранник, рисует на этих старых пятнах глазки – он становится вандалом. Почему? Радикальный жест вернулся его создателям по закону бумеранга. Если у Джоконды возможны усы, а писсуар это великое произведение, то глаза у бесформенных фигур уж точно возможны, а охранник концептуальный художник. Мало того, глаза необходимы. «Произведение» заиграло новыми красками, переосмыслено.
«По моему, он его спасает».
Или не так?
The Art Newspaper Russia
Вандал пририсовал глаза фигурам на картине ученицы Малевича
Полотно Анны Лепорской страховой стоимостью 75 млн руб. подверглось нападению в екатеринбургском Ельцин Центре: неизвестный пририсовал шариковой ручкой глазки на абстрактных лицах двух фигур на картине. Полиция отказалась возбуждать уголовное дело
С «празником».
Министр, извините, просвещения Кравцов поздравляет Артек.
С празником, рибятки. Пусь все будит харашо, ладна?
Впрочем, безграмотный просветитель, тупой деятель науки, писатель - графоман, историк - шарлатан, безголосый певец это сейчас уже норма.
Других министров у нас для нас нет.
Пора привыкать.
Министр, извините, просвещения Кравцов поздравляет Артек.
С празником, рибятки. Пусь все будит харашо, ладна?
Впрочем, безграмотный просветитель, тупой деятель науки, писатель - графоман, историк - шарлатан, безголосый певец это сейчас уже норма.
Других министров у нас для нас нет.
Пора привыкать.
Встретился недавно с одной женщиной. Ей за 60, человек она активный и среди прочих дел ухаживает за очень старой (хорошо за 90) матерью своего мужа, скончавшегося несколько лет назад. До этого несколько лет она просидела у кровати свой матери, последние годы почти не встававшей. И в разговоре она сказала фразу, которая поразила меня простотой и ясностью.
- Мы последнее поколение, которое ухаживает за своими родителями.
С очень неприятным чувством я понял, что, похоже, она права. Эпоха тотального крушения всего, что казалось незыблемым и непреодолимым – семья, государство, любовь, работа, религия, культура, разорвала самые главные связи – родителей и детей, стариков и внуков. Стариков можно бить, унижать, не ставить ни в грош, хихикать над их «впустую прожитой» жизнью, обманутыми идеалами, несбывшимися надеждами. Родителей можно использовать, как ракету носитель, которая должна вывести корабль на орбиту успеха и довольства, после чего отсоединиться и сгореть в атмосфере.
Родителей не выбирают – их ласково пережидают. Десятки тысячи людей живут по всем странам мира по этому принципу. В свою очередь ребенок становится чем-то вроде орловского жеребца или породистой гончей у барина позапрошлого столетия. Его «тюнингуют», фаршируют знаниями, чтобы с гордостью показать через рублевский или какой-то другой забор соседям, «Наш то…!» Мир бандитской «конкуренции», когда конкурента не переигрывают на рынке, а убивают в подворотне, вошел в быт и обиход. Как там у Маяковского:
- Стар? Убивать на пепельницы черепа…
Сегодня эта жуткая мысль огромному количеству людей покажется разумным практическим советом. В буквальном смысле убивать, конечно, не будут – просто бросят, забудут (до поры), вычеркнут из телефонной книжки и из памяти.
- Мы последнее поколение, которое ухаживает за своими родителями.
Похоже на то.
Только как жить-то дальше?
- Мы последнее поколение, которое ухаживает за своими родителями.
С очень неприятным чувством я понял, что, похоже, она права. Эпоха тотального крушения всего, что казалось незыблемым и непреодолимым – семья, государство, любовь, работа, религия, культура, разорвала самые главные связи – родителей и детей, стариков и внуков. Стариков можно бить, унижать, не ставить ни в грош, хихикать над их «впустую прожитой» жизнью, обманутыми идеалами, несбывшимися надеждами. Родителей можно использовать, как ракету носитель, которая должна вывести корабль на орбиту успеха и довольства, после чего отсоединиться и сгореть в атмосфере.
Родителей не выбирают – их ласково пережидают. Десятки тысячи людей живут по всем странам мира по этому принципу. В свою очередь ребенок становится чем-то вроде орловского жеребца или породистой гончей у барина позапрошлого столетия. Его «тюнингуют», фаршируют знаниями, чтобы с гордостью показать через рублевский или какой-то другой забор соседям, «Наш то…!» Мир бандитской «конкуренции», когда конкурента не переигрывают на рынке, а убивают в подворотне, вошел в быт и обиход. Как там у Маяковского:
- Стар? Убивать на пепельницы черепа…
Сегодня эта жуткая мысль огромному количеству людей покажется разумным практическим советом. В буквальном смысле убивать, конечно, не будут – просто бросят, забудут (до поры), вычеркнут из телефонной книжки и из памяти.
- Мы последнее поколение, которое ухаживает за своими родителями.
Похоже на то.
Только как жить-то дальше?
Тут неонацистское быдло Гасанов с прямотой и уверенностью торговца баклажанами с «Фуд Сити», объявляет «Православную Вальхаллу», бредит о том, что неоязычество это хорошо и что, де, неоязычники защищают православных. До этого быдло советовало Патриарху, обеспокоенному ростом неоязычества, смириться с этим фактом и поддерживать неоязычников, раз уж они такие неоязычные.
То что подобная неонацистская и криптохохляцкая публика будет защищать неоязычников, сомнений не было никогда и не может не радовать, что еще один диагноз «патриотическая» гопота публично предъявила обществу.
Но проблема здесь гораздо масштабнее. Уже приходилось неоднократно говорить, что современное неоязычество это воинствующая, агрессивная субкультура, искусственный конструкт, эклектичное месиво из самых разных идеологий и субкультур, не имеющее даже отдаленного отношения к настоящему славянскому язычеству. Мало того, неоязычество сильно тяготеет к неонацизму – это в значительной степени связано с тем, что оно в 1990-х пришло к нам из Европы и, прежде всего, из Германии, где в форму неоязычества часто облекался неонацизм (об этом очень подробно сказано в работах В.Шнирельмана о генезисе отечественного неоязычества).
То есть это искусственный, выдуманный, маргинальный конструкт. Тогда, говоря о неоязычестве на фронте, нельзя избежать вопроса – как на выдуманном, фальшивом, ложном конструкте, которого никогда не существовало, можно выстроить борьбу за правду, правоту, историческую справедливость? Как можно защищать реальную христианскую, православную Россию, где живут и буддисты и мусульмане и иудеи, с помощью фантомной неоязыческой субкультуры? А если вспомнить, что с той стороны сплошное неоязычество и выдуманная история? Как можно победить неоязычество неоязычеством? Алкоголизм не лечат водкой, а простуду сидением на сквозняке.
Простой пример – наиболее крупные восстания в Концентрационных лагерях нацистской Германии поднимали люди, не принадлежавшие полностью к западноевропейской десакрализованной культуре. Так, первый с момента основания лагеря побег из Бухенвальда совершил русский узник, восстание в Освенциме организовала зондеркоманда, состоящая из евреев, а в Треблинке, Маутхаузене и Собиборе советские военнослужащие.
И для тех и для других характерно было ощущение особого внутреннего единства и принадлежности к мощной объединяющей идее – религиозной или социально-политической – лежащей за пределами западноевропейской аксиологической системы. То есть важнейшим условием победы является разница мировоззрений, идеологических, религиозных систем. Истинная всегда побеждает ложную.
Неоязычество же не в состоянии никого ни на что вдохновить. Поддержать. У него нет внутреннего содержания – все сводится к посюсторонним вещам – культу силы (это при том, что мы не знаем, был ли такой культ у славян-язычников), выдуманной символике, ложной обрядности. Можно воевать за Родину, за родной дом, за Церковь, за погибших детей, за Бога. Но с криком «За Перунааааааа! За Сварогааааа! За Макошшь!» никто из окопа не поднимется. И уж точно никого не поднимет. Воевать за бездушного идола и тем более отдавать за него жизнь это насмешка. Бог даст силы и уверенность и способность перенести боль. Вера в страну, людей, историческую правду поднимет на бой. Выдуманные Ладо, Лель и Коляда дать не могут ничего, не могут никуда повести. Там не за кем идти.
Война все четко расставляет по своим местам. Война это правда. На войне ясно, кто враг и друг, кто трус и кто смел, перед лицом смерти невозможны имитации. Эта правда должна подкрепляться, питаться той правдой, что была доказана исторически. Дмитрия Донского и его воинов вела вера в Бога, а маршала Жукова и его солдат – вера в историческую справедливость. Ими двигали высшие цели, а не жажда наживы, как у язычников. И если правда на нашей стороне (а она на нашей стороне), то значит ложь на стороне язычников. Кто главный враг неоязычника сегодня? Христианин. И вообще верующий человек. А если они сидят в одном окопе?
Но неонацистскому быдлу близко именно неоязычество.
«Патриоты» они обычно всегда на бревно молятся.
То что подобная неонацистская и криптохохляцкая публика будет защищать неоязычников, сомнений не было никогда и не может не радовать, что еще один диагноз «патриотическая» гопота публично предъявила обществу.
Но проблема здесь гораздо масштабнее. Уже приходилось неоднократно говорить, что современное неоязычество это воинствующая, агрессивная субкультура, искусственный конструкт, эклектичное месиво из самых разных идеологий и субкультур, не имеющее даже отдаленного отношения к настоящему славянскому язычеству. Мало того, неоязычество сильно тяготеет к неонацизму – это в значительной степени связано с тем, что оно в 1990-х пришло к нам из Европы и, прежде всего, из Германии, где в форму неоязычества часто облекался неонацизм (об этом очень подробно сказано в работах В.Шнирельмана о генезисе отечественного неоязычества).
То есть это искусственный, выдуманный, маргинальный конструкт. Тогда, говоря о неоязычестве на фронте, нельзя избежать вопроса – как на выдуманном, фальшивом, ложном конструкте, которого никогда не существовало, можно выстроить борьбу за правду, правоту, историческую справедливость? Как можно защищать реальную христианскую, православную Россию, где живут и буддисты и мусульмане и иудеи, с помощью фантомной неоязыческой субкультуры? А если вспомнить, что с той стороны сплошное неоязычество и выдуманная история? Как можно победить неоязычество неоязычеством? Алкоголизм не лечат водкой, а простуду сидением на сквозняке.
Простой пример – наиболее крупные восстания в Концентрационных лагерях нацистской Германии поднимали люди, не принадлежавшие полностью к западноевропейской десакрализованной культуре. Так, первый с момента основания лагеря побег из Бухенвальда совершил русский узник, восстание в Освенциме организовала зондеркоманда, состоящая из евреев, а в Треблинке, Маутхаузене и Собиборе советские военнослужащие.
И для тех и для других характерно было ощущение особого внутреннего единства и принадлежности к мощной объединяющей идее – религиозной или социально-политической – лежащей за пределами западноевропейской аксиологической системы. То есть важнейшим условием победы является разница мировоззрений, идеологических, религиозных систем. Истинная всегда побеждает ложную.
Неоязычество же не в состоянии никого ни на что вдохновить. Поддержать. У него нет внутреннего содержания – все сводится к посюсторонним вещам – культу силы (это при том, что мы не знаем, был ли такой культ у славян-язычников), выдуманной символике, ложной обрядности. Можно воевать за Родину, за родной дом, за Церковь, за погибших детей, за Бога. Но с криком «За Перунааааааа! За Сварогааааа! За Макошшь!» никто из окопа не поднимется. И уж точно никого не поднимет. Воевать за бездушного идола и тем более отдавать за него жизнь это насмешка. Бог даст силы и уверенность и способность перенести боль. Вера в страну, людей, историческую правду поднимет на бой. Выдуманные Ладо, Лель и Коляда дать не могут ничего, не могут никуда повести. Там не за кем идти.
Война все четко расставляет по своим местам. Война это правда. На войне ясно, кто враг и друг, кто трус и кто смел, перед лицом смерти невозможны имитации. Эта правда должна подкрепляться, питаться той правдой, что была доказана исторически. Дмитрия Донского и его воинов вела вера в Бога, а маршала Жукова и его солдат – вера в историческую справедливость. Ими двигали высшие цели, а не жажда наживы, как у язычников. И если правда на нашей стороне (а она на нашей стороне), то значит ложь на стороне язычников. Кто главный враг неоязычника сегодня? Христианин. И вообще верующий человек. А если они сидят в одном окопе?
Но неонацистскому быдлу близко именно неоязычество.
«Патриоты» они обычно всегда на бревно молятся.
В Оптиной Пустыни вышла большая книга воспоминаний об иеродиаконе Илиодоре Оптинском. Оказались там и мои воспоминания о нем.
Когда сегодня говорят, что Церковь оскудела настоящими христианами, что все думают только о наживе и проникнуты духом мира сего, что «все согрешили, нет праведных ни одного», я всегда привожу в качестве возражения иеродиакона Илиодора из Оптиной Пустыни - личности легендарной, уникальной, одном из тех, кто и был настоящая Оптина и подлинное, неисчерпаемое и неоскудеваемое монашество. Мы были знакомы с ним больше 25 лет и каждый раз, когда я ехал в Оптину, я ждал с ним встречи и радовался каждой лишней минуте нашего разговора. Речь его была очень интересна, глубока, а радость самым простым вещам искрення и непосредственна, как у ребёнка. Однажды мне удалось сделать его карандашный портрет и для меня было важно, что Иллиодор посчитал портрет более или менее удачным. Когда я написал в память о нем книгу, то разместил этот рисунок на обложке.
Он был одним из тех самых праведников, ради десятка которых Господь готов помиловать целый город нечестивцев. Его уход был для меня тяжелым ударом, последствия которого я ощущаю и сегодня.
Искренне советую эту книгу всем.
Если успеете.
При мне покупали несколько человек в «Троицком слове» и только я один взял 8 штук.
Помяни его Господи.
Когда сегодня говорят, что Церковь оскудела настоящими христианами, что все думают только о наживе и проникнуты духом мира сего, что «все согрешили, нет праведных ни одного», я всегда привожу в качестве возражения иеродиакона Илиодора из Оптиной Пустыни - личности легендарной, уникальной, одном из тех, кто и был настоящая Оптина и подлинное, неисчерпаемое и неоскудеваемое монашество. Мы были знакомы с ним больше 25 лет и каждый раз, когда я ехал в Оптину, я ждал с ним встречи и радовался каждой лишней минуте нашего разговора. Речь его была очень интересна, глубока, а радость самым простым вещам искрення и непосредственна, как у ребёнка. Однажды мне удалось сделать его карандашный портрет и для меня было важно, что Иллиодор посчитал портрет более или менее удачным. Когда я написал в память о нем книгу, то разместил этот рисунок на обложке.
Он был одним из тех самых праведников, ради десятка которых Господь готов помиловать целый город нечестивцев. Его уход был для меня тяжелым ударом, последствия которого я ощущаю и сегодня.
Искренне советую эту книгу всем.
Если успеете.
При мне покупали несколько человек в «Троицком слове» и только я один взял 8 штук.
Помяни его Господи.
Forwarded from Дарвиновский музей
Сегодня особенный день, друзья! Сегодня День рождения у Николая Николаевича Дроздова. Ему исполнилось
Человек-легенда, знаменитый учёный-зоолог и биогеограф, Заслуженный журналист РФ, неутомимый путешественник, талантливый педагог, автор и бессменный ведущий телепрограммы «В мире животных», Николай Николаевич – любимец всей страны и добрый друг Дарвиновского музея.
От всей души ПОЗДРАВЛЯЕМ Николая Николаевича и желаем здоровья, долголетия и неиссякаемой энергии. Пусть Ваш неподдельный интерес к миру вокруг и искренняя любовь даже к самому неприглядному земному созданию продолжает вдохновлять миллионы людей по всему миру🙏
📸На фото: в экспозиции Дарвиновского музея, 2020 год
👉Дарвиновский музей. Подписаться
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM