Вообще, если честно и объективно всё взвесить, то за всю мою жизнь у меня по сути не было ни одной нормальной бабы. Вот вообще ни одной. Все, абсолютно все дамочки, с которыми я так или иначе контактировал, совместно проживал во грехе или же напротив, чинно вступал в законные отношения — абсолютно все они были и есть с придурью. А некоторые — так и вовсе с припиздью.
Все какие-то излишне духовно богатые, с чёртовым нестандартным мышлением и нетривиальным подходом к жизни, с неуравновешенной психикой, сложногранной и многоуровневой личностной начинкой, с эпатажной манерой одеваться, как чёртова кукла, с экзальтированными выходками в самой неподходящей ситуации, когда все смотрят на тебя и понимают, что это с тобой, да, именно с тобой она пришла, а ты смотришь в ответ и глупо разводишь руками. Все с вредными привычками, своеобразным представлением о хороших манерах и с прочими чудесами самых разных сортов и расцветок.
Ну вот не было же ни одной, такой вот простой и понятной женщины, к которой придёшь после смены, и такой с порога— устал я, Валюша, ох и умаялся. Цельный день сегодня план выполняли, а завгар-то наш, Пантелей Васильевич, он ведь, сволочь какая ! Ему русским языком было сказано — дай два самосвала под лес, а он — и усом не повёл! А план-то горит, я уже и на погрузку людей отрядил, а транспорта-то нету! Ну вот как с ними можно? А?!
А Валюша раз — и щец мне тарелочку на стол, и сальца на чёрном хлебушке, и стопочку поднесёт, всё честь-по чести. И детишки умненькие выбегают из комнаты — дневники с пятёрками показывают тяте, вот мол, учимся прилежно, в люди выходим по мере сил. Папа-папа, принеси нам пряника!
И чтоб звала она меня по имени-отчеству всегда, а за глаза со значением говорила — мой. Мой де, сегодня чуть свет — суровенький, не в духе, мы уж с ребятами и не высовываемся от греха. Или же — мой нынче чисто золото, золотее его токмо купола на церквах, полушалок мне принёс, а ребятам - карамели килограмм.
И в дому нашем уют да простое мещанское счастье тихо ходиками тикает со стены, да портрет Гагарина с ковра белозубо улыбается. На отрывном календарике субботний день, завтра восресеньице. Благодать!
Но нет. Мои бабы такое не практиковали. Не было ни ковра, ни Гагарина, ни отрывных календарей на кухонке.
Зато обязательно дома вместо щей были какие-то бледные, вертлявые гости в растянутых свитерах и чёрных хламидах, которые всё уже до моего прихода съели, и теперь курили на кухне, споря то ли о религии, то ли о роли постмодернизма в современном кинематографе Болгарии.
Какие-то постоянные поездки чёрт знает в какие ебеня присутствовали, томные драмы постоянно, театральные разводы с не менее пафосными примирениями, тарантиновские истерики на тёмных лестничных клетках, исступлённое битьё фамильного хрусталя об пол и гордые уезжания к маме в другой город среди ночи на перекладных.
Трата семейного бюджета на то, про что и писать-то сейчас не стоит лучше от греха, совершенно идиотские профессии, которые волокли за собой по второму кругу всю эту как бы богемную публику в дом, жрать мои щи, пить мою стопочку, прокуривать мои ковры и не давать моим умненьким детям никак родиться, потому что о каких тут детях речь, когда вокруг вот это вот всё, а их потенциальная мать, демонически хохоча танцует в три часа ночи под далеко не танцевальную, хотя вполне громкую и бодрую музыку.
С нынешней-то бабой мы конечно ничего, потише живём, ибо оба за ЗОЖ, и в дому оттого теперь порядок и сало на чёрном хлебе имеется. Да и щи бывают на регулярной основе наваристые.
Но отказ от вредных привычек ещё не гарантирует отсутствие припезди, так что и эта, нынешняя баба — тоже ебанутая, не буду кривить душой.
Все какие-то излишне духовно богатые, с чёртовым нестандартным мышлением и нетривиальным подходом к жизни, с неуравновешенной психикой, сложногранной и многоуровневой личностной начинкой, с эпатажной манерой одеваться, как чёртова кукла, с экзальтированными выходками в самой неподходящей ситуации, когда все смотрят на тебя и понимают, что это с тобой, да, именно с тобой она пришла, а ты смотришь в ответ и глупо разводишь руками. Все с вредными привычками, своеобразным представлением о хороших манерах и с прочими чудесами самых разных сортов и расцветок.
Ну вот не было же ни одной, такой вот простой и понятной женщины, к которой придёшь после смены, и такой с порога— устал я, Валюша, ох и умаялся. Цельный день сегодня план выполняли, а завгар-то наш, Пантелей Васильевич, он ведь, сволочь какая ! Ему русским языком было сказано — дай два самосвала под лес, а он — и усом не повёл! А план-то горит, я уже и на погрузку людей отрядил, а транспорта-то нету! Ну вот как с ними можно? А?!
А Валюша раз — и щец мне тарелочку на стол, и сальца на чёрном хлебушке, и стопочку поднесёт, всё честь-по чести. И детишки умненькие выбегают из комнаты — дневники с пятёрками показывают тяте, вот мол, учимся прилежно, в люди выходим по мере сил. Папа-папа, принеси нам пряника!
И чтоб звала она меня по имени-отчеству всегда, а за глаза со значением говорила — мой. Мой де, сегодня чуть свет — суровенький, не в духе, мы уж с ребятами и не высовываемся от греха. Или же — мой нынче чисто золото, золотее его токмо купола на церквах, полушалок мне принёс, а ребятам - карамели килограмм.
И в дому нашем уют да простое мещанское счастье тихо ходиками тикает со стены, да портрет Гагарина с ковра белозубо улыбается. На отрывном календарике субботний день, завтра восресеньице. Благодать!
Но нет. Мои бабы такое не практиковали. Не было ни ковра, ни Гагарина, ни отрывных календарей на кухонке.
Зато обязательно дома вместо щей были какие-то бледные, вертлявые гости в растянутых свитерах и чёрных хламидах, которые всё уже до моего прихода съели, и теперь курили на кухне, споря то ли о религии, то ли о роли постмодернизма в современном кинематографе Болгарии.
Какие-то постоянные поездки чёрт знает в какие ебеня присутствовали, томные драмы постоянно, театральные разводы с не менее пафосными примирениями, тарантиновские истерики на тёмных лестничных клетках, исступлённое битьё фамильного хрусталя об пол и гордые уезжания к маме в другой город среди ночи на перекладных.
Трата семейного бюджета на то, про что и писать-то сейчас не стоит лучше от греха, совершенно идиотские профессии, которые волокли за собой по второму кругу всю эту как бы богемную публику в дом, жрать мои щи, пить мою стопочку, прокуривать мои ковры и не давать моим умненьким детям никак родиться, потому что о каких тут детях речь, когда вокруг вот это вот всё, а их потенциальная мать, демонически хохоча танцует в три часа ночи под далеко не танцевальную, хотя вполне громкую и бодрую музыку.
С нынешней-то бабой мы конечно ничего, потише живём, ибо оба за ЗОЖ, и в дому оттого теперь порядок и сало на чёрном хлебе имеется. Да и щи бывают на регулярной основе наваристые.
Но отказ от вредных привычек ещё не гарантирует отсутствие припезди, так что и эта, нынешняя баба — тоже ебанутая, не буду кривить душой.
Вроде всё нормально-нормально, а потом хуякс — и купила себе малиновые шальвары с салатовыми лампасами и хоть ты её убей — ходит в них не снимая.
Или с покойниками на связь выходить придумает и до того ловко это, шельма, делает, что аж не по себе иной раз мне делается. Уж больно натурально и бельмы она закатывает и могильным, чужим голосом такое рассказывает, что понимаешь — не придумать ей самой такое ни в жизнь! Истинно бес или упокойник в неё вселился и вещает теперь окаянный на погибель моей и без того не совсем благополучной души. Ну или какую помойную живность подобрать и кормить. Один так и вовсе подобным манером в дому прописался, второй год живёт!
Вот такие дела, ребята. Это всё видимо оттого, что и сам я — человек дурной, припадошный и с ебанцой.
Потому и бабы ко мне строго аналогичного фасона подкатывают всегда, ибо если вам кто скажет, что противоположности притягиваются — то гоните таких физиков-теоретиков к чертям. Нету такого промеж людей. Токмо подобное к подобному липнет. А стало быть — не видать мне Гагарина на ковре, а бабе моей полушалка на годовщину первой случки.
Ну и поделом нам.
Или с покойниками на связь выходить придумает и до того ловко это, шельма, делает, что аж не по себе иной раз мне делается. Уж больно натурально и бельмы она закатывает и могильным, чужим голосом такое рассказывает, что понимаешь — не придумать ей самой такое ни в жизнь! Истинно бес или упокойник в неё вселился и вещает теперь окаянный на погибель моей и без того не совсем благополучной души. Ну или какую помойную живность подобрать и кормить. Один так и вовсе подобным манером в дому прописался, второй год живёт!
Вот такие дела, ребята. Это всё видимо оттого, что и сам я — человек дурной, припадошный и с ебанцой.
Потому и бабы ко мне строго аналогичного фасона подкатывают всегда, ибо если вам кто скажет, что противоположности притягиваются — то гоните таких физиков-теоретиков к чертям. Нету такого промеж людей. Токмо подобное к подобному липнет. А стало быть — не видать мне Гагарина на ковре, а бабе моей полушалка на годовщину первой случки.
Ну и поделом нам.
Заказали тут давеча некой, не особо полезной, зато ощутимо вкусной снеди и сидим культурно ожидаем доставочку. Хотя и, чего уж тут греха таить — ёрзаем уже немного. Отчего-то всегда, когда закажешь — неимоверный голод мгновенно накатывает, как будто бы сроду не ел. Баба по обыкновению своему коротает время за чтением чего-то чрезмерно умного, а я — в высокоинтеллектуальные компьютерные игры на ЭВМ играю. В этот раз Phantom Fury подавали, это в некотором роде продолжение Ion Fury, так что ежели любители такого есть — рекомендовать изволю. Коты покакали, покушали и спят. Одним словом — воскресная семейная идиллия.
Примерно в ожидаемое время затрезвонил домофон, в который я, по традиции до чрезвычайности строгим голосом спросил - кто там. Доставка — неожиданно детским и оттого каким-то даже жалостливым голоском пискнули в ответ. Вот сволочи-капиталисты, подумал я, детей уже малолетних эксплуатируют на нелёгком поприще разноса как бы итальянских народных пирогов населению
Ну, думаю, ладно, дам малому тогда на чай с печеньем, пусть порадуется. Ну и пошёл к дверям - встречать.
А одет, тут это важно отметить, я разумеется был по домашнему. А в моём случае — это чёрная облегающая борцовка с нерусским словом GYM на грудях (баба подарила спортом занимался чтобы более нарядно) и необъятной ширины шальвары в чёрно-белую продольную полосу.
И вот стою я, весь такой праздничный, в некотором роде даже — расписной, старательно делаю приветливое выражение лица (что мне всегда сложно даётся) ибо ребёнок же сейчас трудовой приедет, в руках кое-какие купюры мятые тискаю, дабы отблагодарить труженика общепита и тут из распахнувшихся дверей лифта выходит он - абсолютно седой, с очень сосредоточенным и суровым лицом доставщик.
Не знаю, как сейчас, в нашей с вами новой реальности и назвать то его, дабы не подвергнуться остракизму и не быть проклятым и забаненным во всём интернете потом за свои неугодные слова. Простите ради Христа, конечно, но только росту в том доставщике было сантиметров сто десять максимум и голос у него был тембром, как у десятилетнего шкета. Так, надеюсь, достаточно политкорректно и понятно выразился?
Но это я сейчас так могу рассуждать, задним умом я завсегда крепок и кряжист. А непосредственно в ситуации я прямо скажем сплоховал. Дал маху. Да оно и понятно — не предупреждали же о элементах синхробуффонады при оформлении пиццы этой треклятой! А тут ещё это добродушное выражение лица у меня на всю морду, будь оно не ладно. И шальвары. И вообще всё. Короче я зачем-то громко и басом сказал ой и потом ещё как-то скомкано и несолидно поздоровался.
Что-то типа здрааассссььь
И доставщик тоже на меня посмотрел, на наряд мой и видимо тоже понял, что вообще-то мы с ним ничто иное, как вполне готовый, сформировавшийся и устаканившийся номер, а возможно, что и гвоздь программы, на который и прёт народ, и который терпеливо ждёт, снисходительно поглядывая на всех этих мишек на велосипедах и глуповатых клоунов.
Я, значит, в своих полосатых шальварах стою совершенным истуканом, а он с нечеловеческою ловкостью и прытью взбирается мне прямо на лысую мою головушку и там, опасно балансируя на одной ноге, обутой в щегольской востроносый ботинок мандаринового цвету, непринуждённо жонглирует огромными бутафорскими пиццами. А я, добродушно улыбаясь в бородищу и гулко ухая, играючи выжимаю глянцево-чёрные гири, сам себе командую алле-оп и бодро притоптываю в такт заводной музыке. Ну вот эта вот, знаете же наверное — ту-ту-туруруру-туту-труруруру-ту-тутту...
И белёсая собачка трёхногая, непременно по кличке Жужу, семенит вокруг нас, а в зубах у ей потёртая, видевшая такие виды, что и сказать страшно шляпа, в которую почтеннейшая публика щедро швыряет медяки и серебряную звонкую монету. И музыка неистовствует, и пиццы, как дьяволы крутятся в воздухе, и гиря со свистом взлетает и опускается.
В секунду всё это пролетело у нас перед глазами и растаяло без следа.
Примерно в ожидаемое время затрезвонил домофон, в который я, по традиции до чрезвычайности строгим голосом спросил - кто там. Доставка — неожиданно детским и оттого каким-то даже жалостливым голоском пискнули в ответ. Вот сволочи-капиталисты, подумал я, детей уже малолетних эксплуатируют на нелёгком поприще разноса как бы итальянских народных пирогов населению
Ну, думаю, ладно, дам малому тогда на чай с печеньем, пусть порадуется. Ну и пошёл к дверям - встречать.
А одет, тут это важно отметить, я разумеется был по домашнему. А в моём случае — это чёрная облегающая борцовка с нерусским словом GYM на грудях (баба подарила спортом занимался чтобы более нарядно) и необъятной ширины шальвары в чёрно-белую продольную полосу.
И вот стою я, весь такой праздничный, в некотором роде даже — расписной, старательно делаю приветливое выражение лица (что мне всегда сложно даётся) ибо ребёнок же сейчас трудовой приедет, в руках кое-какие купюры мятые тискаю, дабы отблагодарить труженика общепита и тут из распахнувшихся дверей лифта выходит он - абсолютно седой, с очень сосредоточенным и суровым лицом доставщик.
Не знаю, как сейчас, в нашей с вами новой реальности и назвать то его, дабы не подвергнуться остракизму и не быть проклятым и забаненным во всём интернете потом за свои неугодные слова. Простите ради Христа, конечно, но только росту в том доставщике было сантиметров сто десять максимум и голос у него был тембром, как у десятилетнего шкета. Так, надеюсь, достаточно политкорректно и понятно выразился?
Но это я сейчас так могу рассуждать, задним умом я завсегда крепок и кряжист. А непосредственно в ситуации я прямо скажем сплоховал. Дал маху. Да оно и понятно — не предупреждали же о элементах синхробуффонады при оформлении пиццы этой треклятой! А тут ещё это добродушное выражение лица у меня на всю морду, будь оно не ладно. И шальвары. И вообще всё. Короче я зачем-то громко и басом сказал ой и потом ещё как-то скомкано и несолидно поздоровался.
Что-то типа здрааассссььь
И доставщик тоже на меня посмотрел, на наряд мой и видимо тоже понял, что вообще-то мы с ним ничто иное, как вполне готовый, сформировавшийся и устаканившийся номер, а возможно, что и гвоздь программы, на который и прёт народ, и который терпеливо ждёт, снисходительно поглядывая на всех этих мишек на велосипедах и глуповатых клоунов.
Я, значит, в своих полосатых шальварах стою совершенным истуканом, а он с нечеловеческою ловкостью и прытью взбирается мне прямо на лысую мою головушку и там, опасно балансируя на одной ноге, обутой в щегольской востроносый ботинок мандаринового цвету, непринуждённо жонглирует огромными бутафорскими пиццами. А я, добродушно улыбаясь в бородищу и гулко ухая, играючи выжимаю глянцево-чёрные гири, сам себе командую алле-оп и бодро притоптываю в такт заводной музыке. Ну вот эта вот, знаете же наверное — ту-ту-туруруру-туту-труруруру-ту-тутту...
И белёсая собачка трёхногая, непременно по кличке Жужу, семенит вокруг нас, а в зубах у ей потёртая, видевшая такие виды, что и сказать страшно шляпа, в которую почтеннейшая публика щедро швыряет медяки и серебряную звонкую монету. И музыка неистовствует, и пиццы, как дьяволы крутятся в воздухе, и гиря со свистом взлетает и опускается.
В секунду всё это пролетело у нас перед глазами и растаяло без следа.
Ваш заказ — тонюсеньким голосочком крикнул доставщик.
Я забрал и уже с обычным, мало приятным выражением молча сунул ему в ответ две мятые сотки.
Спасибо, дядя, - пискнуло из закрывающихся дверей лифта и мы пошли кушать, а доставщик пошёл куда-то по своим, доставщиковским делам. Вот такие вспышки на периферии бывают иногда. Не ждёшь совсем — ан на тебе. Получите. Ваш заказ!
Я забрал и уже с обычным, мало приятным выражением молча сунул ему в ответ две мятые сотки.
Спасибо, дядя, - пискнуло из закрывающихся дверей лифта и мы пошли кушать, а доставщик пошёл куда-то по своим, доставщиковским делам. Вот такие вспышки на периферии бывают иногда. Не ждёшь совсем — ан на тебе. Получите. Ваш заказ!
Когда человека просят припомнить моменты его жизни, в коих он бывал абсолютно счастлив, припоминаются людьми практически в ста процентах случаев годы давно минувшие, былинные, сладко тонущие в розоватой, призрачной дымке, сглаживающей все шероховатости и неудобные уголки. Детские, одним словом, времена встают перед глазами.
Оно и понятно вроде — ну какое во взрослом возрасте счастье может быть? Ну вот, к примеру здоров ты относительно, ничего не болит и к врачу на приём завтра срочно не нужно, и половой партнёр у тебя есть, да не абы какой, а такой, что и друзьям и коллегам по службе продемонстрировать без предварительной подготовки не стыдно. И жилплощадь упоительного метражу, не обременённая судебными тяжбами и прочими залогами опять же имеется. И не то что бы вот прямо у чёрта на рогах эта самая жилплощадь, что крайне немаловажно, а скорее всё же ближе к хвосту, если вы понимаете о чём я.
Автомобиль совершенно не китайский, денежных знаков в достатке и прочих атрибутов, общепринятых для понятия счастье — полный комплект. А счастья нет, и не потому, что всё это материальное и бренное. В материальном и бренном нету ничего плохого, ибо и у дивного фиолетового вечера тридцатого декабря, когда ты мечтательным второклассником в предвкушении праздника и долгих каникул, сидишь в пустом, тёмном зале и любуешься свежепоставленной ёлкой, и у поездки с прокачанной во всех местах и оттого почему-то особенно безотказной тётей на недельку в Турцию — один и тот же создатель, и оттого явления эти всегда равновелики и тождественно прекрасны, просто у некоторых чуть прицел в ходе жизненных перипетий сбиваться маненечко не в ту сторону.
А нету счастья от другого. От подлой, паскудной мыслишки, которая выскакивает то тут, то там. Потому что ты уже человек взрослый и видавший многое, и понимаешь, что обязательно где-то что-то должно пойти по самой, как бы это покультурнее сказать, по не той дорожке, что ли.
Или зуб сейчас разболится, ибо давно не был у Марка Борисовича на приёме и чёрт его знает, как там твоя восьмёрка поживает, или у полового партнёра видимо кто-то всё же есть ещё на примете, ибо вон в ней, в лошадке, силикону сколько, а с такими запасами грех не иметь кого-то ещё на примете, можно даже двух, или у машины клапана застучат и, кажется, уже точно стучат даже, ещё вчера показалось.
И рушит эта назойливая, неприятная мыслишка тебе всю малину и отогнать её нет никакой уже возможности, ибо ты — взрослый.
А вот в детстве такого нет. Знаешь ты, что подарят родители тебе автомат «Зарница» и игру «За рулём», ибо сам ты это всё уже видел в шифоньере спрятанное под простынями, и счастлив невероятно от осознания этого. А еще более счастлив от мысли, что всё это гарантированно будет, но ещё даже не началось! И никаких мыслишек.
Отсюда, господа мои хорошие, неприятный вывод сделаем, завершая сей короткий, но ёмкий доклад: чтобы быть счастливым, нужно быть не очень умным и плохо информированным о текущем положении дел. И вот тогда всё отлично. И сразу впереди целых две недели бесконечного счастья, и «Приключения капитана Врунгеля» по телеку, и батарейки у «За рулём» никогда не садятся, и бабушкин пирог — не кончается. И ни одной паскудной мыслишки.
Вот и думайте теперь.
Оно и понятно вроде — ну какое во взрослом возрасте счастье может быть? Ну вот, к примеру здоров ты относительно, ничего не болит и к врачу на приём завтра срочно не нужно, и половой партнёр у тебя есть, да не абы какой, а такой, что и друзьям и коллегам по службе продемонстрировать без предварительной подготовки не стыдно. И жилплощадь упоительного метражу, не обременённая судебными тяжбами и прочими залогами опять же имеется. И не то что бы вот прямо у чёрта на рогах эта самая жилплощадь, что крайне немаловажно, а скорее всё же ближе к хвосту, если вы понимаете о чём я.
Автомобиль совершенно не китайский, денежных знаков в достатке и прочих атрибутов, общепринятых для понятия счастье — полный комплект. А счастья нет, и не потому, что всё это материальное и бренное. В материальном и бренном нету ничего плохого, ибо и у дивного фиолетового вечера тридцатого декабря, когда ты мечтательным второклассником в предвкушении праздника и долгих каникул, сидишь в пустом, тёмном зале и любуешься свежепоставленной ёлкой, и у поездки с прокачанной во всех местах и оттого почему-то особенно безотказной тётей на недельку в Турцию — один и тот же создатель, и оттого явления эти всегда равновелики и тождественно прекрасны, просто у некоторых чуть прицел в ходе жизненных перипетий сбиваться маненечко не в ту сторону.
А нету счастья от другого. От подлой, паскудной мыслишки, которая выскакивает то тут, то там. Потому что ты уже человек взрослый и видавший многое, и понимаешь, что обязательно где-то что-то должно пойти по самой, как бы это покультурнее сказать, по не той дорожке, что ли.
Или зуб сейчас разболится, ибо давно не был у Марка Борисовича на приёме и чёрт его знает, как там твоя восьмёрка поживает, или у полового партнёра видимо кто-то всё же есть ещё на примете, ибо вон в ней, в лошадке, силикону сколько, а с такими запасами грех не иметь кого-то ещё на примете, можно даже двух, или у машины клапана застучат и, кажется, уже точно стучат даже, ещё вчера показалось.
И рушит эта назойливая, неприятная мыслишка тебе всю малину и отогнать её нет никакой уже возможности, ибо ты — взрослый.
А вот в детстве такого нет. Знаешь ты, что подарят родители тебе автомат «Зарница» и игру «За рулём», ибо сам ты это всё уже видел в шифоньере спрятанное под простынями, и счастлив невероятно от осознания этого. А еще более счастлив от мысли, что всё это гарантированно будет, но ещё даже не началось! И никаких мыслишек.
Отсюда, господа мои хорошие, неприятный вывод сделаем, завершая сей короткий, но ёмкий доклад: чтобы быть счастливым, нужно быть не очень умным и плохо информированным о текущем положении дел. И вот тогда всё отлично. И сразу впереди целых две недели бесконечного счастья, и «Приключения капитана Врунгеля» по телеку, и батарейки у «За рулём» никогда не садятся, и бабушкин пирог — не кончается. И ни одной паскудной мыслишки.
Вот и думайте теперь.