"Ожидая наступления эры права как искусства добра и справедливости, мы в реальности увидели антиправо – инструмент причинения зла" — интервью Евгения Шестакова, посвященное будущему 25-летию INTELLECT.

Управляющий партнер юридической фирмы рассказал о своем видении состояния правозащиты и судебной системы в России, адвокатской монополии, ценностях юридической профессии, деградации стандартов в юридическом бизнесе, "решалах" и медиации по-кавказски и о многом другом. Сказанное адресуется в первую очередь бизнес-сообществу, поскольку руководители, предприниматели должны быть максимально информированы об обстановке, в которой они действуют и принимают важные решения.

Цитаты:

🔹 Вторая половина первого десятилетия XXI века была самым оптимистическим временем в современной истории нашей страны. Я твердо убежден, что бурный рост бизнеса в России связан со становлением в ней демократического строя, с появлением реальных, защищаемых судом, гражданских прав и свобод.

🔹 Сегодняшнее положение вещей в большей части является заслугой воссозданной старорежимной судебной системы. Падение роли права в общественной жизни порождает незаконное и несправедливое правоприменение.

🔹 Если по одной категории дел есть предвзятость в интересах какой-либо из сторон, то в принципе судебный произвол допустим по любым делам, потому что идеалов больше нет, служение правосудию заменено службой, интересы правосудия — личными интересами и страхом потерять теплое доходное место.

🔹 Чтобы придать видимость законности происходящему, мы наблюдаем так называемую "законорею": создание многочисленных законодательных норм под конкретные ситуации в нарушение правовых принципов и догм, даже порой вопреки формальной логике.

🔹 Чтобы заставить правозащиту и общество замолчать, требуется ограничение свободы слова, карательная цензура, введение уголовной ответственности за слова по разным общественно-политическим поводам, сказанные до появления соответствующих статей в Уголовном кодексе, назначение за это реальных драконовских сроков, тотальный контроль СМИ и ограничение Интернета.

🔹 Защищать права крупнейшего российского и иностранного бизнеса, ранее фактически неприкосновенного, от претензий государства и посягательств приближенных к власти людей становится крайне тяжело, но все еще не невозможно.

🔹 Поскольку в условиях санкций и контрсанкций окно старых возможностей закрылось, то кратно увеличился интерес к внутреннему рынку.

🔹 Антиправо пока работает избирательно, в ручном режиме. Поэтому не всякий конфликт предрешен, но теперь юридическим фирмам приходится учиться оценивать новые риски, использовать GR и прогнозировать результат при больших неизвестных значениях уравнения.

🔹 Выбор своего юриста – выбор на уровне химии, рекомендаций уважаемых людей, многолетнего опыта и доверия. Вряд ли это можно назвать бизнесом в привычном значении: nothing personal, just business (ничего личного, только бизнес). Я бы перефразировал эту избитую фразу: only personal, not like in business (только личное, не как в бизнесе).

🔹 Если Минюсту удастся добиться монополии для адвокатов, деятельность которых уже контролируется, то он получит полную власть над отправлением правосудия в России по гражданским и арбитражным делам. Но мы видим, что пока эта инициатива не получила одобрения в высших эшелонах власти. Старшие братья — кремлевские башни, видимо, не хотят усиления Минюста.

🔹 Российская адвокатура как общественный институт должна радеть за общее благо, а не следовать воле исполнительной власти или собственной корысти. Но, по моему мнению, современная адвокатура находится в зависимых с ней отношениях, шаг за шагом сдавая позиции, принимая все новые ограничения самоуправления.

🔗 Читайте интервью по ссылке.