Аргумент Флэниган довольно интересным образом обходит одно из самых популярных возражений против базового дохода — аргумент взаимности. Идея, как её формулирует Стюарт Уайт, примерно в следующем: распределение благ, производимых какой-либо системой социальной кооперации, должно подчиняться условию справедливого вклада. Справедливый вклад же — это вклад, пропорциональный способностям человека его вносить. С этой точки зрения, нетрудоспособные имеют право на свою долю производимого экономикой богатства, даже если не работают или выполняют только ограниченную работу. Ведь их способности вносить продуктивный вклад крайне низки. Но для всех трудоспособных выполнение какой-либо работы или её поиск является условием всяких претензий на свою долю от общего богатства.
Соответственно, если допущения Уайта верны, то производимое нашей экономикой богатство должно распределяться только при условии какого-либо вклада. Базовый доход же наделяет всех какой-то долей благ, не требуя от трудоспособных выполнять или искать работу. Даже если в реальности это не окажет значительного эффекта дестимуляции труда, это само по себе морально проблематично, что некоторые получат возможность пользоваться благами кооперации, не внося вклад в её поддержание. Таким образом, базовый доход нарушает условие справедливого вклада и потому несправедлив.
Традиционный ответ на это возражение восходит к левым либертарианцам. Согласно ему, у всех людей есть равные права на долю докооперативных ресурсов, которые кооператоры используют в своей деятельности. И если они используют полностью или частично чью-то долю докооперативных ресурсов, то они обязаны компенсировать эту растрату за счёт доли плодов своей кооперации. Аргумент Флэниган в целом вписывается в рамки, очерченные этим ответом (недаром она сама ссылается на Томаса Пейна и Майкла Оцуку), но несколько дополняет их. В частности, Флэниган неявно демонстрирует, что использование взаимности для осуждения базового дохода непоследовательно, потому что условие справедливого вклада, в сущности, является односторонним принуждением к кооперации.
Приведу пример, придуманный мною для моей статьи про реципрокное либертарианство и базовый доход (ожидается в «Вестнике МГУ»). Представим, что у нас есть сообщество из четырёх человек на острове, где единственным источником пищи являются кокосы и ананасы. Среди этих четырёх человек есть ворчун — неприятный человек, с которым никто не хочет иметь дел. Пока ворчун спит, три его компаньона решают использовать все кокосы и ананасы, чтобы сделать из них пина коладу. Когда ворчун просыпается и хочет есть, то обнаруживает, что на острове не осталось никакой еды, а поэтому просит своих компаньонов поделиться их пина коладой. Но они отказываются, так как пина колада — плод их кооперации, а потому ворчун получит свою долю только если сам внесёт какой-то вклад, например, сделав для них трубочки из листьев.
Конечно, ворчун стоит перед выбором. Он может отказаться, но его компаньоны не оставили его перед приемлемой альтернативой. В сущности, их предложение является принуждением ворчуна. Соответственно, право на докооперативную (или внекооперативную) долю ресурсов необходимо, чтобы защитить всех от принуждения к нежелательной кооперации. И если компаньоны ворчуна уважают его право, то они либо оставят ему четверть всех кокосов и ананасов, либо предоставят ему какую-то долю произведённой ими пина колады как компенсацию. В этом аргументе право на равную долю внекооперативных ресурсов не дедуцируется из морального равенства, а скорее заключается на основе более общей и неоспоримой для сторонников взаимности предпосылки — недопустимости принуждения. И в развитых экономиках, вроде нашей, такое право на внекооперативные ресурсы принимает форму базового дохода по крайней мере на уровне минимальной достаточности.
Аргумент Флэниган довольно интересным образом обходит одно из самых популярных возражений против базового дохода — аргумент взаимности. Идея, как её формулирует Стюарт Уайт, примерно в следующем: распределение благ, производимых какой-либо системой социальной кооперации, должно подчиняться условию справедливого вклада. Справедливый вклад же — это вклад, пропорциональный способностям человека его вносить. С этой точки зрения, нетрудоспособные имеют право на свою долю производимого экономикой богатства, даже если не работают или выполняют только ограниченную работу. Ведь их способности вносить продуктивный вклад крайне низки. Но для всех трудоспособных выполнение какой-либо работы или её поиск является условием всяких претензий на свою долю от общего богатства.
Соответственно, если допущения Уайта верны, то производимое нашей экономикой богатство должно распределяться только при условии какого-либо вклада. Базовый доход же наделяет всех какой-то долей благ, не требуя от трудоспособных выполнять или искать работу. Даже если в реальности это не окажет значительного эффекта дестимуляции труда, это само по себе морально проблематично, что некоторые получат возможность пользоваться благами кооперации, не внося вклад в её поддержание. Таким образом, базовый доход нарушает условие справедливого вклада и потому несправедлив.
Традиционный ответ на это возражение восходит к левым либертарианцам. Согласно ему, у всех людей есть равные права на долю докооперативных ресурсов, которые кооператоры используют в своей деятельности. И если они используют полностью или частично чью-то долю докооперативных ресурсов, то они обязаны компенсировать эту растрату за счёт доли плодов своей кооперации. Аргумент Флэниган в целом вписывается в рамки, очерченные этим ответом (недаром она сама ссылается на Томаса Пейна и Майкла Оцуку), но несколько дополняет их. В частности, Флэниган неявно демонстрирует, что использование взаимности для осуждения базового дохода непоследовательно, потому что условие справедливого вклада, в сущности, является односторонним принуждением к кооперации.
Приведу пример, придуманный мною для моей статьи про реципрокное либертарианство и базовый доход (ожидается в «Вестнике МГУ»). Представим, что у нас есть сообщество из четырёх человек на острове, где единственным источником пищи являются кокосы и ананасы. Среди этих четырёх человек есть ворчун — неприятный человек, с которым никто не хочет иметь дел. Пока ворчун спит, три его компаньона решают использовать все кокосы и ананасы, чтобы сделать из них пина коладу. Когда ворчун просыпается и хочет есть, то обнаруживает, что на острове не осталось никакой еды, а поэтому просит своих компаньонов поделиться их пина коладой. Но они отказываются, так как пина колада — плод их кооперации, а потому ворчун получит свою долю только если сам внесёт какой-то вклад, например, сделав для них трубочки из листьев.
Конечно, ворчун стоит перед выбором. Он может отказаться, но его компаньоны не оставили его перед приемлемой альтернативой. В сущности, их предложение является принуждением ворчуна. Соответственно, право на докооперативную (или внекооперативную) долю ресурсов необходимо, чтобы защитить всех от принуждения к нежелательной кооперации. И если компаньоны ворчуна уважают его право, то они либо оставят ему четверть всех кокосов и ананасов, либо предоставят ему какую-то долю произведённой ими пина колады как компенсацию. В этом аргументе право на равную долю внекооперативных ресурсов не дедуцируется из морального равенства, а скорее заключается на основе более общей и неоспоримой для сторонников взаимности предпосылки — недопустимости принуждения. И в развитых экономиках, вроде нашей, такое право на внекооперативные ресурсы принимает форму базового дохода по крайней мере на уровне минимальной достаточности.
BY Моральная крыса
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." I want a secure messaging app, should I use Telegram? The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from ye
