Читаю тут одну умную книжку и один из советов ней – быть уязвимыми перед публикой. То есть рассказывать о неудачах. Смысл в том, что все мы рассказываем только про то, как у нас получилось защитить от тяжкого обвинения, выиграть или отбить миллиарды, освободить из под стражи или защитить от субсидиарки. Но мне кажется, куда более ценным (и честным) будет рассказать о своих неудачах. И ценность будет заключаться, если рассказать о неудаче подробно в деталях, чтобы другие не допускали этих же ошибок. Думая о своих неудачах, в голове всегда всплывает одно дело, которое, видимо, до конца моих дней будет мне напоминанием… На заре своей карьеры я брал в работу все подряд, чтобы набраться опыта (да и выбора особого не было). Тогда я защищал двух молодых людей, которых обвиняли в разбое. Следствие утверждало, что они в 5 утра в парке силой забрали у представителя Средней Азии 38 рублей. Естественно, что сначала это была незначительная история, но затем там появился нож, группа лиц, предварительный сговор и – вуаля! Для начала надо сказать, что я никак не попытался опровергнуть версию с ножом. Конечно, мы говорили о том, что там не было никакого ножа, но по факту я не пытался это как-то доказать или опровергнуть версию следствия. Но что я тогда НЕ сделал из еще более важного, так это не изучил личность потерпевшего, чем он занимается и вообще, как оказался в парке в 5 утра. Уже потом, спустя долгое время, когда этого же потерпевшего задержали (и осудили), я случайно узнал от знакомого следователя, что «отрабатывал сценарии» с операми, которым, ясное дело, нужны «палки». Взамен он получал от оперов «благословение» на разные грязные делишки. Вот это надо было знать сразу. А я в ту сторону вообще не «копал».
Да, сейчас от коллег могут полететь копья, мол, это ничего бы не решило. Сейчас, возможно, и не решило бы. Но тогда такое знание и фактура о такой «деятельности» оперов могли бы стать предметом для торга, чтобы смягчить наказание (даже несмотря на то, что судил моих подзащитных малоизвестный тогда, но известный сейчас - судья Криворучко). В итоге обоим моим подзащитным дали по 5 лет. И я помню, что очень долго отходил от этого приговора, потому что так ничего и не смог сделать с тем «предметом похожим на нож», который потерпевший «увидел в последний момент» и с той «реальной угрозой жизни, которую он ощутил» из-за 38 рублей.
К чему это я рассказываю? Конечно, успехи людей мотивируют. Но по мне, неудачи - более релевантный опыт, а что может быть ценнее в работе?
Читаю тут одну умную книжку и один из советов ней – быть уязвимыми перед публикой. То есть рассказывать о неудачах. Смысл в том, что все мы рассказываем только про то, как у нас получилось защитить от тяжкого обвинения, выиграть или отбить миллиарды, освободить из под стражи или защитить от субсидиарки. Но мне кажется, куда более ценным (и честным) будет рассказать о своих неудачах. И ценность будет заключаться, если рассказать о неудаче подробно в деталях, чтобы другие не допускали этих же ошибок. Думая о своих неудачах, в голове всегда всплывает одно дело, которое, видимо, до конца моих дней будет мне напоминанием… На заре своей карьеры я брал в работу все подряд, чтобы набраться опыта (да и выбора особого не было). Тогда я защищал двух молодых людей, которых обвиняли в разбое. Следствие утверждало, что они в 5 утра в парке силой забрали у представителя Средней Азии 38 рублей. Естественно, что сначала это была незначительная история, но затем там появился нож, группа лиц, предварительный сговор и – вуаля! Для начала надо сказать, что я никак не попытался опровергнуть версию с ножом. Конечно, мы говорили о том, что там не было никакого ножа, но по факту я не пытался это как-то доказать или опровергнуть версию следствия. Но что я тогда НЕ сделал из еще более важного, так это не изучил личность потерпевшего, чем он занимается и вообще, как оказался в парке в 5 утра. Уже потом, спустя долгое время, когда этого же потерпевшего задержали (и осудили), я случайно узнал от знакомого следователя, что «отрабатывал сценарии» с операми, которым, ясное дело, нужны «палки». Взамен он получал от оперов «благословение» на разные грязные делишки. Вот это надо было знать сразу. А я в ту сторону вообще не «копал».
Да, сейчас от коллег могут полететь копья, мол, это ничего бы не решило. Сейчас, возможно, и не решило бы. Но тогда такое знание и фактура о такой «деятельности» оперов могли бы стать предметом для торга, чтобы смягчить наказание (даже несмотря на то, что судил моих подзащитных малоизвестный тогда, но известный сейчас - судья Криворучко). В итоге обоим моим подзащитным дали по 5 лет. И я помню, что очень долго отходил от этого приговора, потому что так ничего и не смог сделать с тем «предметом похожим на нож», который потерпевший «увидел в последний момент» и с той «реальной угрозой жизни, которую он ощутил» из-за 38 рублей.
К чему это я рассказываю? Конечно, успехи людей мотивируют. Но по мне, неудачи - более релевантный опыт, а что может быть ценнее в работе?
BY KALOY.RU
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said.
from ye
