Всякий раз, когда слышу, как его называют живым классиком, тут же хорошо представляю его короткую усмешку и иронический взгляд поверх очков. Мне повезло быть с ним давно знакомым, выпито было столько – вспомнить страшно. Хотя почему страшно? Приятно. Прокуренная кухня, за окном зимнее Коньково, мы пьем разбавленный спирт рояль. А рюмки теплые. Экзотермическая, говорю, реакция. «Ты уверен в названии? – спрашивает он. – Потому что я ведь могу куда-то в стихотворение это вставить». В стихи он «вставлял» что угодно. От скрытой цитаты Пастернака до блатной строки. От вдовьего плача до дембельского надрыва. От Москвы до самых до окраин. Кропотливая инвентаризация нашей жизни, переложенная на высокую лирику. Тимур Кибиров. Сегодня ему 70, так что дифирамб не повредит. Хотя он вряд ли его прочтет. Его нет ни в каких сетях, он никогда не писал колонок, даже интервью дает крайне неохотно и кажется, уже вообще не дает. Хотя вроде – поэт. У нас же поэт – это прежде всего трибун и неумолчный транслятор своих мыслей о судьбах России. Нет, превыше всего для него жизнь частная, незаметная, с любимым Диккенсом в руках. «Пусть мои стихи читают, говорил он много раз, зачем эти интервью?» Да, пусть читают. Он большой русский поэт. Он действительно живой классик.
«…Вырастают, как в сказке, то ГЭС, то АЭС, Освещают прожектором лес. Все мне дорого здесь, все мне дорого здесь, Ничего мне не дешево здесь!»
Всякий раз, когда слышу, как его называют живым классиком, тут же хорошо представляю его короткую усмешку и иронический взгляд поверх очков. Мне повезло быть с ним давно знакомым, выпито было столько – вспомнить страшно. Хотя почему страшно? Приятно. Прокуренная кухня, за окном зимнее Коньково, мы пьем разбавленный спирт рояль. А рюмки теплые. Экзотермическая, говорю, реакция. «Ты уверен в названии? – спрашивает он. – Потому что я ведь могу куда-то в стихотворение это вставить». В стихи он «вставлял» что угодно. От скрытой цитаты Пастернака до блатной строки. От вдовьего плача до дембельского надрыва. От Москвы до самых до окраин. Кропотливая инвентаризация нашей жизни, переложенная на высокую лирику. Тимур Кибиров. Сегодня ему 70, так что дифирамб не повредит. Хотя он вряд ли его прочтет. Его нет ни в каких сетях, он никогда не писал колонок, даже интервью дает крайне неохотно и кажется, уже вообще не дает. Хотя вроде – поэт. У нас же поэт – это прежде всего трибун и неумолчный транслятор своих мыслей о судьбах России. Нет, превыше всего для него жизнь частная, незаметная, с любимым Диккенсом в руках. «Пусть мои стихи читают, говорил он много раз, зачем эти интервью?» Да, пусть читают. Он большой русский поэт. Он действительно живой классик.
«…Вырастают, как в сказке, то ГЭС, то АЭС, Освещают прожектором лес. Все мне дорого здесь, все мне дорого здесь, Ничего мне не дешево здесь!»
BY Беляков
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from ye
