Бундесканцлер

​Сектантская природа экоактивизма и стерилизация во имя климата

Greenpeace, Fridays for Future, Extinction Rebellion, «Последнее поколение» и «Зелёная молодежь» — это уже давно не хиппи и безобидные подростки. Это консолидированное политическое движение со специфичной этикой и представителями на всех уровнях власти. Но не смотря на широкое завоевание чиновничьих кресел и умов подростков, радикализация этого движения растёт по экспоненте. В ход идут блокады дорог и аэропортов, голодовки, прокол шин и поджог автомобилей, кражи и даже насилие. Идеализм превратился в фанатизм.

Но «секта» — это вовсе не ярлык извне. Об этом говорят сами экоактивисты. Например, Хольгер Витценляйтер недавно покинул ряды Extinction Rebellion и поведал страшное: «Я видел, как движение доводило людей до суицида» (Витценляйтер использовал дисфемизм «сжигало людей»). По его словам, в ассоциацию приходит много молодых парней и девушек с горящими глазами. Они получают кучу задач и с радостью за них берутся. А затем бросают школы, колледжи и университеты, чтобы полностью посвятить себя защите климата.

Фанатичные убеждения ломают молодежи психику, калечат жизни и наносят вред здоровью. Например, после голодовки «Последнего поколения» у Бундестага один из участников угодил в реанимацию, второй — бросил школу. А другие сообщают, что им разорвали семявыносящие протоки (стерилизовали), ведь дети — это лишний экологический след.

Если поспрашивать участников той же блокады автобанов, то выяснится, что активисты ведомы мыслью о надвигающемся апокалипсисе. Такие концепции, как «массовое вымирание» и «климатическая катастрофа», являются центральными нарративами всего зелёного движения. Это в свою очередь не что иное, как радикальный сциентизм — сосредоточение внимания на наихудших сценариях, доведенных до крайности. И, следовательно, неотъемлемый атрибут любой секты.

Такого же мнения придерживаются эксперты. Религиозный психолог Майкл Утч недавно предупредил, что зелёное движение имеет прямые параллели с сектами. А теолог Кристоф Гротепасс жалуется, что к нему обращаются обеспокоенные родственники активистов, опасающиеся влияния природозащитных групп.

В юношеском максимализме как таковом — проблемы нет. Плохо, если он становится одержим одной проблемой, взращивает моральное превосходство и рисует образ врага. Тогда могут последовать любые меры. И это как раз случай современных активистских организаций: «Последнее поколение» видит себя группой одиноких борцов против надвигающегося краха человеческой цивилизации.

Но это тоже не случайно. Климатические активисты — это люди, обычно, определенного склада ума, бэкграунда и...психики. Вышеупомянутый Хольгер Витценляйтер заметил, что в Extinction Rebellion гиперпредставлены люди с психологическими проблемами. В частных беседах многие его коллеги говорили, что проходят лечение или страдают тревожными расстройствами. «Осознанность», транслируемая вовне, привлекает людей, которые «часто не могут найти дорогу в жестком внешнем мире». Благодаря климатическому движению их страхи могут быть усилены постоянной озабоченностью надвигающейся гибели и направлены в практическое политическое русло.

Иначе говоря, взяв во внимание всё озвученное выше и риторику зелёных инфлюенсеров, вроде Луизы Нойбауэр и Александры Реппенинг, которые намерены прировнять «климатический грех» к уголовному преступлению (т.н. «экоцид»), стать своего рода «зелёным RAF» и сломить наконец-то проклятый и неэкологичный капитализм, очевидно, что экоактивизм — это одна из фундаментальных угроз нашей свободе, благосостоянию и привычному образу жизни. И его не стоит недооценивать.

www.group-telegram.com/ye/bundeskanzlerRU.com/478

1.8K viewsedited  Apr 6, 2022 at 19:20

​Сектантская природа экоактивизма и стерилизация во имя климата

Greenpeace, Fridays for Future, Extinction Rebellion, «Последнее поколение» и «Зелёная молодежь» — это уже давно не хиппи и безобидные подростки. Это консолидированное политическое движение со специфичной этикой и представителями на всех уровнях власти. Но не смотря на широкое завоевание чиновничьих кресел и умов подростков, радикализация этого движения растёт по экспоненте. В ход идут блокады дорог и аэропортов, голодовки, прокол шин и поджог автомобилей, кражи и даже насилие. Идеализм превратился в фанатизм.

Но «секта» — это вовсе не ярлык извне. Об этом говорят сами экоактивисты. Например, Хольгер Витценляйтер недавно покинул ряды Extinction Rebellion и поведал страшное: «Я видел, как движение доводило людей до суицида» (Витценляйтер использовал дисфемизм «сжигало людей»). По его словам, в ассоциацию приходит много молодых парней и девушек с горящими глазами. Они получают кучу задач и с радостью за них берутся. А затем бросают школы, колледжи и университеты, чтобы полностью посвятить себя защите климата.

Фанатичные убеждения ломают молодежи психику, калечат жизни и наносят вред здоровью. Например, после голодовки «Последнего поколения» у Бундестага один из участников угодил в реанимацию, второй — бросил школу. А другие сообщают, что им разорвали семявыносящие протоки (стерилизовали), ведь дети — это лишний экологический след.

Если поспрашивать участников той же блокады автобанов, то выяснится, что активисты ведомы мыслью о надвигающемся апокалипсисе. Такие концепции, как «массовое вымирание» и «климатическая катастрофа», являются центральными нарративами всего зелёного движения. Это в свою очередь не что иное, как радикальный сциентизм — сосредоточение внимания на наихудших сценариях, доведенных до крайности. И, следовательно, неотъемлемый атрибут любой секты.

Такого же мнения придерживаются эксперты. Религиозный психолог Майкл Утч недавно предупредил, что зелёное движение имеет прямые параллели с сектами. А теолог Кристоф Гротепасс жалуется, что к нему обращаются обеспокоенные родственники активистов, опасающиеся влияния природозащитных групп.

В юношеском максимализме как таковом — проблемы нет. Плохо, если он становится одержим одной проблемой, взращивает моральное превосходство и рисует образ врага. Тогда могут последовать любые меры. И это как раз случай современных активистских организаций: «Последнее поколение» видит себя группой одиноких борцов против надвигающегося краха человеческой цивилизации.

Но это тоже не случайно. Климатические активисты — это люди, обычно, определенного склада ума, бэкграунда и...психики. Вышеупомянутый Хольгер Витценляйтер заметил, что в Extinction Rebellion гиперпредставлены люди с психологическими проблемами. В частных беседах многие его коллеги говорили, что проходят лечение или страдают тревожными расстройствами. «Осознанность», транслируемая вовне, привлекает людей, которые «часто не могут найти дорогу в жестком внешнем мире». Благодаря климатическому движению их страхи могут быть усилены постоянной озабоченностью надвигающейся гибели и направлены в практическое политическое русло.

Иначе говоря, взяв во внимание всё озвученное выше и риторику зелёных инфлюенсеров, вроде Луизы Нойбауэр и Александры Реппенинг, которые намерены прировнять «климатический грех» к уголовному преступлению (т.н. «экоцид»), стать своего рода «зелёным RAF» и сломить наконец-то проклятый и неэкологичный капитализм, очевидно, что экоактивизм — это одна из фундаментальных угроз нашей свободе, благосостоянию и привычному образу жизни. И его не стоит недооценивать.

BY Бундесканцлер