Когда человек приступает к чтению Гегеля, то такой часто используемый в разных контекстах Гегелем термин как "дух", может вызвать у читающего ощущение, что речь идет о чем-то мистическом. Из-за этого порой философские труды и воспринимаются как что-то очень далекое от науки.
Между тем, если "перевести" такое привычное для 19 века слово, как "дух" в дискурс нашего времени, то мы увидим, что речь всего лишь навсего идет о сознании. Дух - это сознание. Вся философия Гегеля, таким образом, есть философия сознания. Поэтому, на мой взгляд, никакой мистики и "поповщины", от которой стремились очистить диалектику марксисты, в философии Гегеля нет. Там идет речь просто о сознании. Ни о Боге, ни о чем-то религиозном и сверхъестественном, а о сознании.
Если посмотреть на философию Гегеля таким образом, то мы увидим здесь весьма логичную и рациональную версию панпсихизма. Сознание, по Гегелю, лежит в основе мироздания. Оно разделяется внутри себя на субъект и объект с целью самопознания и этот процесс порождает всë многообразие мироздания. Судя по всему циклами разъединения и обратного соединения воедино всего мироздания и бытийствует вся Вселенная.
Что же из себя представляет само сознание? Оно и есть бытие, оно есть сама естьность, предельная реальность. Его сущность, как и сущность бытия, ничто. Поэтому сознание фундаментально, ведь если за пределами бытия можно предположить существование ничто, то за пределами ничто уже действительно ничего нет и не может быть.
К слову, панпсихизм - это также не что-то мистическое и сверхъестественное, а просто научно-философская концепция, у которой было немало сторонников и раньше среди ученых самых разных направлений, возрождается интерес к панпсихизму в науке и сейчас, в том числе благодаря усилиям Д. Чалмерса и других современных ученых и философов.
Аналогично порой многие впадают в ступор и от такой формулировки, как "отрицание отрицания". В этой странной на первый взгляд формулировке люди также видят то ли мистику, то ли желание Гегеля запутать читателя. Каких только поразительных вариаций натягивания совы на глобус я не встречал от разных людей, пытающихся объяснить двойное отрицание без опоры на общий контекст развития философии, логики и науки.
Но так называемый закон двойного отрицания был придуман даже не Гегелем. Это довольно-таки стандартная формулировка для обычной формальной логики, применяемая и в математике и в информатике. В формальной логике двойное отрицание означает возврат к тому же значению, которое и было. То есть если у нас есть некое А, которое перешло в Б, а затем мы утверждаем, что из Б образовалось В, которое есть не не А, значит В=А. Ведь то, что не А, то является чем-то другим, а то что не не А (двойное отрицание), то значит противоположно тому, что не А, а значит оно А.
Но диалектика - это логика развития, логика процесса, и здесь не может быть буквального возвращения к началу, потому что мы никогда не возвращается назад во времени в реальном развитии. Поэтому двойное отрицание в логике Гегеля - это спираль, то есть возвращение к тому, что было, но на новом уровне. Не не А, таким образом, это синтез и самого А, и Б (которое было первым отрицанием А). Вот и всë. И никакой мистики, пафоса, путаницы.
В Гегеле нет ничего мистического и религиозного. Его просто надо читать в контексте развития логики как науки в принципе, а еще лучше читать Гегеля физико-математически (не сводить всë к физике и математике, а видеть глубинные связи философской проблематики с физикой и математикой).
Когда человек приступает к чтению Гегеля, то такой часто используемый в разных контекстах Гегелем термин как "дух", может вызвать у читающего ощущение, что речь идет о чем-то мистическом. Из-за этого порой философские труды и воспринимаются как что-то очень далекое от науки.
Между тем, если "перевести" такое привычное для 19 века слово, как "дух" в дискурс нашего времени, то мы увидим, что речь всего лишь навсего идет о сознании. Дух - это сознание. Вся философия Гегеля, таким образом, есть философия сознания. Поэтому, на мой взгляд, никакой мистики и "поповщины", от которой стремились очистить диалектику марксисты, в философии Гегеля нет. Там идет речь просто о сознании. Ни о Боге, ни о чем-то религиозном и сверхъестественном, а о сознании.
Если посмотреть на философию Гегеля таким образом, то мы увидим здесь весьма логичную и рациональную версию панпсихизма. Сознание, по Гегелю, лежит в основе мироздания. Оно разделяется внутри себя на субъект и объект с целью самопознания и этот процесс порождает всë многообразие мироздания. Судя по всему циклами разъединения и обратного соединения воедино всего мироздания и бытийствует вся Вселенная.
Что же из себя представляет само сознание? Оно и есть бытие, оно есть сама естьность, предельная реальность. Его сущность, как и сущность бытия, ничто. Поэтому сознание фундаментально, ведь если за пределами бытия можно предположить существование ничто, то за пределами ничто уже действительно ничего нет и не может быть.
К слову, панпсихизм - это также не что-то мистическое и сверхъестественное, а просто научно-философская концепция, у которой было немало сторонников и раньше среди ученых самых разных направлений, возрождается интерес к панпсихизму в науке и сейчас, в том числе благодаря усилиям Д. Чалмерса и других современных ученых и философов.
Аналогично порой многие впадают в ступор и от такой формулировки, как "отрицание отрицания". В этой странной на первый взгляд формулировке люди также видят то ли мистику, то ли желание Гегеля запутать читателя. Каких только поразительных вариаций натягивания совы на глобус я не встречал от разных людей, пытающихся объяснить двойное отрицание без опоры на общий контекст развития философии, логики и науки.
Но так называемый закон двойного отрицания был придуман даже не Гегелем. Это довольно-таки стандартная формулировка для обычной формальной логики, применяемая и в математике и в информатике. В формальной логике двойное отрицание означает возврат к тому же значению, которое и было. То есть если у нас есть некое А, которое перешло в Б, а затем мы утверждаем, что из Б образовалось В, которое есть не не А, значит В=А. Ведь то, что не А, то является чем-то другим, а то что не не А (двойное отрицание), то значит противоположно тому, что не А, а значит оно А.
Но диалектика - это логика развития, логика процесса, и здесь не может быть буквального возвращения к началу, потому что мы никогда не возвращается назад во времени в реальном развитии. Поэтому двойное отрицание в логике Гегеля - это спираль, то есть возвращение к тому, что было, но на новом уровне. Не не А, таким образом, это синтез и самого А, и Б (которое было первым отрицанием А). Вот и всë. И никакой мистики, пафоса, путаницы.
В Гегеле нет ничего мистического и религиозного. Его просто надо читать в контексте развития логики как науки в принципе, а еще лучше читать Гегеля физико-математически (не сводить всë к физике и математике, а видеть глубинные связи философской проблематики с физикой и математикой).
BY Гегель. Философия и наука
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. NEWS The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from ye
