group-telegram.com/empirereads/461
Last Update:
Пока же предлагаю вам почитать best of the best, подборку, составленную по сорокинскому творчеству! Сделали её вместе с крутыми книжными блогерами. Им есть, что сказать за Сорокина.
На страницах «Заплыва» — сборника рассказов «раннего Сорокина» — вожди растут в цветочных горшках на подоконниках, солдаты уходят на фронт с поцелуями за пазухой, а интеллигенцию содержат в загонах для скота. Эти тексты напитаны фирменной злой иронией. В 80-х Сорокину было ещё интересно многостранично экспериментировать с одной метафорой и строго дозировать абсурд — по порции на рассказ. В итоге это влюбляющий в себя сборник: клыкастые химеры советского мышления в нём приручены и рассажены по местам, как цирковые зверушки, которые готовятся к дуохромном, гротескному представлению.
Для меня этот сборник совершенно особенный. С него все началось, вызвав вначале ужас, а потом, спустя 20 лет — любовь. В сборнике 29 рассказов, и все они расшатывают соцреалистические литературные традиции: угол обзора, с одной стороны абсурдно, искажается, а с другой — показывает концентрированную правду, переходящую зачастую в черную комедию, фарс и простую расчленёнку. Никакой ностальгии, никакой жалости.
«Пир» — наверное, самый скандальный сборник ранних рассказов Сорокина и один из тех, которые наиболее полно характеризуют его творчество. Главная тема сборника — еда. Здесь и легендарная «Настя» — повесть в тургеневском стиле, заканчивающаяся потрясающей сценой каннибализма. И «Ю» — рассказ, полный мерзких и красивых сцен совокуплений и гастрономии. А также ещё 11 абсолютно разных рассказов, наполненных экспериментами с языком и отсылками к русской классической литературе и советскому прошлому.
Иногда вместо того, чтобы «зеркало держать перед природой», авторы вытаскивают из кладовки хрустальный шар и попадают в точку. Так случилось с «Днем опричника». Сегодня текст, выкроенный по фирменным сорокинским лекалам (остроумная стилизация, овеществление метафор, гротеск), завораживает не столько литературным мастерством, сколько удивительной дальнозоркостью автора. Великая Русская Стена ограждает страну от западных содомитов. Сычуаньское шампанское льется рекой. «Неоопричники» под крики «Гойда!» рассуждают о вере православной. Страшно. Страшно актуально.
Почти шестьсот страниц деревенско-помещичьей пасторали в лучших традициях Тургенева: с чаем на веранде, охотой на вальдшнепов, сенокосом и, конечно, уставшим от света Петербурга юношей, который видит себя художником. Роман, написанный с огромной любовью ко всему золотому веку, виртуозно выкручивается и словно ускользает из рук, заставляет каждую следующую страницу открывать с трепетом и страхом. Когда же мастер сломает привычный и прекрасный русский сюжет, когда эти семена тревоги расцветут пышным кровавым цветом? А может, они и не расцветут вовсе? Сорокин же великий стилист и гениальный провокатор.
Для меня одиннадцатый роман Сорокина — вершина его способности деконструировать литературу и в целом читательское сознание. В мире после мировой исламской революции и Нового Средневековья сжигание книг — не новый Fahrenheit 451, а bookʼn’grill — гастрономический аттракцион для элит. Трансформация книги в редкое «полено», а «чтение» в жарку показывает изменчивость и гибкость восприятия нами не только литературы. Благодаря дистопичной «Манараге» понимаешь, что живёшь в мире-перевёртыше, где в одночасье обыденное становится эксклюзивным, легальное — вне закона, глубинное — поверхностным и наоборот.
#подборка
