GRMF (Geothermal Risk Mitigation Facility for East Africa) объявила 6 по счёту конкурс заявок на поддержку проектов по развитию геотермальной энергетики в Восточной Африке. С 2012 г., созданная Комиссией Афросоюза, министерством экономического развития и сотрудничества Германии и Трастовым инфраструктурным фондом ЕС-Африка (позднее к проекту присоединился департамент международного развития Великобритании), GRMF поддержала более 30 проектов, но пока ни один из них так и не вышел из пред-проектной стадии. Например, по итогам 5 конкурса (2018 г.) GRMF поддержала 7 проектов, выделив 28 млн долл. на ГРР.
Восточно-Африканский разлом, по оценкам IRENA, обладает геотермоэнергетическим потенциалом в 15 ГВт, но пока лишь Кения развивает этот вид электрогенерации — установленная мощность геотермальных ЭС в стране составляет 673 МВт (в России — 74 МВт). Такой вид энергетики для Кении — необходимость, у неё, в отличие от соседних Танзании и Эфиопии, нет ни газа, ни значительного гидроэнергопотенциала.
GRMF (Geothermal Risk Mitigation Facility for East Africa) объявила 6 по счёту конкурс заявок на поддержку проектов по развитию геотермальной энергетики в Восточной Африке. С 2012 г., созданная Комиссией Афросоюза, министерством экономического развития и сотрудничества Германии и Трастовым инфраструктурным фондом ЕС-Африка (позднее к проекту присоединился департамент международного развития Великобритании), GRMF поддержала более 30 проектов, но пока ни один из них так и не вышел из пред-проектной стадии. Например, по итогам 5 конкурса (2018 г.) GRMF поддержала 7 проектов, выделив 28 млн долл. на ГРР.
Восточно-Африканский разлом, по оценкам IRENA, обладает геотермоэнергетическим потенциалом в 15 ГВт, но пока лишь Кения развивает этот вид электрогенерации — установленная мощность геотермальных ЭС в стране составляет 673 МВт (в России — 74 МВт). Такой вид энергетики для Кении — необходимость, у неё, в отличие от соседних Танзании и Эфиопии, нет ни газа, ни значительного гидроэнергопотенциала.
Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels. "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke.
from ye