Книга «Убывающий мир» Алексея Конакова исследует особенности дискурса о «невероятном» в мире советской культуры. Стремление к изучению телекинеза, веру в йети, хайп теории палеовизита Конаков объясняет не нехваткой религии (в СССР нельзя было верить в Бога, а в пришельцев, телепатию или силу мумиё — ради бога), а «избытком научного оптимизма». Носителями дискурса выступали не верящие в магию малообразованные люди, а городские интеллигенты, которые пытались объяснить невероятное, оставаясь верными науке. По трем группам советского невероятного (космос, тело, психика) Конакову удается проследить, как менялась страна — частное стало волновать граждан сильнее общественного.
Увлекательнейшая книга, читается на одном дыхании, притом что работа точно проведена серьезная. Видимо, инженерное образование избавляет автора от свойственной гуманитариям тяжеловесности: «Я стараюсь описывать исторические сюжеты как своего рода машинки: хочется разобраться в принципах функционирования, а потом просто и понятно их изложить».
Книга «Убывающий мир» Алексея Конакова исследует особенности дискурса о «невероятном» в мире советской культуры. Стремление к изучению телекинеза, веру в йети, хайп теории палеовизита Конаков объясняет не нехваткой религии (в СССР нельзя было верить в Бога, а в пришельцев, телепатию или силу мумиё — ради бога), а «избытком научного оптимизма». Носителями дискурса выступали не верящие в магию малообразованные люди, а городские интеллигенты, которые пытались объяснить невероятное, оставаясь верными науке. По трем группам советского невероятного (космос, тело, психика) Конакову удается проследить, как менялась страна — частное стало волновать граждан сильнее общественного.
Увлекательнейшая книга, читается на одном дыхании, притом что работа точно проведена серьезная. Видимо, инженерное образование избавляет автора от свойственной гуманитариям тяжеловесности: «Я стараюсь описывать исторические сюжеты как своего рода машинки: хочется разобраться в принципах функционирования, а потом просто и понятно их изложить».
The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later.
from ye
