Лео была рядом со своей старшей сестрой, когда произошла авария, и она помнит больницу, в которой умерла Нина, но тот момент, когда в машину влетел пьяный водитель, у Лео словно вырезали из памяти. Парень Нины Ист аварию помнит, но не хочет рассказывать Лео, как всё произошло; очевидно, что ему особенно больно, ведь за рулем в ту ночь был он. Лео, Ист, родители Нины, все должны научиться жить заново и двигаться дальше.
Книги о том, как пережить уход близких, в Popcorn Books, конечно, выходили и раньше, но такого я не помню. «Ровно год» Робин Бенуэй начинается через год после ДТП, а дальше повествование движется обратно во времени, как у Ноэ в «Необратимости», перемещаясь в важные для сюжета дни. Выглядит эффектно, когда сперва ты видишь последствия каких-то поступков, а в следующей главе, посвященной предшествующим событиям, тебе показывают, что произошло. Такой «детектив наоборот»: само собой, в последних главах, где Нина еще жива, скрыт твист, после которого сразу хочешь перечитать всё уже другими глазами.
Лео была рядом со своей старшей сестрой, когда произошла авария, и она помнит больницу, в которой умерла Нина, но тот момент, когда в машину влетел пьяный водитель, у Лео словно вырезали из памяти. Парень Нины Ист аварию помнит, но не хочет рассказывать Лео, как всё произошло; очевидно, что ему особенно больно, ведь за рулем в ту ночь был он. Лео, Ист, родители Нины, все должны научиться жить заново и двигаться дальше.
Книги о том, как пережить уход близких, в Popcorn Books, конечно, выходили и раньше, но такого я не помню. «Ровно год» Робин Бенуэй начинается через год после ДТП, а дальше повествование движется обратно во времени, как у Ноэ в «Необратимости», перемещаясь в важные для сюжета дни. Выглядит эффектно, когда сперва ты видишь последствия каких-то поступков, а в следующей главе, посвященной предшествующим событиям, тебе показывают, что произошло. Такой «детектив наоборот»: само собой, в последних главах, где Нина еще жива, скрыт твист, после которого сразу хочешь перечитать всё уже другими глазами.
Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from ye
