Философией не-делания сейчас мало кого удивишь, и тем не менее кажется, что она реже, чем хотелось бы, перерастает в какую-то более приближенную к жизни практику.
Например, на уровне политики (о чем и пишет Агамбен): что, если жители современных демократий столкнутся с реальностью, в которой они на самом деле не обладают возможностью ничего, в политическом смысле, решить? Что, если нарратив славы, силы и всемогущества сменится чем-то куда более человеческим — бессилием, неспособностью, терпением? Что, если жители современных либеральных капитализмов столкнутся с тем, что не каждый может быть кем угодно, и, более того, что это требование в значительной степени безумно? И, конечно — что не-делание может привести к насилию со стороны системы куда бОльшему, чем делание? Или, на более частном уровне: что, если я столкнусь с осознанием, что мою жизнь в значительной степени оформляет не то, что я могу делать, а то, чего я не могу не делать (будь то по внешним или внутренним причинам)? В конце концов, возможности не делать что я могу быть в данный момент лишен(а)?
Иными словами, именно не-делание в конечном итоге и может высвободить наш ментальный и эмоциональный потенциал из удушающих привычек и увлеченности циклом потребления и производства, в котором не должно оставаться пустых, незаполненных мест. Так, по крайней мере, дает основания считать Агамбен.
Философией не-делания сейчас мало кого удивишь, и тем не менее кажется, что она реже, чем хотелось бы, перерастает в какую-то более приближенную к жизни практику.
Например, на уровне политики (о чем и пишет Агамбен): что, если жители современных демократий столкнутся с реальностью, в которой они на самом деле не обладают возможностью ничего, в политическом смысле, решить? Что, если нарратив славы, силы и всемогущества сменится чем-то куда более человеческим — бессилием, неспособностью, терпением? Что, если жители современных либеральных капитализмов столкнутся с тем, что не каждый может быть кем угодно, и, более того, что это требование в значительной степени безумно? И, конечно — что не-делание может привести к насилию со стороны системы куда бОльшему, чем делание? Или, на более частном уровне: что, если я столкнусь с осознанием, что мою жизнь в значительной степени оформляет не то, что я могу делать, а то, чего я не могу не делать (будь то по внешним или внутренним причинам)? В конце концов, возможности не делать что я могу быть в данный момент лишен(а)?
Иными словами, именно не-делание в конечном итоге и может высвободить наш ментальный и эмоциональный потенциал из удушающих привычек и увлеченности циклом потребления и производства, в котором не должно оставаться пустых, незаполненных мест. Так, по крайней мере, дает основания считать Агамбен.
BY Вроде культурный человек
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat.
from ye
