Увольняйте Хинштейна. Человек не справился. Вышел из образа.
Его продавали как такого мальчика хорошиста, бабушкиного внучка с такими губками и чёлочкой, лапками пухлыми он вот так держит вилочку и ест бабушкину котлетку с пюрешкой.
Когда шмякая губёшками и хлопая масляными глазками Хинштейн "боролся с коррупцией", он хотя бы был в образе.
Сейчас Хамштейн стал строить из себя мужика, но это настолько мимо, что даже нечего сказать. От него требовалось обнять Настасью Ивановну, провизора в аптеке, успокоить женщину, а он устроил сцену "Не потерплю!"
Человек своё отработал. Долой из обоймы.
Его продавали как такого мальчика хорошиста, бабушкиного внучка с такими губками и чёлочкой, лапками пухлыми он вот так держит вилочку и ест бабушкину котлетку с пюрешкой.
Когда шмякая губёшками и хлопая масляными глазками Хинштейн "боролся с коррупцией", он хотя бы был в образе.
Сейчас Хамштейн стал строить из себя мужика, но это настолько мимо, что даже нечего сказать. От него требовалось обнять Настасью Ивановну, провизора в аптеке, успокоить женщину, а он устроил сцену "Не потерплю!"
Человек своё отработал. Долой из обоймы.
group-telegram.com/insidelookingout/642
Create:
Last Update:
Last Update:
Увольняйте Хинштейна. Человек не справился. Вышел из образа.
Его продавали как такого мальчика хорошиста, бабушкиного внучка с такими губками и чёлочкой, лапками пухлыми он вот так держит вилочку и ест бабушкину котлетку с пюрешкой.
Когда шмякая губёшками и хлопая масляными глазками Хинштейн "боролся с коррупцией", он хотя бы был в образе.
Сейчас Хамштейн стал строить из себя мужика, но это настолько мимо, что даже нечего сказать. От него требовалось обнять Настасью Ивановну, провизора в аптеке, успокоить женщину, а он устроил сцену "Не потерплю!"
Человек своё отработал. Долой из обоймы.
Его продавали как такого мальчика хорошиста, бабушкиного внучка с такими губками и чёлочкой, лапками пухлыми он вот так держит вилочку и ест бабушкину котлетку с пюрешкой.
Когда шмякая губёшками и хлопая масляными глазками Хинштейн "боролся с коррупцией", он хотя бы был в образе.
Сейчас Хамштейн стал строить из себя мужика, но это настолько мимо, что даже нечего сказать. От него требовалось обнять Настасью Ивановну, провизора в аптеке, успокоить женщину, а он устроил сцену "Не потерплю!"
Человек своё отработал. Долой из обоймы.
BY Inside looking out
Share with your friend now:
group-telegram.com/insidelookingout/642