Telegram Group & Telegram Channel
О «повороте к переводу».

Подлинный перевод… интересно, будет что-нибудь в стиле «ну просто блять нормального такого» перевода, чтобы никто никого не предавал? Или есть серьёзные причины, чтобы для разговора о переводе пользоваться именно оппозицией «выражать верность / предавать»?

Кажется, что идеи господина Бермана стоило бы раскрыть как-то обстоятельнее. А то при чтении статьи может сложиться впечатление, что отдельные переводы из 90-х — это «этичные» переводы, а не тексты, написанные людьми, которые почему-то решили, что французская философия совпадает по звучанию и вайбу с речью человека с острым психозом (эдакая возвышенная ебанца). Вон, люди, почитав этой «этики», идут французский учить, чтобы читать Делёза, открываются культуре языка оригинала (ага, в желании стать этноцентричнее). А ещё дихотомия: «понятный читателю/транслирующий ценности», кажется банально ложной. Как вышло, что эти вещи находятся в противоречии? Тут какие школы перевода противопоставляются друг другу? Без технического примера — это примерно как попытки Мейясу рассуждать о математике. Если переводчик наблюдает у Делёза неправильную синтагму, то он должен отказаться её адаптировать, потому что она отражает какие-то там «ценности»? Почему мы должны считать в принципе, что она представляет собой ценность, а не делёзовский проёб? Этот технический вопрос не слишком мешает «совершать поворот» к переводу? Другой пример. Кангилем, резюмируя принцип Бруссе, пишет: «Таким образом, болезни возникают всякий раз, когда стимулы, необходимые для поддержания здоровья, изменяются по интенсивности»*. В оригинале есть специфическая структура предложения: если попробовать переложить её на «целевой» язык как есть (рекомендуем желающим попробовать), то на нём будет весьма сомнительное предложение с композиционной точки зрения (свободно говорящий и пишущий на русском так никогда не скажет, если будет применять язык стихийно). Намеренное изменение синтаксиса в данном случае — это кейс «этноцентричного перевода» для белых европейцев? Такой синтаксис вполне можно считать «étranger», которое Берман, кажется, хочется спасти в своей теории перевода.

Отрывок про белых европейцев прекрасен (это точно из Бермана?). Ориентироваться на читателя и делать текст понятным = ориентироваться на белого образованного европейца. А читать понятные тексты, адаптированные под читателя, — это штука, которую хотел бы видеть конкретно белый академик (как эта падла посмела хотеть читаемого текста)? Все прочие выходят на манифест и кричат: «Требуем Клоаку Арлекина!» (из перевода Делёза); «Капните нам будущим в настоящее» (несостоявшийся перевод Анны Франсуазы Шмид под авторством Дмитрия Жукова), «пусть же желание инвестирует социальное!» (Из Анти-Эдипа). При ознакомлении с бермановскими «правилам перевода» показалось, что им можно дать ту трактовку, которую предлагает скрин, но подозрение, что у французского переводоведа всё как-то сложнее что ли.

*Les maladies ne sont donc que les effets de simples changements d’intensité dans l’action des stimulants indispensables à l’entretien de la santé. »



group-telegram.com/jesuistropchaud/717
Create:
Last Update:

О «повороте к переводу».

Подлинный перевод… интересно, будет что-нибудь в стиле «ну просто блять нормального такого» перевода, чтобы никто никого не предавал? Или есть серьёзные причины, чтобы для разговора о переводе пользоваться именно оппозицией «выражать верность / предавать»?

Кажется, что идеи господина Бермана стоило бы раскрыть как-то обстоятельнее. А то при чтении статьи может сложиться впечатление, что отдельные переводы из 90-х — это «этичные» переводы, а не тексты, написанные людьми, которые почему-то решили, что французская философия совпадает по звучанию и вайбу с речью человека с острым психозом (эдакая возвышенная ебанца). Вон, люди, почитав этой «этики», идут французский учить, чтобы читать Делёза, открываются культуре языка оригинала (ага, в желании стать этноцентричнее). А ещё дихотомия: «понятный читателю/транслирующий ценности», кажется банально ложной. Как вышло, что эти вещи находятся в противоречии? Тут какие школы перевода противопоставляются друг другу? Без технического примера — это примерно как попытки Мейясу рассуждать о математике. Если переводчик наблюдает у Делёза неправильную синтагму, то он должен отказаться её адаптировать, потому что она отражает какие-то там «ценности»? Почему мы должны считать в принципе, что она представляет собой ценность, а не делёзовский проёб? Этот технический вопрос не слишком мешает «совершать поворот» к переводу? Другой пример. Кангилем, резюмируя принцип Бруссе, пишет: «Таким образом, болезни возникают всякий раз, когда стимулы, необходимые для поддержания здоровья, изменяются по интенсивности»*. В оригинале есть специфическая структура предложения: если попробовать переложить её на «целевой» язык как есть (рекомендуем желающим попробовать), то на нём будет весьма сомнительное предложение с композиционной точки зрения (свободно говорящий и пишущий на русском так никогда не скажет, если будет применять язык стихийно). Намеренное изменение синтаксиса в данном случае — это кейс «этноцентричного перевода» для белых европейцев? Такой синтаксис вполне можно считать «étranger», которое Берман, кажется, хочется спасти в своей теории перевода.

Отрывок про белых европейцев прекрасен (это точно из Бермана?). Ориентироваться на читателя и делать текст понятным = ориентироваться на белого образованного европейца. А читать понятные тексты, адаптированные под читателя, — это штука, которую хотел бы видеть конкретно белый академик (как эта падла посмела хотеть читаемого текста)? Все прочие выходят на манифест и кричат: «Требуем Клоаку Арлекина!» (из перевода Делёза); «Капните нам будущим в настоящее» (несостоявшийся перевод Анны Франсуазы Шмид под авторством Дмитрия Жукова), «пусть же желание инвестирует социальное!» (Из Анти-Эдипа). При ознакомлении с бермановскими «правилам перевода» показалось, что им можно дать ту трактовку, которую предлагает скрин, но подозрение, что у французского переводоведа всё как-то сложнее что ли.

*Les maladies ne sont donc que les effets de simples changements d’intensité dans l’action des stimulants indispensables à l’entretien de la santé. »

BY La Pensée Française




Share with your friend now:
group-telegram.com/jesuistropchaud/717

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from ye


Telegram La Pensée Française
FROM American