Возможная смерть Жириновского — это событие, равное по мощности ядерному информационному фугасу. Уход лидера ЛДПР выносит на повестку дня вопрос о дряхлости «брежневского политбюро» и приближении эпохи «балета на ТВ». И в этом контексте не так уж важно, фейк или не фейк, жив Владимир Вольфович или не очень, в морозилке он или на аппаратах, отправится ли он в райские эмпиреи или к чертям на сковороду.
Это всё — вопросы второстепенные. Главный вопрос в имиджево-политических последствиях для всей системы российской власти.
Брежнев, Андропов, Черненко, Суслов, Устинов... Ничего не говорят эти фамилии, а? Тот, кому они кое-что говорят, вряд ли удержится от вопроса: а дальше-то что? Или, точнее — кто?
Кто в очереди? Может быть, товарищ Зюганов?.. Или?...
Сейчас, когда все обсуждают, жив ли Владимир Вольфович ещё, или он как бы того уже, ажиотажный интерес пока что прикрывает главную проблематику крайне болезненной для Кремля темы. А она куда глубже, чем представляется на первый взгляд и тянет за собой чрезвычайно неприятные исторические аналогии.
1982 год — смерть 75-летнего генсека Брежнева. 1984 год — смерть 69-летнего генсека-кгбшника Андропова. 1985 год — смерть 73-летнего генсека Черненко. Прощались в первой половине 1980-х и с другими «кремлёвскими старцами»: 79-летним «серым кардиналом» Сусловым (1982 г.), 76-летним министром обороны Устиновым (1984 г.), 84-летним членом политбюро Пельше (1983 г.)...
Все они до последнего давили свои кресла. Никто не ушёл на пенсию по состоянию здоровья. Из Кремля — только «туда». Про Черненко и вовсе шутили, что он руководил страной, не приходя в сознание.
Когда про Вольфовича говорят, что он в больнице решал какие-то вопросы и подписывал документы — сразу вспоминается товарищ Черненко.
Геронтократия, власть старцев — так характеризуют последнее десятилетие работы брежневского политбюро. В 1980 году средний возраст его членов составлял 70 лет. Это был рекорд для СССР (в 1970-м и 1990-м средний возраст правящей верхушки равнялся 62 годам). Ну и как бы неудивительно, даже вполне естественно, что люди в этом возрасте, к тому же отягощённые стрессами, связанными со спецификой работы, начали друг за другом уходить на покой. На вечный покой.
Но свою власть кремлёвские геронтократы упорно не отдавали. Держались, цеплялись за свои посты и привилегии.
А страна тем временем дрейфовала по волнам стабиль... простите, застоя. Во внешней политике — напряжённые отношения с США и Афган. Во внутренней — скрип разваливающейся экономики, нарастание товарного дефицита и закручивание гаек при кгбшнике Андропове.
Закончилось это всё, как известно, в 1985 году приходом молодого (54-летнего) и демократично настроенного генсека — Михаила Горбачёва. А дальше — перестройка, развал Союза, лихие 90-е... Кто-то говорит, что «Горби» предал и развалил великую страну. Другие считают, что он тупо не вывез ситуацию, не справился с наследством «кремлёвских старцев», которое представляло собой груз системных проблем.
Вот такая вот невесёлая история.
В общем, все умерли.
... Да, а что там с Жириновским? Жив ли, курилка? А хрен его знает. Но своим состоянием лидер ЛДПР однозначно расшатывает галеру. Да к тому же как не вовремя-то решил помереть! Когда вся страна, в едином порыве, сплотилась против нацизма на Украине...
Ну и что делать с этим несознательным и, похоже, уже бессознательным телом?
Если бы мы жили в оруэловской антиутопии, то власти наверняка бы максимально прикрыли доступ к информации о состоянии Вольфовича и поддерживали бы его жизнеобеспечение даже в состоянии овоща.
В общем, занял бы в этой антиутопии Вольфович почётное место мумии Ленина — «Жириновский жил, Жириновский жив, Жириновский будет жить». И тогда вопрос, кто следующий в очереди «на балет», вроде как бы и не стоит.
Всё хорошо, прекрасная маркиза. Остальное — фейки.
Возможная смерть Жириновского — это событие, равное по мощности ядерному информационному фугасу. Уход лидера ЛДПР выносит на повестку дня вопрос о дряхлости «брежневского политбюро» и приближении эпохи «балета на ТВ». И в этом контексте не так уж важно, фейк или не фейк, жив Владимир Вольфович или не очень, в морозилке он или на аппаратах, отправится ли он в райские эмпиреи или к чертям на сковороду.
Это всё — вопросы второстепенные. Главный вопрос в имиджево-политических последствиях для всей системы российской власти.
Брежнев, Андропов, Черненко, Суслов, Устинов... Ничего не говорят эти фамилии, а? Тот, кому они кое-что говорят, вряд ли удержится от вопроса: а дальше-то что? Или, точнее — кто?
Кто в очереди? Может быть, товарищ Зюганов?.. Или?...
Сейчас, когда все обсуждают, жив ли Владимир Вольфович ещё, или он как бы того уже, ажиотажный интерес пока что прикрывает главную проблематику крайне болезненной для Кремля темы. А она куда глубже, чем представляется на первый взгляд и тянет за собой чрезвычайно неприятные исторические аналогии.
1982 год — смерть 75-летнего генсека Брежнева. 1984 год — смерть 69-летнего генсека-кгбшника Андропова. 1985 год — смерть 73-летнего генсека Черненко. Прощались в первой половине 1980-х и с другими «кремлёвскими старцами»: 79-летним «серым кардиналом» Сусловым (1982 г.), 76-летним министром обороны Устиновым (1984 г.), 84-летним членом политбюро Пельше (1983 г.)...
Все они до последнего давили свои кресла. Никто не ушёл на пенсию по состоянию здоровья. Из Кремля — только «туда». Про Черненко и вовсе шутили, что он руководил страной, не приходя в сознание.
Когда про Вольфовича говорят, что он в больнице решал какие-то вопросы и подписывал документы — сразу вспоминается товарищ Черненко.
Геронтократия, власть старцев — так характеризуют последнее десятилетие работы брежневского политбюро. В 1980 году средний возраст его членов составлял 70 лет. Это был рекорд для СССР (в 1970-м и 1990-м средний возраст правящей верхушки равнялся 62 годам). Ну и как бы неудивительно, даже вполне естественно, что люди в этом возрасте, к тому же отягощённые стрессами, связанными со спецификой работы, начали друг за другом уходить на покой. На вечный покой.
Но свою власть кремлёвские геронтократы упорно не отдавали. Держались, цеплялись за свои посты и привилегии.
А страна тем временем дрейфовала по волнам стабиль... простите, застоя. Во внешней политике — напряжённые отношения с США и Афган. Во внутренней — скрип разваливающейся экономики, нарастание товарного дефицита и закручивание гаек при кгбшнике Андропове.
Закончилось это всё, как известно, в 1985 году приходом молодого (54-летнего) и демократично настроенного генсека — Михаила Горбачёва. А дальше — перестройка, развал Союза, лихие 90-е... Кто-то говорит, что «Горби» предал и развалил великую страну. Другие считают, что он тупо не вывез ситуацию, не справился с наследством «кремлёвских старцев», которое представляло собой груз системных проблем.
Вот такая вот невесёлая история.
В общем, все умерли.
... Да, а что там с Жириновским? Жив ли, курилка? А хрен его знает. Но своим состоянием лидер ЛДПР однозначно расшатывает галеру. Да к тому же как не вовремя-то решил помереть! Когда вся страна, в едином порыве, сплотилась против нацизма на Украине...
Ну и что делать с этим несознательным и, похоже, уже бессознательным телом?
Если бы мы жили в оруэловской антиутопии, то власти наверняка бы максимально прикрыли доступ к информации о состоянии Вольфовича и поддерживали бы его жизнеобеспечение даже в состоянии овоща.
В общем, занял бы в этой антиутопии Вольфович почётное место мумии Ленина — «Жириновский жил, Жириновский жив, Жириновский будет жить». И тогда вопрос, кто следующий в очереди «на балет», вроде как бы и не стоит.
Всё хорошо, прекрасная маркиза. Остальное — фейки.
BY КАК-ТО ВОТ ТАК
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from ye
