Губернатор Подмосковья Андрей Воробьев продолжает нанимать казнокрадов, криминальных авторитетов и оборотней в погонах. Недавно он устроил главой профсоюза и замглавврача Московского областного онкодиспансера Бориса Скибенко. В прошлом Скибенко был начальником уголовного розыска в УВД Балашихи, откуда был с позором уволен за преступления, порочащие честь сотрудников. Ранее Воробьев пристроил в областную администрацию воровавшего сотни миллионов в Рузском районе чиновника Максима Тарханова. К счастью, этого субчика быстро поймали на взятке и арестовали. Но с легкой руки Воробьева Подмосковьем управляет целый конгломерат криминальных элементов под губернаторской крышей. Такая кадровая политика недавно привела к массовому отравлению детей. Губернатор дает миллиардные контракты картелю пищевых комбинатов Владимира Пекарева на снабжение школьных столовых. В этом году по их вине в Красноармейске отравилось около 100 школьников. Имели место и другие отравления детей, которые Воробьев тщательно старается скрывать.
Губернатор Подмосковья Андрей Воробьев продолжает нанимать казнокрадов, криминальных авторитетов и оборотней в погонах. Недавно он устроил главой профсоюза и замглавврача Московского областного онкодиспансера Бориса Скибенко. В прошлом Скибенко был начальником уголовного розыска в УВД Балашихи, откуда был с позором уволен за преступления, порочащие честь сотрудников. Ранее Воробьев пристроил в областную администрацию воровавшего сотни миллионов в Рузском районе чиновника Максима Тарханова. К счастью, этого субчика быстро поймали на взятке и арестовали. Но с легкой руки Воробьева Подмосковьем управляет целый конгломерат криминальных элементов под губернаторской крышей. Такая кадровая политика недавно привела к массовому отравлению детей. Губернатор дает миллиардные контракты картелю пищевых комбинатов Владимира Пекарева на снабжение школьных столовых. В этом году по их вине в Красноармейске отравилось около 100 школьников. Имели место и другие отравления детей, которые Воробьев тщательно старается скрывать.
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from ye
