Продолжаем коротать холодный декабрь изысканными флешфорвардами с избранными страницами плана 2024 года и сегодня рассказываем про февральскую новинку, которая неслучайно выйдет в феврале.
Речь, конечно, про книгу Уве Виттштока «Февраль, 1933. Зима немецкой литературы», которая фактически по часам воссоздает тот очень холодный февраль, когда к власти в Германии пришел Адольф Гитлер — и закончилась прекрасная эпоха Веймарской литературы. В тот февраль все люди Германии всматривались в холодную ночь и размышляли о будущем; одни собирали вещи и бежали за границу, другие приветствовали новые порядки, третьи размышляли о тяжелых временах и уходили в творчество. На страницах книги показаны судьбы десятка видных деятелей культуры Веймарского периода, которые вместе образуют ужасающую мозаику переломных эпох.
В общем, книгу можем порекомендовать всем, кто уже оценил нашу новинку «Кафе на вулкане», уже зачитывался Флорианом Иллиесом и не ищет легкое чтение на холодный февраль 2024 года.
Продолжаем коротать холодный декабрь изысканными флешфорвардами с избранными страницами плана 2024 года и сегодня рассказываем про февральскую новинку, которая неслучайно выйдет в феврале.
Речь, конечно, про книгу Уве Виттштока «Февраль, 1933. Зима немецкой литературы», которая фактически по часам воссоздает тот очень холодный февраль, когда к власти в Германии пришел Адольф Гитлер — и закончилась прекрасная эпоха Веймарской литературы. В тот февраль все люди Германии всматривались в холодную ночь и размышляли о будущем; одни собирали вещи и бежали за границу, другие приветствовали новые порядки, третьи размышляли о тяжелых временах и уходили в творчество. На страницах книги показаны судьбы десятка видных деятелей культуры Веймарского периода, которые вместе образуют ужасающую мозаику переломных эпох.
В общем, книгу можем порекомендовать всем, кто уже оценил нашу новинку «Кафе на вулкане», уже зачитывался Флорианом Иллиесом и не ищет легкое чтение на холодный февраль 2024 года.
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform.
from ye
