ОДА ГОРОДСКИМ ЗАСТАВАМ

I.

перспективные полосы лезут за кадр, там

позволительно расползаться побегами вдоль

представимых, но необязательных рамок; я

присылаю тебе фотографии, я опять

расплываюсь тревогой, часами смотрю на деревья,

улыбки чёрного парка, сиблинга парка побольше

II.

в руках она держит нелепицу, копию смеха,

пробует изъясняться по-русски, не понимает,

на каком языке говорит, но ей нравится слушать

сотворение речи, вой взлохмаченных сычиков,

наблюдать, как валится с плеч на траву голова

мужчины из снега, майского неустройства;

либеньская серночка высовывает язык,

широко зевает, утомлённая бегом хозяйки

III.

каменные чудовища смотрят на нас отовсюду,

единственный способ удрать – закрыть себя в злачном местечке:

они не запачкают лапы о злачную черепицу,

только будут скрестись неохотно, пока мы знакомимся с новым

барменом, дионисийцем, тыквенную лепёшку

разрывая на части, глотая проточную воду;

выйдешь и вместо чудовищ увидишь – хрустальные львёнки

разлеглись у порога, растут, покрываясь дремотой

IV.

l'hypothèse: отрубая головы городам,

не добьёшься свержения быта, не обустроишь

распорядок благообразного дня, и не надо

доказывать снова и снова, будто имеешь

силы рассматривать лес сквозь стекло выхлопного газа,

сохранять main verte, рассказывать злые шутки

V.

монетка ребром, стопочка – серебром,

давай признаемся: там, в далёких-далёких

галактиках всё точно так же: полароиды расплываются,

сирень покрывается снегом, горгульи теряют зрение,

садовод не справляется с сорняком-эфемером,

лезет на руки к женщине, превращается в пражский крысарик

Валерий Дымшиц

кто явился домой
без руки
не жених
кто явился без
сердца домой
не жених
кто явился домой
без руки и без сердца
уж конечно не встанет под хупу
согласно нашим традициям
не случится шидух
без руки и без сердца
кто явился домой
без яиц без башки без стыда
тот славный прекрасный кошерный жених
согласно нашим традициям
чтобы стать женихом
нужны лишь
рука и сердце

перевод с идиш мой

Всем привет!

Совсем скоро, 27 января мы организуем уникальное и инновационное мероприятие — ПОЭТИЧЕСКИЙ СВОП в "Открытом пространстве"!!
Задумка в том, чтобы принести вещи и ими обменяться, а часть отвезти в Ночлежку. Параллельно обмену вещами будет происходить поэтическое и прозаическое чтение от Дани Соболевой, Насти Елизарьевой, Любы Барковой, Гликерия Улунова, Софьи Сурковой, Лизы Хереш, Ани Кузнецовой и Ингли Кул. Также в свопе будут участвовать картины художницы Даши Иванс — их можно обменять на донат Приюту для бездомных животных "Домашний"!

Своп начнётся 27 января в 17:00 по адресу Плетешковский пер. 8, стр. 1 (м. Бауманская). Кроме одежды будут книги, духи и всякое такое прочее!! Можете принести что-то сразу для Ночлежки (список того, что особенно нужно), в ближайшее время после свопа мы планируем отвезти эти вещи.

Ждём-ждём в "Открытом пространстве"!!

Матан Порат
СДЕЛКА

Когда совершают сделку с дьяволом,
ему не пожимают руку,
не вглядываются в тьму в его глазах,
по большей части кусают губы,
слюну глотают,
и клянутся -
да сотрется имя его.
У каждой собаки свой день.

Перевод с иврита Ольги Агур

Дисторшны / скажэннi Яна Барщевского

Толчки от слонов, перешедших Мурзинку за трое суток. Вечный эразмус; мы выбираемся из общаги в Шушарах на пару дней, чтобы набрать люцерны и дар филь-филя. 

Jeszcze sierpień nie minął już minęło lato. По радио передают, что слон пропадает в окрестностях Шемахы, потом его, раздавленного, как морошку, находят в стопе ползущего ледника. Остальным уже преградили пути в Куньмине: экскаваторы, пиалы воды из котлованов. 

14 августа. Инфлянты присылают «Витьбу» с миндалём и кокосом. LMS снова ложится, грезя о Франциске Ксаверии. Его верные плачки ломают руки ветвей, дуют на воду, обжегшись о молоко. Ранние заморозки, завеi з латэкснага соку.

Из автобусного парка выезжают застенковые слоны. Они принимают оплату тензуем и мягко жуют туман, ожидая лунающих игл. Муни Палкапя не отвечает ни на один имейл; остаётся надеяться, что они переживут лимонные ветви, драгетную крошку прудов.

Слониха Сала сносит диктатора с постамента, как замшевый угол туфли. Его сбитые усы, окаменевшие от холода лимациды, покрывают сады. 

Ещё есть агитслоны, но они приходят в недели дынь, это самые ненадёжные поквартирники, трубящие в шахту лифтов полонезы и марши.

Мы скармливаем проспекту касторку, зажав все ноздри. По радио говорят об аллегории, линейных трамвайных маршрутах. 

Ночью в лужи выпали галчьи следы, мы черпаем их, как буквы с холодного супа. 

Придворная жадность к пузырям рыбьего жира: махауты колют мембраны ручьёв, захватывают зверинцы при воздушных шарах. 

O szczęśliwa niewinność, o szczęśliwe lata! Дуло военного перископа смотрит в упор. 
Оно бережёт гигантов, переступающих стачку 
осени и зимы.
 
В репортаже реки меняют местами, и вот уже Казимир находит в зубах гнездовья изюма и кураги.

Облачко пара из его рта — лёгкий компот, косточек сон вповалку. Соцветия нефов в бронхах, барочная хрипотца дыхания.

Война закончится, шепчет он, когда последний имперский слон прильнёт к самой маленькой речке, убив своего махаута. 

Вислава Шимборская
Ещё

В пломбированных вагонах
едут, едут имена,
а куда они поедут,
и куда они приедут,
я не знаю, ведь дорога не видна.

Имя Натан бьёт о стену кулаком.
Имя Исаак поёт безумным ртом.
Имя Сара просит воду, чтобы имя
Аарон огонь и жажду утолило.

Сколь ты тяжело, Давида имя,
ты несёшь в себе погибель и беду;
изгнано, ничейно, нелюдимо,
ты не прыгай из вагона на ходу.

Сына назовёшь, как славянина,
волосы сочтут на голове,
доброе от злого отделимо
здесь по именам, по форме век.

Нет, не прыгай. Сын пусть будет Лех.
Нет, не прыгай — окрик паровоза.
Нет, не прыгай. Ночь легла, как смех,
И на рельсах зло стучат колёса.

Туча над страной людей полна.
Каплет дождь, а в нём — слеза одна.
Мелкий дождь, слеза, сухое время.
Едешь ты сквозь чёрный лес со всеми.

Так-то-так — стучат колёса, лес глухой.
Так-то-так. Везёт тебя конвой.
Так-то-так. Проснувшись, ночью слышу —
тишина грохочет в этой тиши.

Андрей Тавров
Алексею Парщикову

Твои дирижабли на зиму улетели,
пригоршня праха в каждом, обводы – за пальцы.
Как удержать, не просыпать из пальцев небо?
Лицо твое – всплеск земли.
 
Лицо твое – всплеск земли, да – похоже, там, под зеленым тополем,
под английским зонтом, раскрытым как кисть над тобой,
и как бежали рядом трамваи, обгоняя на Масловке дождь,
и колесом зеленым тополя буксовали в небе.
А ты расширял себя дирижаблями, усиком виноградным,
пузырями аквалангиста, строфой, монитором –
все в дело шло, и вот, наконец, расширил до вдоха сплошного.
Лицо твое – всплеск эфира.
 
Лицо твое – всплеск эфира. Улов себя
начинался с метафоры и продолжался метафорой,
ибо там, где есть Другой (небо ли, Бог, черепаха) –
всегда есть метафора,
которая и есть ты сам, вложенный как парашют
в ранец своих же ребер до тех пор, пока не вырвет кольцо
Бог или человек - это как повезет,
и тогда новый свод наполняет небо, плодя матрешек в Матрешке,
умножая и Бога и человека.
Лицо твое – воздуха всплеск.
 
Лицо твое – воздуха всплеск.
Твоя львиная шкура – как парашют волочится за тобой.
Ловец беспощадности! Собиратель игольных пустот,
снайперский глаз, в котором мечется пуля,
обрастая кожаной курткой, толстой подошвой.
Сплошное рукопожатье оставив от жизни и тела,
себя в него заключив по макушку, стесав остальное,
ты в России идешь улыбчивым минотавром,
а в дворах расцветают вишни.
Твои дирижабли на зиму улетели.
Лицо твое – всплеск света.
 
Лицо твое – всплеск света…
всплеск света… –
всплеск света!

Мария Землянова

***

пиратская запись, транслированная
на радио мария:
ладаном пахнет и богема
суетится — сообщает наша корреспондентка

морская птица удерживает клювом
мочку уха, скусывая перламутровую серьгу
от нежности
— сплю, и зоны бедствия обращаются

как в вольном переводе

сухие тёплые ладони, в которых меня
переносят от места к месту

странствие с карандашом в опустевшем
саду языка
или olga sedakova studies?

— сейчас зима
день прячется за ветками

но немного ещё — и (возможно)
воспарит то небо,
что лежало тяжелым на наших плечах

перелётные ангелы придут на манок
мы узнаем, это произойдёт и всё

https://vk.com/wall-114474858_2006
Here we go again

Пауль Целан
Псалом

Никто нас не вылепит больше из глины, никто.
Никто не хранит наш прах.
Никто.
Благословен будь, никто.
Тебе на счастье цветем мы, тебе навстречу.
Никто были мы, и остались,
и будем, расцветая, ничем;
розой никому, розой никому.
Наш светлый грифель души
в пыльных пустых небесах
выводит пурпурную нить песни
над терниями, над шипами.

Александр Розенфельд

у раввина дочки умницы у раввина дочки красавицы

очень умны очень хороши их втащили за косы

прямо в небо без крыльев без волос и без мяса на костях

и новые молитвы понеслись к эсэсовскому господу богу

дитя мое майн кинд деточка моя мой ребенок

моя дочка хороша моя дочка умна

хороша и умна как дочка раввина

ах мазлтов всяческого вам счастья

сегодня день свадьбы а у нас только в будни

черствеют души как буханки старого хлеба

ах мазалтов мазлтов радости вам и удачи

молодой жених утирает невесте слезы это просто дождик

пополам со смехом добрый боженька забрал к себе в небо

всех молодых евреев и молодых евреек

и там под балдахином добрые ангелы поют им

свадебную песню ах мазлтов мазлтов а потом такая мука

и так трудно понять все юные супружеские пары

были загнаны в печи добрый боженька пел своим овечкам

ах мазлтов ах мазлтов радости вам и счастья

вы не кланяетесь печным трубам почему же

вы не кланяетесь трубам это просто кирпичи кирпичи вы говорите

но ведь там живут птицы это наши

отцы наши матери

Дорогие друзья и соратники!

Мы должны подтвердить то, о чем вы, скорее всего, уже слышали.

Да.

АСПИР прекращает работу.

У нашей команды больше нет возможности делать то, что мы делали.

Так бывает.

Мы провели вместе с вами три прекрасных года. Это было время большой консолидации литературных сил. Впервые за много лет вместе работали очень разные союзы писателей, разные литературные поколения, территории, языки и культуры.

Благодарим каждого, кто был с АСПИР, – участников наших проектов и вечеров в Дома Ростовых, писателей и переводчиков, ученых и журналистов, издателей, педагогов, режиссеров, актеров, музыкантов. Спасибо организаторам из регионов, помогавшим нам устраивать мастерские и резиденции, проводить командировки и творческие встречи. Спасибо всем, кто принимал участие в мероприятиях Года лейтенантской прозы. Благодарим и зарубежных писателей, приезжавших в Москву на Международный литературный форум АСПИР. Особая признательность – сотрудникам Русских домов и русских библиотек за рубежом, помогавших нам с передачей книжных фондов.

Удачи тем, кто придет после нас. Надеемся, что благородное дело поддержки литературы и писателей выйдет на новый, более высокий уровень.

Жизнь продолжается (а что ей еще остается).

Спасибо!

Всегда ваша,
команда АСПИР.

Рейзл Жихлински
моему ребёнку

мой сын стучится с закрытыми глазами
в ворота мира.
январь на дворе.
ивы дрожат на морозе,
жжёт страшным холодом.
он рвётся в сердце моего сына:
отвори мне, отвори!

на углу улицы я
с восьмой луной лоб в лоб встречаюсь
еврейскими глазами
гляжу ей прямо в лицо:

– дитя, эта кровь в твоих жилах – алый сок
горечи и боли.
им полнились реки вавилонские
и берега Нила –
так мать моя в польском штетле
молилась и причитала
в синагоге.
синагога была деревянной
и пахла шестью сотнями лет.
деревья над дедовыми могилами
серебрились по ближним долам.
синагогу сожгли дотла,
дол истоптан.
и не найти теперь ни могил,
ни скиталиц-теней.

лишь ветер сиротой носится кругом
да лижет залитые кровью камни.
и дики, голы дома,
ни души не осталось живой.

я замедляю шаги,
скольжу невесомо, лучом,
как странник в белой пустыне,
что нашёл вдалеке колодец.

мой сын стучится с закрытыми глазами
в ворота мира.
небо полно звёзд и обетов,
как встарь над шатром Яакова.

Казань, 1943

пер. с идиша мой

Аркадий Драгомощенко
***
Алексею М. Парщикову

Я не верю, что так все закончилось, вообще не верю, нет.
Там никогда ничего не заканчивается, там — море воздуха.
Там, если ты хочешь быть с ней навсегда, ничего страшного,
Поскольку страшного нет вообще, есть одна нищета, а в ней
Ничего страшного нет, ничего страшней нет того, что страшно,
Как и любовь, которая ниже всех нищих, всех ниже всего,
Но счастье в другом, не в том, чтобы быть безумным, но
Чтобы казаться, но быть в это же время безумным, который
При случае скажет, что нет ничего слаще на свете быть идиотом.
На этом закончим, потому что у всех тех, кто смотрит на нас
Низко посаженные глаза, они великолепны в гипсе поз и речи.
Близко посаженные глаза, длинные гипсовые рукава,
Руки медленны, исчезают из взгляда. Легки на уходе крови и
После реплики. Кто учил их мастерству прямой речи? В которой
Ни слова о том, как хвоя прикипала к плечам, когда их не было
Изначально, и не будет, поскольку будут дирижабли Парщикова
Его стада, и мои диоптрии, адреса, телефоны, и никакой нефти.

Александр Скидан

ты мой вечер у клэр
колено клэр

ты мой призрак александра вольфа
вольфила в исполкоме петросовета
ночные дороги поставленные на счетчик ленэнерго

мой полет
мое возвращение в метрополь
где буддийские барабаны лепрозория для незрячих
отрывают лепестки ресниц с насечками шелкового пути
где пиала поднесенная к обезжиренным губам опиумного дракона подобна лекции о никомаховой этике произнесенной для эвелины и ее друзей в кимоно

пробуждение эвелины и ее друзей в кимоно
в графских развалинах в норде в метрополитен опера

в подвалах норда
в подвалах гостиницы селект на малой лубянке
в подвалах метрополитен опера

мы опускаем пилигримов
опускаем научно-технический кодекс прогрессивных сотрудников
мюнхен и много чего еще
опускаем запасные пути
воздушные пути и охранную грамоту

у них нет кимоно
вообще мы очень многое опускаем таковы
правила нет больше никаких правил
никаких больше рассказов и охранных грамот

все они остались в подвалах норда
в подвалах гостиницы селект на малой лубянке
в графских развалинах
в замороженной дынной семечке
в морге членистоногого мозга
в пирожном эклер

ты мой вечер у клэр