На BBC (русская служба) - большой материал о дереабилитациях жертв советского государственного террора и об изменениях в российской политике памяти в последнее время. Это, по-моему пример хорошей журналистики, не очень частый по нынешним временам. Авторы не ограничились поверхностным изучением "горячей темы" и сбором комментариев экспертов, но собрали базу доступных дел реабилитированных и де-реабилитированных, посмотрели на закономерности (там любопытно) и рассказали истории нескольких дереабилитированных. (При активном интересе к теме в последние месяцы, насколько я знаю, никто до сих пор собственно дела изучить не попытался.) А кроме того показали весь контекст - и изменения в Концепции, и действия прокуратуры, и другие примеры манипуляции памятью (свежий законопроект о "геноциде советского народа"), и как все это выглядит в целом.

Хорошая работа, и здорово, что в заголовок взяли мою формулировку, мне она кажется важной: «Я бы это назвал политикой памяти по законам военного времени, когда нет просто жертв. В мирное время могут быть просто жертвы. А в военное время жертвы либо наши, либо вражеские».

https://www.bbc.com/russian/articles/c4gm2djdd0mo

А вот российский Джошуа Оппенхаймер тем временем продолжает свою работу -- и нуждается в нашей поддержке!

https://www.group-telegram.com/KARAGODINorg/3808

Вчера, рекламируя материал о дереабилитациях на BBC, я написал, что "при активном интересе к теме в последние месяцы, насколько я знаю, никто [кроме авторов материала] до сих пор собственно дела изучить не попытался". Мне написали, что по крайней мере один такой пример есть. Олег Новоселов из Екатеринбурга разбирает архивные дела репрессированных в Свердловске и Свердловской области и пишет об этом в канале Репрессии в Свердловске (@repressiisverdlovsk). В частности он пишет о людях, чьи дела рассматривались на предмет дереабилитации. А вот тут можно прочесть интервью с ним. Вот тут можно донатить ему, поддерживая его работу в архивах. Если вы знаете еще о ком-то, кто делает такую работу, дайте знать.

Deus conservat omnia.

Fun fact о том как все связано: готовя лекцию про переходное правосудие в Латинской Америке обнаружил, что одним из обстоятельств, способствовавших учреждению Римского статута в 1998 г - и учреждения в 2002 году Международного уголовного суда в Гааге как имплементации этого решения, - была не-выдача Пиночета из Лондона в 1998 году.

А еще все три примера экстрадиции бывших глав государств в их страны для суда и последующего заключения тоже латиноамериканские: Альберто Фухимори (Перу) в 2007 г из Чили, Мануэль Норьега (Панама) в 2017 г из Франции, Рикардо Мартинелли (Панама) в 2018 г из США

И еще одно неочевидное наблюдение, пришедшее мен в голову при чтении материалов про латиноамериканские транзиты. У переходного правосудия во всем регионе есть общая логика развития, состоящая из двух фаз. На первой скорее фиксируются формальные политические изменения, это время договоров, компромиссов, амнистий, о масштабном привлечении виновных к ответственности речь всерьез не идет, и только на второй, когда политические изменения закреплены и общество чувствует свою силу, а "бывшие" свою слабость, то есть по прошествии значительного времени, дело доходит до привлечения к ответственности всерьез.

Так вот, лозунг-слоган-формула "Nunca mas" он же "Никогда снова" используется именно на первой фазе. То есть когда инструменты/институты еще не работают и надо их важность всем понятно объяснять, ну и прошлое еще недавнее и свежо в памяти. А когда все это начинает работать, уже в таких лозунгах необходимости особенной нет.

Я, кажется, не писал здесь о том, что "Макс Хавелар" Мультатули был впервые опубликован в полноценном русском переводе в издательстве "Симпозиум" только в прошлом году. Мультатули - литературный псевдоним Эдуарда Дауэса Деккера, а полное название романа "Макс Хавелар, или Кофейные аукционы Нидерландского торгового общества", вышел он в 1860 году. "Макс Хавелар" - самое знаменитое произведение нидерландской литературы и одновременно первое антиколониальное сочинение, ставшее родоначальником огромной традиции и до сих пор ключевой текст при разговоре о нидерландском колониализме и его преодолении.

А еще это очень крутой пример "практической литературы", он был рассчитан на провоцирование общественной дискуссии и вызвал ее, в результате чего колониальная политика натурально была пересмотрена уже при жизни автора. Что называется, почувствуйте разницу: это как если бы издание "Путешествия из Петербурга в Москву" Радищева не было бы уничтожено властями сразу после публикации, автору смертный приговор не был бы заменен на ссылку в Сибирь на 6 лет - а началась бы реформа крепостного права.

В советское время роман несколько раз выходил по-русски, потому что это борьба за свободу нидерландского крестьянства от рабовладельцев-империалистов, но в сильно купированном виде и без надлежащего аппарата. Новый перевод сделан профессиональными специалистами по нидерландскому языку и литературе из СпбГУ - Екатериной Векшиной, Екатериной Торицыной, Ириной Бассиной и Ириной Михайловой.

Издание существует только в бумажном виде, тираж небольшой. На сайте "Симпозиума" уже все распродано, а в Лабиринте есть. А еще есть внезапно в амстердамском Pegasus'e.

Немецкий перевод "Неудобного прошлого" переиздало в виде пэйпербека (или покетбука) Федеральное агентство гражданского образования - Bundeszentrale für politische Bildung (bpb). Для просвещения юношества и сущей популяризации. Говорят, это успех.

Жаль конечно, что ни на какие другие языки переводов не случилось и уже вряд ли случится. Но немецкий в данном случае конечно основной, так сказать муттершпрахе Vergangenheitsbewaltigung'a.

На обложке таблички Последнего адреса, это безусловно точнее соответствует содержанию, чем рябой черт на обложке первого зуркамповского издания (хотя оно красивое), да и вообще приятно и для читателя просветительно.

В качестве члена жюри номинации "ПолитПросвет" не могу не поделиться ссылкой на трансляцию церемонии вручения премий "Просветителя" этого года. Начало в 20:00 по Москве и 18:00 по Берлину.

Я привык уже, что книжка давно живет своей жизнью, ее название стало мемом, а описанное в ней общим знанием, но все равно приятно вот на такие случаи натыкаться. Значит, книжка стала перегноем, умерла чтобы жить, это мечта любого автора.
Мемориал делает серию публикаций про фильмы разных стран о трудном прошлом, и тут два из трех фильмов из главы НП про Аргентину, а третий вышел уже после публикации книги. Все три очень рекомендую! https://www.group-telegram.com/memorialsociety/9340

Они потянули свои гнусные ручонки к Соловецкому камню, это они зря. На мертвых зря они поперли. Живые у нас в основном тихие и забитые, живых обижать в порядке вещей, а вот с мертвыми шутки плохи. Идти против мертвых - выход преступников за пределы законов социальных и моральных и заход на территорию законов метафизических. Их этой шушере не одолеть. У Льюиса в «Мерзейшей мощи» это называлось «обрушить на себя небо». Недавно проходили это, когда тело Навального матери не хотели отдавать, но нет, не понимают. Ну им же хуже.

Сегодня, когда страсти немного улеглись, можно говорить о том, что вчерашнее заявление Валерия Фадеева про Соловецкий камень было очередным тестированием общественного мнения - как было уже неоднократно с возвращением на Лубянку Феликса, переименованием Волгограда и проч. Ну вот ОВД-Инфо собрали результаты теста, я там в компании уважаемых Оксаны Матиевской и Сергея Давидиса.

Мой комментарий:

Заявление главы СПЧ, на мой взгляд, даже на фоне многочисленных пробивающих морально-юридическое дно выступлений представителей российской власти поражает своей откровенностью. По его словам, акции у Соловецкого камня — это «как бы упрек» сотрудникам ФСБ, и, чтобы щадить чувства таких ранимых сотрудников Лубянки, камень следовало бы перенести. Фактически он говорит: напоминание о преступлениях, которые совершили НКВД, МГБ, КГБ, неприятно сегодняшним сотрудникам ФСБ, потому что они мыслят себя продолжателями того же самого дела.

Кажется, такое противоречие должно бы решаться оргвыводами в адрес этих сотрудников и их ведомства и переносом в другое место не мемориала, а офиса спецслужб (в здании которого, по-хорошему, должен был бы располагаться музей истории советского политического террора), но — ничуть не бывало.

Помнится, сравнительно недавно, в 2019 году, [акцию] «Возвращение имен» на Лубянке открывала уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова — она и сегодня занимает эту должность, между прочим, генерал-майор полиции. В присутствии, кстати, того же Фадеева [открывала]. Она говорила тогда, цитирую по ТАСС, что «нужно находить мужество для того, чтобы осуществить государственное покаяние за те злодеяния, которые были осуществлены органами власти в годы репрессий… И это всегда назидание другим поколениям, молодым сотрудникам правоохранительных органов, что никогда неправда и отступление от закона и совести не проходит даром».

То есть в 2019 году омбудсмен и генерал МВД признает, что камень, служащий напоминанием сотрудникам о преступлениях их коллег и призывом не отступать от закона и совести, — это хорошо и правильно, а в 2024 году этот же призыв для них невыносим. Что это, если не признание открытым текстом, что «неправда и отступление от закона и совести» снова неотъемлемы от обязанностей российских сотрудников правоохранительных органов?

Память о мертвых и о преступлениях прошлого — очень важная и тонкая вещь. При обсуждении концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий в 2015 году об этом много говорилось. Прославление Сталина и других палачей, глумление над памятью о жертвах не просто дурно с моральной точки зрения — это провоцирует социальную напряженность в обществе, сказывается на поддержке власти и доверию государству и его институтам.

Если государство решается плевать на эти вещи и оскорблять память невинно им убитых (а вандализация табличек «Последнего адреса», захоронений в Сандармохе и осквернение других мест памяти о советском государственном терроре, набирающие силу в последние два года, — это именно оскорбление памяти жертв), значит, государство откровенно сваливается в террор. В общем, не новость. Но это уже очень похоже на официальную декларацию.

Предложение убрать мемориал убитым, потому что их память смущает наследников палачей, снять таблички, напоминающие о невинно убитых, потому что они мешают горожанам радоваться жизни и любить вождей, — это глумление над мертвыми и заход на территорию уже метафизическую.

Социальные законы призваны уравновешивать самочиние. Оставаясь в их рамках, мы можем контролировать хаос. Выходя за их пределы и поднимая руку на законы метафизические, на память о невинно убитых, мы лишаем себя защиты конвенциональных законов и рискуем обрушить на себя небо, как говорил английский писатель и богослов Клайв Льюис. Когда власти колонии, где был убит Алексей Навальный, с санкции властей страны отказывались выдавать матери его тело, в соцсетях цитировали «Антигону» Софокла, трагедию о том, что, отказывая в почтении умершим, правитель навлекает на себя кары не человеческие, а божественные.

Прямо сейчас, вот только что, вышла новая книжка Lea David, авторки замечательной и нетривиальной 'The Past Can't Heal Us' - называется новая книжка 'A Victim's Shoe, a Broken Watch, and Marbles: Desire Objects and Human Rights'. В прошлой книге она проблематизировала категорию moral remembrance, и это был новый взгляд на старый материал, важным образом его "взрыхливший". Здесь она вводит категорию 'desire objects', и в рецензиях пишут, что это снова попытка нового подхода к давно известному. В любом случае интересующимся memory studies это необходимо читать.

https://cup.columbia.edu/book/a-victims-shoe-a-broken-watch-and-marbles/9780231217743